Кремль 2222. Спартак - Константин Кривчиков

– Чего-о?

– Воняет, говорю, сильно. Не от тебя, случайно?

– А-а… – Фрол вытаращил глаза.

– Будешь мне еще под руку кричать – пасть порву, – пообещал Тим.

Ошеломленный напором Тима, охранник скривил лицо. Он, видимо, собирался с духом и мыслями. Но отреагировать на хамство обнаглевшего гладиатора не успел. Помешали Гермес и Марфа.

– Отвали, Фрол, – жестко бросил Гермес, подходя. – Без тебя обойдутся.

– А что? Я…

– Сказано – проваливай! Лучше проследи, чтобы муты с трибуны убрались. А то знаю я их – вечно норовят на халяву переночевать.

Охранник, бросив напоследок на Тима испепеляющий взгляд, поплелся вдоль ограждения к входу на трибуны. А старшина уже переключил внимание на Тима:

– Ну, Тимоха, ты и даешь! Меня чуть кондратий не хватил. Я уж думал, что все – измочалит тебя Тарзан на отбивную. Но ты сдюжил, молодец. Как говорится, хороший мутант – мертвый мутант.

В другое время Тим обязательно бы поинтересовался, о каком Кондратии идет речь – надо же, чуть самого Гермеса не схватил. Он что, главнее Гермеса? Но сейчас ему было все равно. После внезапного прилива энергии, наступившего во время схватки, резко накатили усталость и апатия. Тим пошатнулся и непроизвольно оперся рукой на стойку ограждения.

– Погоди, Гермес, – вмешалась Марфа. – Он сейчас с ног свалится. Глянь, как его Тарзан дубиной приложил. – И она показала пальцем на окровавленное плечо Тима.

Старшина внимательно, с головы до ног, оглядел Тима и заявил:

– Ладно, веди его в лазарет. Он мне здоровеньким нужен. Лично за него отвечаешь, поняла?

– Чего непонятного? – Ключница ухмыльнулась. – Лично займусь.

– Мне бы с Аленой поговорить, – подал голос Тим. – Мне очень надо.

– В лазарете и поговоришь, – пообещал Гермес. И, покосившись на ключницу, добавил: – Марфа, организуй ему встречу. И проконтролируй.

– И еще насчет монет, – сказал Тим. – Я же победил, так ведь? Значит, заработал монет. Как бы их получить?

– Не беспокойся, у нас все по-честному. А монеты ты натурой получишь.

– Это как? – Тим насторожился.

– Да все просто. Ты должен мне платить за проживание и еду, верно? А теперь мы с тобой в расчете, потому что ты победил. Короче говоря, теперь будешь питаться и жить бесплатно. Понял, Тимофей?

Тим не ответил, потому что засомневался. Нет, с одной стороны, понятно. Однако с другой…

– Кстати, ты еще и за лечение должен платить, – небрежно бросил старшина. – Но это ладно, полечим тебя бесплатно, заслужил. Теперь ты настоящий гладиатор, не хуже Спартака. Считай, что я даю тебе скидку. Заметано?

Маркитант заговорщицки подмигнул Тиму, как своему в доску парню. И даже слегка хлопнул по здоровому плечу. Но Тим в растерянности молчал.

Гермес его совсем запутал. Или он сам запутался, потому что бестолковый. Так или иначе, разбираться в сложных комбинациях старшины Тиму сейчас не хотелось – уж очень сильно он устал. Главное, что не надо теперь платить ни за ночлег, ни за еду, ни за лекарство. И с Аленой он сейчас увидится. Наконец-то…

– Значит, заметано, – с удовлетворением отметил Гермес. – Ну, давай, Тимоха, не хворай. И обращайся ко мне, если что – я все порешаю.

Лазарет находился не на поле, а внутри здания Стадиона в одном из подтрибунных помещений. Но «оперативное лечение», как выразилась Марфа, началось еще по дороге, едва они отошли от арены. Ключница достала из напоясной сумки фляжку и сказала, что Тиму надо восстановить силы – иначе, мол, до лазарета не доползешь.

– А оно поможет? – спросил Тим.

– А ты сомневаешься? – с укоризной спросила Марфа. – Думаешь, я тебя какой-нибудь настойкой на дерьме бага буду поить?

– А что, есть такая?

– Есть и покруче. – Ключница презрительно усмехнулась. – Смотря к какому знахарю попадешь. Их сейчас развелось, как крысособак нерезаных.

– А ты тоже знахарь?

– Во-первых, не знахарь, а знахарка. – Она повела пышным плечом. – Женщина я, понял?

– Понял, – сказал Тим. Чего уж не понять, когда все так колышется? – Я и не сомневался.

– То-то. А по поводу знахарства… Знаешь, я на все руки мастерица.

– А как ты всему этому научилась?

– Знаешь, Тим, жизнь всему научит. И жать, и шить, и на дудке играть.

– Ты умеешь играть на дудке?

– Вот, балда, – сказала Марфа. – Да, умею. – И широко повела другим плечом – так широко, что Тима обдало жаром ее тела. – Не веришь?

– Верю, – торопливо подтвердил Тим.

– Тогда пей, гладиатор. Пару глотков, и усталость как рукой снимет.

– Это то же самое, что и перед боем… допинг?

– Нет. А что, не понравилось?

– Я не знаю, – сказал Тим. – Я даже не понял, помог ли мне этот допинг.

– Он еще сомневается! – Марфа возмутилась. – Тарзана разделал на куски, и не понял? Да без допинга ты бы уже сам на фарш пошел… – Она споткнулась, сообразив, что сболтнула лишнее.

– В общем, у меня все без подделки. Хотя… допинг, который я тебе давала, он на людей по-разному действует. Бывает, что и не тот эффект случается… Знаешь, есть у меня еще одно средство. Оно не такое сильное, но более надежное. Может, его в следующий раз попробуем. Но сейчас я тебе другой напиток даю.

– Какой?

– Тимка, ты что такой любопытный? Всего не узнаешь. Сказала «другой», значит, другой.

– И все-таки какой? – настойчиво повторил Тим.

Ключница вздохнула.

– Иного действия, – пояснила туманно. – Общеукрепляющего. Чтобы здоровья прибавилось. Давай, хлебай.

Тим осторожно отхлебнул из фляжки. Вкус у настойки и на самом деле был другой, чем у допинга. Без горечи и горло не жгло. Все бы снадобья были такими…

Всего через несколько минут Тим почувствовал себя лучше. По крайней мере, голова перестала кружиться, и ноги окрепли. Мастерица эта Марфа, однако…

К тому времени они уже дошли до лазарета. Тим рвался к Алене, но Марфа сказала, что прежде всего надо обработать его рану на плече. А то твоя сестра испугается – вишь, как все разодрано? И Тим согласился – плечо и в самом деле выглядело не очень. Можно даже сказать – хреново.

Марфа завела Тима в небольшую комнату без окон, которую назвала каптеркой. В ней находился стол, три высоких шкафа, вдоль стен тянулись ряды полок, заставленные всякой всячиной. А еще в углу притулилась лежанка, застеленная толстым одеялом.

– Я здесь работаю и сплю, – пояснила ключница. – Живу, можно сказать.