Американская история - Кристофер Прист

– И все же они рухнули. Сначала раздались мощные взрывы, затем начался пожар.

– Самолеты взорвались уже внутри зданий. Опять-таки внутренняя сила конструкции легко выдержала взрыв. Возникло бы невероятное количество поверхностных повреждений, но конструкция выдержала бы нагрузку. Как изначально и предполагалось.

– А пожары?

– Их температура была недостаточно высока, чтобы повредить стальную конструкцию. Сталь начинает прогибаться или деформироваться примерно при 1500 градусах Цельсия. Авиационное топливо никогда не горит при температуре более 1000 градусов, да и то при сильном притоке воздуха. Как всем известно, погода в Нью-Йорке 11 сентября была тихой, почти безветренной. В любом случае большая часть топлива, пролитого при ударе, сгорела в виде огненных шаров, которые наблюдались в течение первых нескольких секунд.

Последовавший за тем пожар был относительно нормальным, типичным для офисных зданий: горела бумага, ковры, шторы, деревянные детали, пластик, офисное оборудование. Они горят при температуре не более 250 градусов, что вряд ли может серьезно опалить стальную конструкцию. Черный дым, который все видели, доказывает, что это был низкотемпературный пожар, горящее офисное здание.

– Тем не менее здания обрушились, – сказал я.

– Неужели? Эти башни были просто снесены. Большинство людей, работающих в той же сфере, что и я, пришли к одним и тем же выводам. Кто-то заложил фигурную взрывчатку, и оба здания со скоростью свободного падения осели прямо вниз, на свой собственный фундамент. Будь обрушение вызвано самолетом, как утверждают власти, оно затронуло бы только этажи выше точки столкновения и несколько этажей ниже. Закон сохранения энергии абсолютен. Большинство этажей были ниже точки удара, но они тоже обрушились. Когда я наконец добрался до Детройта, я пошел в офис своих партнеров. Все были единодушны – мы стали свидетелями контролируемого сноса.

– Почему здание ВТЦ 7 было самым важным? Это то, что вы сказали.

– Кажется, вы, американцы, называете это дымящимся ружьем. Доказательства настолько убедительны, что сами по себе являются достаточными. В корпус № 7 не врезался ни один самолет. Он был поврежден обломками Северной башни и загорелся. Но повреждение пришлось в основном на одну сторону здания, которое было чрезвычайно мощным: сердцевину образовали двадцать четыре стальные колонны и еще пятьдесят восемь колонн по периметру. На видеозаписях видно, что внутри здания произошло около десяти возгораний, но все они были офисными пожарами нормального размера и далеко не настолько горячими, чтобы ослабить конструкцию.

– Почему-то люди заранее знали, что здание вот-вот рухнет: полиция и пожарные предупредили, что вот-вот произойдет обрушение. Арендатор здания заявил в протоколе, что он санкционировал «вытянуть» здания – так специалисты по сносу называют то, что они делают. Для правильной установки подрывных зарядов требуются недели, так что взрывчатка должна быть уже на месте и готова к использованию. Когда здание рухнуло, оно упало со скоростью свободного падения, вертикально, на свой фундамент. Нет никаких сомнений в том, что его разрушило.

Я сталкивался с этими версиями и раньше – контролируемый снос часто фигурировал в онлайн-видео о терактах 11 сентября. Многие из этих видео показались мне ненадежными, одержимыми теорией заговоров.

Существовали веские аргументы против теории сноса, основанные на простой логике: например, если кто-то подложил взрывчатку, то как они заранее могли узнать, что в оба здания через несколько недель врежутся самолеты? Обрушение Северной и Южной башен, похоже, началось на этажах, куда врезались самолеты… так как же им удалось начать снос именно там? Неужели угонщики загодя сообщили им, какие именно этажи они намерены протаранить? Будь это заговор исламских экстремистов, наверняка кто-нибудь в зданиях заметил бы, как эти люди нескольких недель подряд сверлили и били молотками по стальным балкам?

В здании № 7 располагались надежно охраняемые правительственные учреждения. Тогда каким образом террористы смогли пройти проверку службы безопасности и пронести внутрь здания огромные мотки проволоки, дрели, ящики со взрывчаткой?

Это звучало невероятно, фантастично, в это было невозможно поверить. Но нет, я сидел здесь, в многолюдном, самом что ни на есть обычном кофе-баре, и слушал Чарльза Тьюлиса, воспитанного и образованного человека, который говорил спокойно, взвешивая каждое слово, человека со всеми признаками профессионального опыта. Он полез в портфель и вытащил несколько листов бумаги и фотоснимков.

– Можете взять это себе, – сказал он. – Это подробные планы других стальных небоскребов, пострадавших от катастрофических пожаров. Все они горели куда сильнее и гораздо дольше, чем обе башни-близнецы.

Тогда я бросил лишь беглый взгляд, но позже изучил их внимательнее. Первый отчет касался пожара в 38-этажной башне в Филадельфии в 1991 году. Она горела восемнадцать часов – почти в двадцать раз дольше, чем Южная башня, и в десять раз дольше, чем Северная. Но осталась стоять.

В 2004 году в Каракасе, в Венесуэле, загорелся пятидесятидевятиэтажный комплекс «Парк-Сентраль». Семнадцать уровней в верхней части здания бесконтрольно полыхали в течение двух дней, прежде чем пожар погас сам собой. Хотя здание получило серьезные повреждения, оно не обрушилось. Его отремонтировали и вернули в эксплуатацию.

В следующем году 32-этажное офисное здание в Мадриде, так называемая Виндзорская башня, загорелось из-за неисправности электросети. Она пылала сверху донизу двадцать четыре часа. Хотя несколько верхних уровней провалились на перекрытия, располагавшиеся непосредственно под ними, основная конструкция осталась нетронутой.

– Здания № 1 и № 2 Всемирного торгового центра, – сказал Тьюлис, – башни-близнецы, в течение примерно часа частично пострадали от пожара на их верхних этажах, но все здания рухнули. Также обрушились этажи ниже уровня, на котором самолеты врезались в башни, хотя они совсем не пострадали от таранов и последовавших за ними взрывов и пожара. Когда здания рухнули, практически все внутри было превращено в пыль. В том числе тысячи компьютеров, копировальных аппаратов, стульев и столов, а также другое крупное оборудование, и все это в считаные секунды из целых, неповрежденных исправных вещей превратилось в мельчайший удушающий порошок. С корпусом № 7 было то же самое, только в него не врезался никакой самолет. Эти три башни Всемирного торгового центра – единственные стальные здания, которые когда-либо рухнули.

– И вы утверждаете, что они были обрушены намеренно?

– Без тени сомнения. Помимо видеодоказательств, на которых каждый может ясно увидеть, что произошло во время обрушения зданий, существует множество сообщений о взрывах, раздавшихся непосредственно перед их обрушением. Некоторые из этих взрывов можно даже услышать на звуковых дорожках видеозаписей, потому что к тому времени, когда они произошли, представителей СМИ оттеснили на безопасное расстояние и они снимали через телеобъективы. Однако более ста пожарных и полицейских, прибывших на место происшествия, независимо друг от друга заявили, что слышали громкие взрывы внутри зданий непосредственно перед тем, как те начали падать. Несколько взрывов, которые можно услышать на записях, были либо проигнорированы Комиссией по расследованию событий 11 сентября, либо оспорены. Исследователи из Национального института стандартов и технологий пошли еще дальше. Они нагло отрицали, что такие взрывы имели место, и утверждали, что не было ни одного сообщения о взрывах. Сообщения полиции и пожарных – документальный факт, однако Национальный институт стандартов и технологий их опроверг.