Ночи живых мертвецов - Джонатан Мэйберри

Под всей это массой трупов было темно, но сквозь окно проникало достаточно размытого лунного света, чтобы я мог различить уставившиеся на меня стеклянные глаза – безжизненные глаза козлов, птиц, барсуков и окуней. Эти бедные засранцы занимали каждый дюйм окружающих меня стен.

Получается, я находился внутри хибары Слокумов, в которой они изготовляли чучела. Еще до того, как я успел обмозговать, что мне это сулит, скрипнула входная дверь.

– Марвин?

Это был голос Пэм, шепчущей мое имя.

– Марвин, где ты?

Я попытался ответить, но смог исторгнуть из себя лишь нечленораздельные булькающие звуки.

– О, малыш! – Пэм бросилась к накрывшей меня куче разлагающейся плоти и начала яростно разбрасывать в сторону оторванные части тел. Когда ей удалось освободить меня и помочь подняться на ноги, я крепко сжал ее в своих объятиях. Какое-то время все, что я мог, – это держать ее лицо в своих ладонях и смотреть на нее, убеждаясь, что она настоящая… что мы наконец-то вместе, и все еще живы.

– Прости меня, – сказала она. – Я пришла сюда так быстро, насколько это было возможно. Надо было подождать, пока все не успокоится, ты понимаешь.

Мне наконец-то удалось прочистить горло от запекшейся крови.

– Как… как долго я был в отключке? Который сейчас час?

– Чуть больше полуночи.

Я попробовал улыбнуться ей, невзирая на дыру в моей щеке.

– Я рад, что ты не промахнулась, милая.

– А, черт! У меня было достаточно времени, чтобы прицелиться, потому что ты, дурень, все никак не мог додуматься открыть рот. Я уже было решила, что ты никогда этого не сделаешь.

Умная девочка. Она выждала, пока я не попытался крикнуть, и таким образом мой раскрытый рот превратился в отличную мишень. Для толпы это выглядело как достойный приза выстрел. А для меня означало освобождение.

Конечно, я собрал все фрагменты в единую картину гораздо позднее. В тот момент мой разум был все еще, словно в тумане.

– Но как ты узнала, что я – это все еще… я?

– Потому что, милый, – она закатила глаза, – ты кусал человеческую ногу так же, как обычно грызешь кукурузный початок – оттопырив мизинчик.

Она подшучивала над этим годами. Никогда бы не подумал, что однажды эта привычка спасет мне жизнь.

– Мы должны идти, – она толкнула меня к двери. – Моя машина стоит снаружи с работающим двигателем.

Мы выскользнули наружу и отправились на задворки хижины. Прожекторы были выключены, поэтому мы передвигались в темноте. Но это не имело никакого значения, потому что ранчо теперь опустело. Те, кто искал укрытия от упырей, укрылись в палаточном городке по другую сторону от главной дороги. Мы были уже в нескольких шагах от попыхивающего на холостом ходу «Шеви Корвэйр»[49] Пэм, когда мое внимание привлек свет фар. Еще один фургон приближался к усадьбе Слокумов, битком набитый свежим урожаем кровожадных упырей. Даже отсюда я мог слышать их голодное рычание.

Пэм, должно быть, тоже их услышала. Она потянула меня к пыхтящему «шеви».

– Пойдем, дорогой, нужно идти, пока у нас есть шанс.

Она была права. Конечно, права. Нам надо было идти. Но будь я проклят, если остановлюсь на полпути.

– Подожди, детка. У меня появилась идея.

Было около двух часов ночи, когда мой удар сорвал с петель дверь в однокомнатную дыру Гарретта к востоку от озера, где он сидел, развалившись в кресле, напившийся вусмерть, все еще в форме, с двенадцатым калибром на коленях и номером «Пентхауса» на груди. Он потянулся было за ружьем, но я впечатал носок своего ботинка ему прямо в челюсть. Пока я приковывал его запястья к креслу его же наручниками, этот негодяй продолжал выплевывать выбитые зубы.

Когда я выпрямился перед ним, он выглядел одновременно шокированным, испуганным и обозленным.

– Фто за хелня? – процедил он сквозь окровавленные десны. – Ты зе был мертв!

– Нет, Гарретт, я не мертв. И не «немертв» тоже. Я жив и со мной все в порядке, – я вздернул подбородок и широко улыбнулся, чтобы он хорошенько разглядел зияющее отверстие от пули в моей щеке. – А вот тебе теперь конец.

Пока я шел к двери, он боролся с наручниками. Открыв дверь, я издал резкий свист. Тут же раздался рев мотора. Звук крутящихся колес. Из темноты, рыча, выехал фургон, быстро приближаясь… задним ходом. Я спрыгнул с крыльца, чтобы освободить его.

В тот момент, когда фургон с открытым задним бортом врезался в переднюю стенку дома, из него вырвалось сильное облако пара.

Когда пыль осела, в зеркале заднего вида я увидел, как Пэм ухмыляется мне из кабины фургона. Она открыла пассажирскую дверь. Я забрался внутрь и крикнул:

– Заводи, детка!

Она выжала сцепление, а потом нажала на газ. Кузов дернулся, вывалив груз плотоядных тварей поверх опущенного заднего борта прямо внутрь дома.

Последнее, что мы слышали, когда уезжали, – это полузадушенные крики Гарретта из-под орды пирующих упырей.

Он умолял меня убить его из милосердия.

Но мои запасы милосердия иссякли.

Это случилось четыре часа и две сотни миль назад. Последние новости, услышанные нами по радио, сообщали, что этот район по-прежнему кишит упырями… но о том, что происходит за границей штата, не было сказано ни слова.

Я сижу здесь и пишу эти строки в разграбленной комнате заброшенного мотеля, слышу, как Пэм дышит во сне, и любуюсь танцующими на ее прекрасном лице бликами от свечи. Я не знаю, что ждет нас в будущем… кроме того, что мы обязательно выживем – и сделаем это вместе.

Напоследок я скажу вам еще одну вещь, которую почерпнул из своего опыта: «быть немертвым» совершенно не то же самое, что «быть живым». Я твердо уверен, что это урок всем нам.

Дэвид Веллингтон

Дэвид Веллингтон – автор двадцати романов, которые изданы на восьми языках мира. Его романы в жанре «хоррор» включают в себя «Остров монстров», «Тринадцать пуль», «Обморожение» и «Позитив», а серия триллеров о ветеране войны в Афганистане Джиме Чэпеле насчитывает в данный момент три романа: «Химера», «Протокол “Гидра”» и «Инициатива циклопов». Также он пишет фэнтези под псевдонимом Давид Чендлер и научную фантастику под именем Д. Нолан Кларк (под этим псевдонимом вышел такой бестселлер, как трилогия «Тишина»). В данное время живет и работает в Нью-Йорке.

[Ниже приводится запись последнего радиоконтакта с Международной космической станцией, обнаруженная на резервном диске в «Космическом центре имени Линдона Б. Джонсона» в Хьюстоне, штат Техас. В ту ночь на борту станции были три астронавта и один космонавт, чьи имена стали нам известны благодаря инициалам, обозначенным в стенограмме: