Дом, в котором живет смерть - Джон Диксон Карр

— Примерно пять английских центнеров.

— То есть более пятисот фунтов золота? Четверть тонны?

— При грубом подсчете. Может, чуть больше, может, чуть меньше.

Джефф безуспешно пытался найти Пенни по телефону, он узнал лишь, что мисс Пенни уехала днем и не появится до вечера. Хотя ко времени ленча ни у кого не было аппетита, они на скорую руку перекусили сандвичами с кофе.

К четырем часам на открытой террасе перед домом был подан чай. Терраса, выложенная каменными плитами, выходила в сад, который сочетал в себе строгий английский ландшафт с буйством субтропической растительности Луизианы. Серена, полная божественного величия, управлялась с полированным кофейником.

— Со сливками и сахаром, Джефф? Или ты предпочитаешь лимон?

— Спасибо, лимона не надо. Это русская привычка, и я не хочу иметь с ней ничего общего. Мне лишь немного молока или сливок, без сахара.

— Значит, ты не оправдываешь, — спросила Серена, — прекрасный новый коммунистический эксперимент России с ее пятилетними планами?

— Я испытываю отвращение ко всем коммунистическим экспериментам, как бы они ни назывались. И более того: я вообще не люблю русских. Я не могу испытывать к ним любви после того, как попытался прочитать их романы, где высоколобые интеллектуалы несут какую-то ахинею, которую я воспринимаю как бред собачий, без капли юмора, столь же напыщенный, сколь и глупый.

Серена протянула ему чашку, без слов наполнила все остальные и пустила их по кругу. Избегая любых упоминаний о тайне, она завела разговор о последних фильмах, о которых, как Дэйв предположил, будут говорить еще не меньше года.

Значительно раньше Таунсенд, которого убедили, что всегда смогут доставить его в гостиницу на одной из машин, после долгого ожидания отпустил такси, щедро вознаградив водителя.

Получив разрешение заняться самостоятельными изысканиями, он принялся измерять верхний и нижний холлы. Джефф зарылся в содержимое библиотеки, но не нашел в ней ничего особенного, кроме первого издания двух томов Гиббона, пока Дэйв, уединившись в кабинете, записывал то, что мог вспомнить из содержания пропавшего гроссбуха. День перешел в вечер. Таунсенд принял приглашение к обеду. Но Джефф, которого все больше и больше снедало беспокойство, не мог сидеть на месте.

— Если вы не против, — наконец сказал он, — я пообедаю в городе. Как вы знаете, я встречусь с Айрой Рутледжем только после десяти часов. Но я смогу найти где поесть и распорядиться временем. Кому-нибудь сегодня понадобится родстер?

На него никто не претендовал. Так что он воспользовался «штутцем» и уехал.

В пути он рассчитал свое время. Был один адрес, куда он должен был, по крайней мере, заглянуть перед тем, как выбрать ресторан. Въехав в город с южной стороны, он двинулся по Кэнал-стрит и повернул направо, на проспект, по которому они с Пенни прогуливались предыдущим вечером.

Если он поедет вверх по Бурбон-стрит, затем повернет направо, чтобы поехать параллельно Ройял-стрит в противоположном направлении, нечетные номера на Ройял-стрит окажутся справа от него.

Когда вам будет удобно, загляните в дом 701б по Ройял-стрит. Ничего не бойтесь, но запомните адрес.

Сгущались сумерки. Минуло восемь часов субботнего вечера, но улицы уже опустели. Безжизненность новоорлеанской Бонд-стрит казалась даже слегка зловещей.

Но это, конечно, была глупость, поскольку этого не могло быть! И тут он увидел адрес, который искал.

Фасад дома номер 701б был отдан под магазинчик. Рядом, на углу Сент-Питер-стрит, был точно такой же. Оба заведения были закрыты и погружены в темноту. По витрине скользнул луч фар, высветивший выкладку трубок, табаков и сигар за стеклом, через которое тянулась позолота букв «Богемский табачный диван», а вот кому магазин принадлежит, Джефф не успел прочитать, проезжая мимо. Более отчетливо он увидел лишь крупную деревянную фигуру горца в килте[12]из яркого клетчатого тартана, которая высилась у дверей.

В Англии кое-кто из старомодных торговцев табаком все еще вместо вывески ставил перед магазином деревянных горцев, а в этой стране перед табачными магазинами предпочитали держать у дверей деревянных индейцев. Но сегодня даже в Англии не называли магазин с сигарами «диваном». И если здесь, во Французском квартале, какой-то британец завел табачную лавочку, то, должно быть, это было давным-давно.

Двинувшись по Кэнал-стрит, Джефф поймал себя на том, что его снова тревожат воспоминания, которые, казалось, покинули его. Эта реклама табачного магазинчика почему-то была ему знакомой, она задела какую-то струну памяти. Он пытался вспомнить — и не мог.

Вслед пришли и другие причины для беспокойства. Сегодня вечером ему нужно было только найти место; посетит он его позже. Но откуда взялось это приглашение посетить самое безобидное заведение на безобиднейшей Ройял-стрит? Значит, безобидное? Все в этой истории казалось специально подстроенным или нарочито бессмысленным — пока внезапно не осознаешь, что оказался в ловушке.

Поняв, что нервничает, Джефф приказал себе прекратить это безобразие, перебрался через Кэнал-стрит и поставил «штутц» на Университетской площади, где предыдущим вечером Пенни оставляла свою машину. Он предполагал поесть во французском ресторане, но передумал и отправился в «Колб», потому что тот был совсем рядом, в Американском квартале.

Чтобы время бежало быстрее, он погрузился в разделку лобстера под масляным соусом, а за кофе стал читать вечернюю газету. Он должен сдерживать нетерпение. С другой стороны, если у Айры Рутледжа в самом деле есть какое-то важное сообщение…

Но он не мог заставить время бежать быстрее. В половине десятого Джефф расплатился по счету, покинул ресторан и пошел прогуляться. Оказавшись в пределах Французского квартала, он двинулся по Бурбон-стрит, лелея смутную мысль заглянуть в «Туфельку Синдереллы», но все же отверг ее. Джефф дошел до Эспланады, никого не встретив по пути, кроме нескольких бродяг и ночной бабочки, и вернулся, подойдя к Дофин-стрит с севера. За несколько минут до десяти он уже входил в небольшой вестибюль Гарт-Билдинга на западной стороне Кэнал-стрит.

Старый Энди Стоктон, который с давних пор управлял единственным лифтом здания, как всегда, был на своем месте.

— Нет, мистера Рутледжа еще нет. Я знаю вас, мистер Колдуэлл, и отца вашего знал, и дедушку. Вот так… вот так оно и идет. Поднимайтесь наверх и ждите!

На третьем этаже, где Энди выпустил его, Джефф узнал знакомую дверь, буквы на матовой панели которой гласили, что здесь размещается офис «Рутледж и Рутледж, юристы»; другим Рутледжем был сын Айры. Приемная была аккуратной, хотя и несколько пыльной; в ней царил полумрак, если не считать слабого свечения с Кэнал-стрит. Когда Джефф нашел выключатель, то увидел, что в приемной стоят четыре разных кресла, современный стол для стенографистки из зеленоватого металла, на котором располагался телефон, но не было ни следа пишущей машинки или диктофона.