Воительница. Сила зверя - Дин Андерссон

В развалюхе не было никого, кроме Хальд, раскинувшейся на жалком ложе из травы и опавших листьев. Застывший, устремленный в никуда взгляд ведьмы ничего не выражал.

Песнь Крови опустилась на колени рядом с подругой.

— Хальд? — позвала она.

Та даже не пошевелилась. Воительница снова произнесла ее имя и погладила длинные светлые волосы ведьмы. В ответ на прикосновение губы Хальд еле заметно задрожали.

— Хальд, это я — Песнь Крови.

— Напомни ей ее имя, — крикнул снаружи старик, — и прикажи своей могучей подруге не улыбаться мне так кровожадно!

Воительница быстрым взглядом обвела хижину, чтобы убедиться в отсутствии какой-нибудь новой опасности, появившейся, пока ее внимание было целиком посвящено ведьме. Удовлетворенная, она отложила меч в сторону и стиснула руки потерявшей память подруги.

— Хальд, — громко сказала она. — Твое имя — Хальд. Вспомни, Хальд. Тебя зовут…

— Хальд? — неуверенно прошептала служительница Фрейи.

— Да. Хальд!

Хальд медленно сосредоточила взгляд на воительнице.

— Песнь Крови? — спросила она. — Где… — она не договорила и застонала. — Ну зачем вам было за мной приходить? — зарыдала она, закрывая лицо руками. — Я не могу так жить. Не могу! Я сойду с ума! А может быть, уже сошла!

Песнь Крови дала подруге немного выплакаться, а потом отняла от ее лица руки и вытерла ей слезы.

— Расскажи мне, Хальд, что случилось, — попросила она и снова взяла руку ведьмы. — Может быть, тебе станет лучше, если ты все расскажешь.

— Остальные тоже здесь? — Хальд вцепилась в руки воительницы. — Гутрун и… — она наморщила лоб, старательно припоминая, — Ульфхильда?

— Они снаружи.

— Позови их, пожалуйста.

— Гутрун я позову, а Ульфхильда будет сторожить старика и предупредит, если появится опасность.

— Какого старика?

— Того, кто привел тебя сюда. Он говорит, что пришел сюда очень давно и забыл свое имя.

— Возможно, это отшельник, — ответила Хальд. — Я вспоминаю легенды, где говорится, что эти леса полны мужчин и женщин, пришедших сюда и оставшихся здесь навсегда. Они увлеклись танцем Радости и… лишились рассудка. И я тоже…

— Прекрати, женщина, — приказала Песнь Крови. — Если тебя влечет безумие, придется подождать, пока мы не разгромим войско Хель.

— Нашествие Хель, — с содроганием вспомнила Хальд.

— Гутрун! — Воительница взяла меч и встала. — Входи!

Гутрун влетела в хижину и бросилась на колени рядом со служительницей Фрейи.

— Мы слышали твой крик. — Гутрун положила на пол меч Фрейи и узел с одеждой Хальд, а потом взяла ее за руки.

— Не помню, чтобы я кричала. Может быть, в конце, когда… — Голос ее прервался, а глаза снова налились слезами.

— Что, когда? — подсказала Гутрун. — Ты дошла до голосов. Ты нашла ложе любви Фрейи?

Взгляд Хальд снова устремился в никуда и застыл.

— Хальд! — воскликнула Гутрун.

Услышав голос Гутрун, ведьма закрыла глаза и, поморщившись, как от боли, вытерла слезы.

— Я расскажу вам все, что помню, — пообещала она, что немедленно и сделала.

* * *

— Эта хижина стоит на такой же поляне, как и та, что ты описала, — отметила Песнь Крови, когда Хальд умолкла.

— А твою одежду мы нашли на склоне, — Гутрун указала на принесенный ею узел. — Значит, эта поляна и есть то самое место, где богиня соединилась со своим возлюбленным.

— Этого не может быть, — запротестовала Хальд. — Прошлой ночью здесь не было никакой хижины… или все, что происходило со мной, совершилось в другое время, еще до того, как здесь появилась эта хижина. Возможно, Фрейя когда-то обняла и его. Он выстроил хижину и поселился здесь, потому что не мог уйти. Как не могу и я.

— Ты уйдешь с нами, Хальд.

— Я… не в состоянии. Ты не понимаешь, что значит испытать подобное, а потом всей душой чувствовать, что больше такого уже не удастся… Боль утраты настолько велика, что я…

— Если потребуется, — перебила ее Песнь Крови, — мы понесем тебя, но уведем отсюда, даже если ты будешь кричать и упираться.

— Да, Хальд, — подхватила Гутрун. — Ты должна с нами уйти. Пойми, ты всем нам нужна, нужна мне. Хель все ближе, и мне необходима твоя помощь, чтобы отвоевать свою душу.

— Моя душа рассталась с телом, когда она меня коснулась, — вспомнила ведьма, и по щекам ее потекли слезы. — Лучше бы ты не звала мою душу обратно, — сказала она воительнице. — Я не могу уйти сейчас. Не могу.

— Отдай ей одежду, Гутрун, — распорядилась Песнь Крови. — Она сейчас же оденется, и мы немедленно уходим.

Гутрун подняла узел, но внезапно одежду пронизало ослепительное золотистое сияние. От неожиданности Гутрун выронила узел.

Эта вспышка изменила одежду.

— Хальд? — Гутрун осторожно подняла свернутую одежду и подала ее служительнице Фрейи. — Если это то, что я думаю, тогда Фрейя желает, чтобы ты ушла и вступила в бой с богиней Смерти.

Хальд дрожащей рукой коснулась одежды.

— Это… должно быть… ошибка.

— Примерь, Хальд, — попросила Гутрун.

— Не могу! Я не достойна того, чтобы…

— Надень это, — поторопила Песнь Крови. — Фрейя не дала бы тебе эту одежду, если бы не считала тебя достойной. Быстрее, Хальд, одевайся. Нам надо идти. Я хочу скорее вернуться на холм на поляне. С каждой минутой меня все больше охватывает тревога.

— Пожалуйста, Хальд, — просила Гутрун. — Одевайся.

Ведьма поколебалась еще мгновение, затем медленно встала и, тихонько всхлипывая, начала облачаться в одежды Верховной Жрицы Фрейи, Верховной Жрицы богини Жизни.

Хальд вышла из хижины в сопровождении Песни Крови и Гутрун.

Когда старик увидел жрицу Фрейи, в глазах его вспыхнул огонь понимания. Он вспомнил значение изумрудного одеяния. Улыбнувшись беззубым ртом, старец с уважением поклонился Хальд.

Поверх зеленых одежд с плеч Хальд спускалась синяя мантия с застежками, украшенная сверкающими драгоценными камнями. На шее блестели яркие колдовские бусы. Голову Хальд прикрывал черный капюшон, отороченный мехом белой кошки. Обута она была в шнурованные сапоги с крупными оловянными пуговицами до щиколотки из телячьей кожи и на мягкой подошве.

— Тебе нужен посох, — сказал старец. — В моей хижине он есть, и я хочу передать его тебе, если… — он покосился на топор в руках Ульфхильды, — если мне разрешат войти.

— Пропусти его, — разрешила Песнь Крови. — Но я пойду с вами. Вдруг он что-нибудь замышляет.