Сосед по парте - Тамара Шаркова

Нужно было разумно объяснить ситуацию, а Вы устроили в классе перебранку. А этого министерство образования от школьных учителей не ждет. Я бы на Вашем месте сделал все, чтобы эта история поскорее всеми забылась, в том числе и Никитой.

— А графиня?

— Бормотала что-то: «Я именно о карте и говорила… я должна была предупредить…могут посчитать экстремизмом… мать в государственной библиотеке…» А он: «Предупредить, я думаю, нужно школьную администрацию о Ваших методах». Потом он четко так попрощался, а она понеслась куда-то из кабинета, даже дверь не заперла. Всё!

— Ну, ты молоток! — одобрительно сказал Шишкарев.

Кира с облегчением вздохнула, как человек, закончивший тяжелую работу.

Нет ничего тайного, что не стало бы явным

Мы гурьбой проводили Киру, а потом и сами потащились по домам.

— Так все-таки, твой дядька «Крымненаш» или нет?! — после долгого молчания спросил Шишкарев. — Я не понял.

— Не тупи, — оборвала его Ванда. — Как бы они с Китом уживались, если бы он был вроде нашей географички!

— Но я же с фазером совмещаюсь!

— Конечно, с твоим нейтральны рН!

— А ты что хочешь? С кислым рН он бы живо меня в соль превратил!

Мы шли через Дубравку. Коричневые листья на дубах еще держались, а клены стояли раздетыми, и золотые иголочки лиственниц лежали вокруг темных стволов, как соскользнувшее к ногам платье.

— Кит, помнишь, как я ногу подвернула? — спросила Ванда, когда мы проходили мимо беседки.

Я кивнул.

— Мама скоро будет дома?

— Теперь — да.

— Ты не жалеешь, что Алексей Николаевич приехал?

— Нет, конечно. И я уверен, что не случайно он так вовремя появился. Я спрашивал об этом, а он отшучивается.

— «Случай — псевдоним Бога», — вдруг изрек Шишкарев.

— Родька, в тебя вселился оракул? — засмеялась Вишневская. — Ты вещаешь!

— Отец летом книгу принес по програмированию, — буркнул Родька. —

«Паскаль для новичков». Я дальше первой страница не пошел, но там вот это самое и было написано.

— Дашь мне? — вскинулась Ванда.

— Дам, если найду. Кит, а может он вам веб-камеру где-то поставил:

— ДВЕ! — огрызнулся я.

— Значит кто-то из библиотеки по мэйлу настучал. Взломали почту тети Иры и узнали адрес.

И вдруг меня осенило! И взламывать не нужно было! В тот первый приезд Градова мама как-то сказала, что на дверном звонке стерся номер квартиры. Я взял фламик из пенала и пошел рисовать. Когда я возвратился, Градов рассматривал рисунок на крышке. А потом взял у меня из рук фламик и на внутренней стороне пенала написал “[email protected]: “Вдруг пригодится». Я тогда еще разозлился. Пусть мама ему мэйлы шлет! Мне он зачем! Хотел сразу же стереть, но лень было одеколон искать.

— Вишневская! Мата Хари! Колись! Ты Градову мэйл отослала?!

Ванда, собирающая в опавшей листве желуди, выпрямилась, изобразила на лице святую невинность, но отошла в сторону:

— Ты с дуба рухнул?!

Я схватил какую-то палку и погнался за ней:

— Смерь шпионам!

Шишкарев сразу не врубился, но побежал за нами.

Нет, Вишневская хоть и не чета другим девчонкам, но притворяться еще как может. Шишкарев и я уже десять раз бы признались. Градов тоже конспиратор! Провидение им руководило! С длинным носом! Которое вечно в моем пенале роется!

Готовимся к возвращению мамы

Мы ожидали маму на следующей неделе, и Градов затеял генеральную уборку. Вымыли не только полы, но и кафель в ванной и кухне, плафоны и люстру, поменяли фильтр в вытяжке, перечистили все кастрюли и сковородки. Потом Градов приволок для мамы новый плед. Наконец он вошел в такой раж, что во время моего отсутствия в эту жуткую погоду перемыл все окна!

* * *

В школе все было по старому. Меня умеренно гнобили, я огрызался, но дальше этого не шло. Даша Вольская со мной больше не заговаривала, но и не избегала. А один раз девчонки тащили ее по коридору вперед, а она остановилась в пол оборота ко мне и улыбнулась!

Я начинал надеяться, что географичка действительно не станет обсуждать с мамой мои проблемы. Хотя бы в первое время. Что до наших с ней отношений, то они были скверными, но мне было все равно. Хуже было со Старобогатовым. Он стал как будто побаиваться меня. Перестал давать дополнительные задания, не вызывал, как обычно, когда я тянул руку и, как мне казалось, старался даже не особенно смотреть в мою сторону. Зато, совершенно неожиданно, ко мне стал с особым вниманием относиться физик, которого из-за бороды мы звали Че. Он предложил мне приготовить небольшую презентацию об Архимеде. Я зажегся этой идеей, перерыл весь интернет и первый раз получил по физике пять баллов. Потом на волне успеха я даже задачку в домашке сам решил, чем потряс воображение Шишкарева.

И все-таки главной поддержкой в школе было для меня не внимание Че, а Дашина мимолетная улыбка, которую никто, кроме меня, не заметил. А я все время вспоминал мамин рассказ, и у меня в голове крутилось: Мария Волконская, Екатерина Трубецкая и… Дарья Вольская… Но одно дело страдать за правду в кандалах, а другое — стоять перед Дашей облитым борщом!!!

Откровенные разговоры

После завершения генеральной уборки мы с Градовым посвящали время после ужина разговорам на вольные темы. И я, к своему удивлению, вдруг разоткровенничался. Наверное, потому что, когда я рассказываю о себе ребятам, даже Ванде и Шишкареву, то в самом интересном месте начинается: «А вот я…», «А вот у меня!..» Ну а Градов молчал, и я договаривал все до конца, и совершенно неожиданно на многое начинал смотреть по другому.

Вот хвастался, что рыбаки в Судаке несколько раз брали меня с собой в море на весельной лодке, и однажды неожиданно налетел ветер и поднялась большая волна. Вот если на этом воспоминание окончить, то я выходил героем. Но Градов молчал и слушал так заинтересованно, что я впервые признался, что был тогда ужасно испуган. Меня рвало и несло от страха. Я открылся ему и потом об этом не пожалел, потому что и он признался, что на корабле во время первого шторма с ним тоже такое случилось.

— А ты после этого случая еще ходил в море? — спросил Градов после собственного откровения.

— Да, но при штиле.

— Уважаю! Ну, а у меня просто не было выбора. Боялся ребят подвести и привык.

Потом добавил:

— Трудное время детство… даже самое благополучное. Столько раз загонишь бывало себя в угол, и не знаешь, как