Бар 32 - Тимоти Ранендхайд

Том сжал зубы и убрал коробку на место. Принялся искать дальше. Продолжая осматриваться, парень нашел полку с книгами. Забавно, что Митч хранил свою небольшую библиотеку на свободной полке шкафа. Эта полка дала Томасу надежду, но среди всех книг английской классики и современной литературы не было блокнота. Выругавшись себе под нос, Том продолжил искать дальше.

Теперь он перерывал стопки однотипных рубашек и однотонных футболок. В один момент его рука наткнулась на что-то знакомое, мягкое. Глаза Томаса расширились, он ухватился за знакомую вещь крепче и достал ее. Сердце сжалось.

— Да, это мою бюстгальтер, — прозвучал голос Элисон, Томас вздрогнул. — Мой любимый.

— Что он делает у Митча? — набросился он на галлюцинацию. — Почему ты не ушла? Я видел тебя на церемонии. Ты слышала мои слова. Почему ты не ушла?!

— Ты думаешь, что отпустил меня, но на самом деле сможешь отпустить только тогда, когда убьешь убийцу, — произнесла девушка.

— Ты спала с Митчем? — игнорировал Томас.

— Возможно, нужно спросить у него, — пожала плечами девушка.

Томас трясся. Сжимая в руке бюстгальтер, он схватился за голову. Что же такое? Почему все не может быть проще? Почему за какие-то две недели его жизнь превратилась в большую раздутую драму? Почему Элисон не могла просто не приходить к нему в тот вечер? Или почему он не мог ее просто простить?

Он резко вздрогнул, выхватил из-за пояса пистолет и наставил на вошедшего Митчелла. Они оба не ожидали увидеть друг друга здесь.

— Что ты?.. — спросил Том.

— Ты проник ко мне в дом? — ошарашено смотрел на него Митчелл. — Откуда у тебя пистолет?

— Как давно у тебя в шкафу лежит лифчик Элли? — резко спросил Том, не думая отпускать оружие.

— Отпусти пистолет, Том, — обеспокоенно произнес друг. — Отпусти и мы пого…

Том подался вперед, но продолжал держать руки вытянутыми.

— Как давно? — повторил он.

— Больше года, — махнул рукой Митч.

Томас сделал несколько шагов вперед, прижал Митчелла к стене, продолжал держать пистолет напротив головы друга.

— Ты спал с моей девушкой, когда мы были вместе? — рявкнул он.

— Вы тогда разбегались, а она мне очень нравилась, — честно ответил парень. — Пожалуйста, Том, отпусти пистолет.

Томас мгновенно поник. Он отпустил оружие, которое, к слову, даже не зарядил. Еще раз поглядел на лежавший на полу бюстгальтер и пошел на выход, будто бы ничего не случилось. Митч продолжал стоять у стены, провожая взглядом все движение Томаса.

— Мне нужно имя того, кто покупал у Скотти люминал, — напоследок бросил Том и побежал вниз по лестнице.

2

Ветер гнал по глади воды опавшие листья. Река была широкая и глубокая, с берега не видно всего, что происходит на противоположной стороне. Слышится лишь отдаленный шум машин, проносящихся по мосту. Впереди простиралась толстая полоска леса, через который вчера пробирались Томас и Скотти.

Парень смотрел в отражение неба в неровной глади воды. Облака были так низко, что можно было рассмотреть каждое. Они плыли ровно, размеренно, постепенно превращаясь в причудливых зверюшек или замысловатые силуэты. Томас искал там какой-то смысл, но это лишь облака, безвольно плывущие по небу.

Вода казалась теплой, мягкой. Казалось, прикоснешься и почувствуешь ее шелковистость. Но на самом деле она была ужасно холодной, даже обжигала. Неужели холоднее, чем юноша, стоящий рядом с ней? Неужели холоднее призрака девушки, что уже несколько дней была под землей.

Вокруг слышалось щебетание птиц, которое, по сути, должно было успокаивать. Но оно, наоборот, давило на Тома, раздражало. Все звуки, что окружали его, соединились в один непонятный громкий, эхом отдающийся в голове.

— Я псих, Элли? — спросил он.

— Почему ты так думаешь? — спросила девушка, прикоснувшись к руке парня. Том не почувствовал касания.

— Я разговариваю с тобой, угрожаю своему другу пистолетом… — проговорил Томас. — Не могу поверить, что ты спала с Митчем.

Это не укладывалось в голове. Как Элисон могла так поступить? Теперь Том снова вспомнил свой загон насчет того, что не был достаточно хорош в отношениях. Ему часто казалось, что Элисон скучает по «нормальному» сексу, что то, что делает Том, не удовлетворяет ее. И, вроде бы, девушка говорила обратное, но все равно кинулась в койку к полноценному парню. После этого Томас просто не мог отрицать того, что после расставания она скатилась и начала вести распущенную половую жизнь. Ведь за что-то ее убили. Наверное, не за то, что она курит. Том хотел верить в идеальность девушки, в ее превосходность над всеми, но она была мертва. И вместе с ней мертвы все идеалы парня.

— Если ты считаешь себя психом, то только сам можешь это исправить, — произнесла девушка. — Ты тоже много с кем спал. И спишь.

— Не в моменты, когда мы ссорились и разбегались на пару недель, Элисон! — сорвался Том. — Я стал делать это, когда ты ушла из моей жизни. И то спустя несколько месяцев. Я дал себе время попытаться отпустить тебя, а ты? Ты попробовала отпустить меня прежде, чем глушить горечь расставания?

Девушка молчала. Конечно, что она могла ответить? Она всего лишь подсознание Томаса, она не скажет больше, чем знает сам парень. Но Том ждал от нее ответа, ему не нравилось, что она молча смотрит на него. При жизни она была эмоциональной, а сейчас…

«А сейчас она — мое отражение». Холодная, молчаливая,

безразличная. То, что осталось от Томаса — его отрицательные черты. Это было так глупо и неожиданно. Просто в один миг Томас проснулся после очередного срыва каким-то пустым. Мир потерял цвета, стал лишь большой коллекцией оттенков серого. Дни стали одинаковыми, недели повторялись друг за другом. Не было ничего нового, все те же лица, все те же напитки, те же сигареты.

Он засыпал и просыпался, чувствуя, что ничего не изменилось. Что сложно дышать, будто его легкие забиты песком. Что невозможно видеть, ведь он ослеплен тьмой. И он продолжал играть какого-то Томаса, умирая внутри. А затем перестал играть. Просто стал тем, кто есть сейчас. Неживой, незаинтересованный.

Все изменилось в тот день, когда он узнал о смерти Элисон. Все краски, что прятались долгое время, вспыхнули яркой вспышкой в его груди, но тут же потухли. Теперь Том не различал цвета вообще. Серое называл красным, а желтое черным. Не различал звуки, запахи, собственные чувства. Ведь он испытывал какие-то чувства, но не понимал, какие. Боялся понять, отвык понимать.

Единственное, что заинтересовало его за последнее время — месть убийце его бывшей девушки. Той, что предала его. Той, что, как оказалось, никогда и не была его. Той, что лишила его всех чувств. Нет, нет. Том не мог винить ее за то, что сделал сам. Он добровольно отказался от эмоций, испугавшись слишком