Пропавший легион - Гарри Тертлдав

* * *

Палата, как ей и полагалось, находилась рядом с приемным залом, так что иностранные послы всегда имели возможность встретиться с императором.

Над палатой трепетали флаги множества стран, княжеств и племен; среди них был и флаг с изображением прыгающей пантеры Казда. Для двух дюжин солдат, бросившихся к логову Авшара, дипломатическая неприкосновенность не была препятствием.

Тасо Ванес услышал их приближение. Налет на палату застал его за беседой о торговле мехами и пряностями с кочевником из западных степей Шаумкиила. Он взглянул на солдат, пробормотал своему собеседнику «Вы, надеюсь, извините меня», — и в страхе убежал. Кочевник тоже покинул зал. В его комнате был лук со стрелами, и он собирался в случае нападения дорого продать свою жизнь. Но солдаты не обратили внимания ни на него, ни на громкие крики во внутренних помещениях. Нефон Комнос повел их по широкой лестнице из полированного мрамора. Пока они поднимались, видессианин сообщил:

— Комната этого ублюдка на втором этаже. Много раз я приходил к нему, чтобы выкупить пленников, но такой повод для посещения мне куда милее!

Солдаты одобрительно загудели.

Гавтруз из Татагуша нес к себе серебряный поднос, на котором лежали жареное мясо и засахаренные фрукты, когда услыхал за спиной шаги солдат.

Несмотря на то, что он был довольно толст и ему было уже за шестьдесят, реакция у него сохранилась хорошая. Он швырнул поднос с мясом на тех, кто, как он предполагал, собирались на него напасть. Хемонд отбил летящую в его голову посудину своим щитом. Двое солдат закричали, почувствовав боль от ожогов. Еще один поскользнулся на пролитом жире и упал.

— О, Фос! — пробормотал Комнос и крикнул, обращаясь к Гавтрузу: Подождите, доблестный господин! Мы ничего не имеем против вас, нам нужен только Авшар.

При этих словах Гавтруз опустил свой нож. Глаза его расширились.

— Человек из Казда? Вы враждуете с ним, я это знаю, но он находится в посольстве, его нельзя арестовать.

Марк заметил, что Тасо Ванес был прав, говоря о Гавтрузе как о притворщике, — если нужно, видессианский язык Гавтруза был безупречен.

— Послы, которые уважают законы страны, где они находятся, пользуются правом неприкосновенности. Но не колдуны, которые нанимают убийц, поручая им грязные дела, — парировал Комнос.

Его солдаты и наемники Хемонда уже стояли перед толстой дверью с изображением пантеры.

Комнос приказал:

— Постучите тихонько. Я не хочу врываться в комнату посла без предупреждения.

Однако тихого стука не получилось. В дверь забарабанили десяток тяжелых кулаков. Ответа не было.

— Ломайте! — рявкнул Комнос.

Дверь оказалась прочной и не поддавалась ударам. Не магические ли заклинания ее удерживают, подумал Марк.

— Хватит валять дурака! Ну-ка, прочь с дороги! — крикнул один из намдалени, темноволосый гигант с громадными руками. Он держал большой боевой топор. Видимо, как и многие из его братьев-халога, он предпочитал это оружие всякому другому.

Солдаты отошли в сторону, чтобы дать ему размахнуться. Взлетели щепки. С каждым ударом топор погружался почти на половину лезвия. После дюжины таких ударов дверь подалась. Солдаты ворвались в комнату врага, держа оружие наготове. Комнос остался снаружи, объясняя возмущенным и перепуганным дипломатам, почему здесь находятся солдаты Видессоса.

Марк сразу заметил, что, несмотря на жажду власти, Авшар почти не тяготел к роскоши в личной жизни. Посольство Казда было убрано очень просто, в духе кочевников. Исключение составлял только красивый видессианский стол, возвышающийся посреди комнаты. Подушки заменяли стулья, а все остальные столы были низкими, чтобы можно было сидеть перед ними прямо на полу. Вся мебель была черного цвета, а стены дымчато-серого.

Дверь между посольским кабинетом и личными покоями Авшара была заперта, но несколько ударов топором решили и эту проблему. Авшара они не нашли и там. Впрочем, Марк не удивился этому. Видессиане пришли слишком поздно.

Личные апартаменты казда были почти так же скромны, как и посольский кабинет — низкие, покрытые черным лаком столы, подушки, толстый матрас, набитый конским волосом и заменяющий кровать. Над матрасом висело изображение черного воина, бросающего голубую молнию. Он ехал по трупам нагих, истекающих кровью пленников, навстречу своему врагу — убегающему Солнцу.

— Скотос! — прошептали видессианские солдаты и сложили пальцы крестом, оберегаясь от сил Тьмы.

На столе в углу комнаты стояла небольшая бронзовая рамка, в которую было заключено изображение одного из темных богов пантеона Казда, и алтарь Скотоса. На алтаре лежали белый голубь с перебитой шеей, а на столе они нашли горстку пепла — Авшар не собирался возвращаться в посольство и сжег все важные бумаги.

Ни видессиане, ни намдалени не имели желания подходить близко к алтарю, но когда Марк обошел стол, он увидел кусочек пергамента, обгоревший с одного края, — должно быть, тот упал, подхваченный сквозняком, и не успел догореть до конца. Марк наклонился, чтобы поднять его, и возбужденно вскрикнул — это был план города и крепостных стен.

Маленькая пунктирная линия вела от Палаты Послов к башне у моря. Его друзья столпились вокруг.

Разочарование от неудачи прошло, когда они поняли, что обнаружил римлянин. Они пожимали его руку и хлопали его по спине, поздравляя с находкой.

— Это большая удача! — крикнул Хемонд. — Воистину, Фос сегодня с нами!

— Нельзя терять драгоценного времени, — сказал Нейпос, — будем праздновать победу, когда схватим казда, не раньше.

— Хорошо оказано, жрец, — согласился Хемонд.

Приказав пяти — шести солдатам, чтобы они обыскали комнаты, он повел остальных намдалени мимо Комноса, который все еще разъяснял дипломатам причины штурма посольства. Марк показал клочок пергамента и ему. Комнос внимательно посмотрел на карту и выхватил ее из рук Марка.

— Игра продолжается! — воскликнул он. Он поклонился послам и их секретарям. — Господа, дальнейшие объяснения будут сделаны позднее. — Он пробился через толпу, крича своим солдатам:

— Подождите, дурни, у меня в руках карта!

Башня, которую Авшар изобразил на своем плане, находилась на северо-востоке Видессоса — там, где город острым клином врезался в пролив Бычий Брод. Это было в пятнадцати минутах ходьбы от Палаты Послов. Дорога лежала через дворцовый комплекс и улицы города и шла высоко по холмам.

Трибун бежал к башне, чувствуя, как колотится сердце и как пот заливает его лицо. Он был одет только в легкий плащ и сандалии; солдатам, бегущим в полном вооружении, было намного тяжелее. Один намдалени не выдержал этого бешеного бега и упал на мостовую — он потерял сознание.

Марк остановился и пощупал его пульс.

— Он скоро придет в себя, — пробормотал он. — Переутомление, ничего страшного.