Записки врача общей практики - Артур Конан Дойль

поправился и сейчас успешно работает фондовым брокером в Дрейперс-Гарденс. А леди стала матерью нескольких детей. Но чем вы там занимаетесь?

— Всего лишь записываю кое-какие эпизоды из ваших историй.

От души рассмеявшись, три доктора встали и направились к своим пальто.

— Но ведь мы всего лишь разговаривали о работе. Разве что-то в нашей беседе способно заинтересовать широкую публику?

Фиаско в Лос-Амигосе

Когда-то я вел чрезвычайно успешную медицинскую практику в Лос-Амигосе. Конечно, все слышали, что там расположена мощная электростанция. Город раскинулся на значительной территории, а вокруг него образовались многочисленные поселки и деревни, снабжаемые энергией из единого центра, так что станция работает на полную мощность. Жители Лос-Амигоса утверждают, что их город — самый большой на свете, однако распространяют горделивое утверждение на все, кроме тюрьмы и уровня смертности. Тюрьма считается самой маленькой, а уровень смертности — самым низким.

Понятно, что с таким прекрасным электроснабжением казнить преступников по старинке было бы досадным переводом ценного пенькового сырья. И вот с востока пришла новость о казни на электрическом стуле и о том, что в конечном итоге результат его применения не оправдал надежд, оказавшись не столь скоропостижным, как хотелось бы. Читая о слабых ударах током, от которых осужденные погибали в муках, западные инженеры иронично поднимали брови, а обитатели Лос-Амигоса клялись, что как только в их тюрьме появится осужденный на смертную казнь заключенный, он непременно получит достойную дозу электричества: все большие генераторы будут работать на полную мощность. Инженеры заявляли, что экономить в данном случае не следует, поскольку преступнику причитается вся наличная энергия. Результат процедуры никто предсказать не мог, однако было ясно, что исход окажется мгновенным и смертельным. Никогда еще человек не подвергался воздействию тока в той мере, в какой подвергнут осужденного они, обеспечив силу десяти ударов молний. Кто-то предрекал возгорание, а кто-то обещал распад и исчезновение материи. Все с нетерпением ждали возможности получить ответы на возникшие вопросы, и здесь весьма кстати подвернулся Дункан Уорнер.

На протяжении многих лет Дунканом не интересовался никто, кроме полиции. Отчаянный головорез, убийца, грабитель поездов и разбойник с большой дороги, этот человек не заслуживал ни жалости, ни сочувствия. Вместо жалости и сочувствия он заслуживал дюжины казней, а жители Лос-Амигоса приготовили ему одну, но достойную дюжины. Впрочем, сам Дункан не считал, что достоин такой чести, а потому предпринял две безумные попытки к бегству. Он был сильным, мускулистым человеком с львиной головой, спутанными черными кудрями и длинной, закрывающей половину груди бородой. Во время суда в переполненном зале не нашлось мужчины красивее. Нет ничего нового в том, что самые привлекательные лица смотрят на зрителей со скамьи подсудимых. Однако красота преступника не могла компенсировать его дурных поступков. Адвокат сделал все, что было в его силах, однако карты легли так, что Дункан Уорнер поступил в распоряжение мощных электрогенераторов Лос-Амигоса.

По долгу службы я присутствовал на заседании комитета, когда обсуждался этот вопрос. Для наблюдения за подготовкой казни городской совет назначил четырех экспертов. Трое из них вызывали восхищение. Первый — Джозеф Макконнер: инженер, спроектировавший генераторы. Второй — Джошуа Уэстмаккот, глава Электрической компании Лос-Амигоса. Третьим был я в качестве главного медика города, а четвертым — старый немец по имени Петер Штульпнагель. Немцы представляли собой значительную политическую силу Лос-Амигоса, все они дружно проголосовали за своего кандидата — так он и прошел в комитет. Говорили, что на родине Штульпнагель считался замечательным электриком, да и сейчас постоянно возился с проводами, изоляторами и лейденскими банками, но дальше никогда не продвигался и не достигал достойных публикации результатов, а потому считался безвредным чудаком, превратившим науку в хобби. Мы, трое практиков, с улыбкой встретили известие о том, что пожилой немец избран нашим коллегой. На совещании мы славно обсудили подробности предстоящей экзекуции, почти не обращая внимания на старика, который сидел, оттопырив ладонями уши, поскольку плохо слышал, и принимал в разговоре не больше участия, чем прилежно строчившие свои заметки газетчики с задних скамеек.

Мы быстро приняли решение. В Нью-Йорке специалисты применили напряжение примерно в две тысячи вольт и при этом получили отнюдь не мгновенный результат. Очевидно, воздействие оказалось слишком слабым. Лос-Амигос не мог повторить грубую ошибку восточных коллег. Пусть напряжение окажется в шесть раз сильнее и, соответственно, в шесть раз эффективнее. Трудно прийти к более логичному заключению. К Дункану Уорнеру следует применить всю сконцентрированную силу местных генераторов.

Такое решение приняли мы втроем и уже собрались закрыть заседание комитета, когда наш молчаливый слушатель впервые открыл рот.

— Джентльмены, — произнес он. — Мне кажется, вы в данный момент демонстрируете абсолютное, невероятное невежество в области электричества. Вы даже не ознакомились с важнейшими принципами его воздействия на человека.

Комитет собрался достойно ответить на этот бестактный комментарий, однако глава Электрической компании постучал пальцем по собственному лбу, тем самым призвав членов снисходительно отнестись к эксцентричности оппонента.

— Будьте добры, сэр, объясните: в чем именно вы усматриваете ошибочность нашего суждения? — попросил он с улыбкой.

— В предположении, что увеличение дозы электричества повлечет за собой усиление эффекта. Разве вам не кажется вероятным, что результат окажется прямо противоположным? Знаете ли вы хоть что-то об эффектах подобного мощного напряжения, скажем, из реальных экспериментов?

— Мы основываемся на аналогии, — важно ответил глава компании. — Все вещества усиливают действие при увеличении дозы. Например… например…

— Виски, — подсказал Джозеф Макконнер.

— Вот именно. Виски. Вполне очевидно.

Петер Штульпнагель с улыбкой покачал головой.

— Довод неубедителен, — возразил он. — Когда я еще пил виски, один стакан меня возбуждал, в то время как шесть повергали в сон, то есть действовали противоположным образом. Предположим, что и электричество поведет себя так же. Что тогда?

Мы, трое практиков, дружно рассмеялись. Конечно, все знали, что коллега странен, но не предполагали, что до такой степени.

— Что тогда? — повторил Петер Штульпнагель.

— И все же попробуем, — заключил глава компании.

— Прошу учесть, — не сдавался старик, — что рабочие, получающие удар током силой в несколько сотен вольт, умирают мгновенно. Это хорошо известный факт. Тем не менее, когда в Нью-Йорке на преступника воздействовали значительно более высоким напряжением, он некоторое время, пусть и недолгое, боролся за жизнь. Разве не видите, что меньшая доза оказывается более эффективной?

— Полагаю, джентльмены, что дискуссия слишком затянулась, — снова вставая, подытожил глава компании. — Насколько могу судить, решение принято большинством голосов, и во вторник Дункан Уорнер будет казнен всей силой генераторов Лос-Амигоса. Не так ли?

— Согласен, — подтвердил Джозеф Макконнер.

— Согласен, — произнес я.

— Но я протестую, — возразил Петер Штульпнагель.

— В таком случае