Падший - Рене Ахдие

На ее величественном лбу появилась задумчивая складка.

– Мой гнев должен быть направлен не на тебя. Падшие преградили мне путь не в первый раз. Вседозволенность Никодима и его решение украсть воспоминания дочери Уайль не тот поступок, который я могу простить. – Ее нежный голос становился все громче, взвивался к веткам наверху, отчего листья срывались, кружились и падали вокруг нее. А потом выражение ее лица внезапно стало безмятежным. – Однако этот вопрос мы решим не сегодня. Я хочу ускорить наш план. Хочу, чтобы ты привел ко мне Селину немедленно.

Испуг исказил лицо Джея.

– Моя госпожа, со всем почтением, но я не уверен, что это мудрая мысль. Туман скоро покинет ее рассудок. До ее восемнадцатилетия осталось совсем немного, меньше трех месяцев. Не лучше ли нам подождать, пока…

От негодования прекрасной женщины все цветочные лепестки вокруг ее ног разлетелись, как будто подул сердитый ветер. Затем они поднялись в воздух и закружились вдоль ее пальцев и вокруг талии, а потом растаяли, обратившись в пыль.

– Селина не какая-то там простая смертная. Я не могу позволить какому-то кровопийце вновь украсть ее воспоминания. Приведи ее ко мне незамедлительно, Джейяк.

Джей приказал себе не показывать страха. Мало какие существа, как в смертном, так и в бессмертном мирах, могли его по-настоящему напугать. Однако всемогущая правительница Уайль была одним из таких существ.

– Мое беспокойство относительно Селины не беспричинно, моя госпожа. Сегодня вечером я обнаружил доказательства того, что морок, покрывающий ее воспоминания, начинает развеиваться. Власть Никодима истончается. Однако я боюсь, что может случиться что-нибудь плохое, если мы будем слишком настойчивы. Селина немало пережила за последние несколько месяцев. Если столько несчастий обрушится на нее разом, есть вероятность, что она и вовсе решит отвернуться от нашего мира. – Он сделал паузу. – И тогда она ни за что добровольно не вернется в Летнее королевство Сильван Уайль.

Беспокойство отразилось на лице волшебницы.

– Глупо с моей стороны давать обещания ее отцу. Я пожалела об этом в тот же миг, как произнесла слова клятвы. – Она вскинула подбородок. – Однако обещание есть обещание, и неважно, как сильно я хочу забрать его назад.

– Вы сделали то, что должны были, чтобы обезопасить Селину от чудовищ бессмертного мира.

– И вместо этого я отдала ее во власть чудовищ земных. Разве в нашем мире ей не жилось бы лучше? Ибо мне кажется, ей суждено было оказаться в окружении чудовищ с того самого дня, как она появилась на свет. Быть может, в своих попытках ее уберечь я сделала ее более беззащитной.

– Она лишь подозревает о том, что такое явление, как чудовища, существует, моя госпожа. – Голос Джея приобрел сочувственный оттенок.

– А не было бы лучше знать об этом наверняка?

Джей еще раз низко поклонился.

– Прошу меня извинить, моя госпожа, однако подозревать о том, что чудовища существуют, не то же самое, что встретиться с ними лицом к лицу. Селина бесстрашная юная девушка. Огромную часть своих сил и бесстрашия она получила именно благодаря тому, что у нее была возможность жить, как ей вздумается, в смертном мире со своим отцом. – Выражение его лица стало еще мрачнее. – Этириалы редко живут хорошо в нашем мире, как вам известно. Арджун Десай тому подтверждение. Ему пришлось пережить немало невзгод будучи ребенком, растущим в землях Уайль.

Подумав какое-то время, женщина в зеркале наконец-то кивнула.

– Что ж, хорошо, Джейяк. Мы подождем, пока Селине не исполнится восемнадцать. Но потом ты приведешь мою дочь ко мне. Пришло время ей узнать, кто она на самом деле.

– Да, госпожа Силла. – Джей поклонился ей еще ниже. – Как и всегда, я у вас в долгу.

Это была одна из тех ночей, которые буквально созданы для магии.

Небо украшали мигающие своими далекими огоньками звезды. Луна бледно-голубоватым светом освещала мокрые после дождя многочисленные улочки Нового Орлеана. Пламя газовых ламп танцевало в своих железных клетках вдоль улицы Руаяль, а звуки смеха и цокота лошадиных подков лились прямиком в воздух раннего апреля.

Селина читала о ночах, созданных специально для магии, читала в книгах, которые обожала, когда была еще маленькой. По большей части это были сказки братьев Гримм и Ганса Христиана Андерсена. Ее отец предпочитал истории Андерсена за их легкость и за то, что в них всегда находилось место для морали, однако Селине куда больше нравились мрачные работы Гримм. Что-то в них откликалось в Селине, манило в темные чащи, точно в них таились соблазнительные секреты.

Именно среди книг она нашла романтические истории о заколдованных вечерах в запретных лесах. Многие из тех книг ее ученый отец не позволял ей читать. Однако Селина все равно тайком брала почитать подобные книги у своей подруги Джозефины. Больше всего ее прельщали истории о заклятых врагах, которые влюбились друг в друга. О загадочных принцах и принцессах. О балах и маскарадах и волшебных существах. Сказки, в которых проливали кровь, убивали и мстили во имя справедливости.

В числе ее любимых историй были и книги Александра Дюма-pere[74]. Восхищение Селины «Человеком в железной маске» оказалось не передать словами, а свой экземпляр «Le Vicomte de Bragelonne»[75] она перечитывала столько раз, что в буквальном смысле зачитала книгу до дыр. Любовь Селины к этим историям стала лишь сильнее после того, как Дюма умер два года назад, и она узнала, что он квартерон, потому что его бабушка была чернокожей. Мужчина, чей отец был глубокоуважаемым французом, а бабушка рабыней с Гаити. Человек, принадлежащий двум мира сразу, как сама Селина. Ей порой становилось любопытно, много ли знал Дюма о своей бабушке, или же его отец скрывал от него подробности, как отец Селины скрывал все подробности о ее матери. Порой она даже задумывалась о том, что они с Дюма могли бы стать друзьями.

Как же давно Селина ничего не читала. Около года назад отец нашел ее тайник с запрещенными книгами и уничтожил их все, заявив, что этими глупостями она забьет себе все мозги. Единственный том, который избежал гибели, был «Le Vicomte de Bragelonne». Но Селина в суматохе забыла книгу, когда в январе сбежала из Парижа после того, как убила богатого мальчишку, который пытался на нее напасть. Она до сих пор не могла припомнить все детали той ночи.

Сколько же всего Селина потеряла. Свою мать. Свои собственные воспоминания.

Тьма парила непроглядным облаком над ее мыслями, угрожая вот-вот опуститься и поглотить ее целиком.

Селина сглотнула и стала смотреть на мерцающие в небесах звезды, убеждая себя в том, что подобные переживания и сомнения не в силах навредить ей больше, чем им уже это удалось. И теплое ощущение – нечто похожее на тот покой, который дарит горячая ванна, – окутало ее кожу. Быть может, забыть обо всем, что причиняет ей боль и печаль, только к лучшему. Селина не чувствовала себя виноватой в том, что убила мальчишку в целях самообороны, однако ей хватало ума, чтобы понимать, что в один прекрасный день последствия того решения могут ее настигнуть. Скорее всего, ей придется провести остаток жизни, постоянно оборачиваясь и опасаясь расплаты.