Восьмерка, которая не умела любить - Валерия Леман

Придя в себя после открытия нового имиджа Лунатика и мысленно поклявшись никогда больше не хватать его за грудки, я направился к банку, на крыльце которого стоял, грея конопатый нос на солнышке, не кто иной, как Шкаф. Вот этот при всем желании не смог бы скрыть свои мужественные пропорции ни под каким барахлом — прямо Шварценеггер, весь как на ладони.

— Привет, — проговорил он, как всегда, негромко. — Гуляем?

— Вроде того, — согласился я. — А ты трудишься?

Парень кивнул. Я глубоко вздохнул и решил-таки провести мини-допрос.

— Послушай, только без обид, ты мог бы ответить мне на некоторые вопросы?

Шкаф посмотрел удивленно и с готовностью кивнул.

— Был ли ты в Москве в мае этого года и чем занимался? — выпалил я. — Вспомни, пожалуйста.

Выражение удивления на его лице усилилось, Шкаф даже затылок почесал.

— Да тут и вспоминать нечего, я все время в Москве, — протянул троюродный брат Каси. — Куда мне деться? Я — одинокий лев. А что делал, это как понять? Всегда делаю одно и то же: работаю посменно, то с утра, то с обеда, то в ночь, чуть ли не каждый день бываю у Теки, чтоб помочь, если что, с племянницей. С девушками редко встречаюсь, выпиваю тоже редко, но метко.

Я кивнул. Все перечисленное очень подходило Шкафу: размеренная, монотонная жизнь. А тот вдруг усмехнулся.

— Сам видишь, живу скучновато, с вашей жизнью не сравнить. Просто никогда об этом не задумывался, а ты спросил, и я увидел. Плохо, да?

Я потрепал его по плечу.

— Нормально, Шкаф. Представь, что было бы, если бы все были такими же засранцами, как Заки, или вертихвостками, как Света, которую ты провожал домой. Та, возможно, и считает тебя скучным, поскольку ты не убалтывал ее всю дорогу и не пригласил в кабак, но, полагаю, на самом деле скучна она сама со своими банальными претензиями и комплексами.

Шкаф неожиданно широко улыбнулся.

— Света? — проговорил он радостно. — Вижу, ты против нее настроен. На самом деле девушка славная, просто строит из себя.

Я был сбит с толку. Лицо Шкафа излучало простодушие, а из его слов выходило, что со Светой он вроде как неплохо знаком. А ведь наша киноведка вела себя так, будто первый раз видела его в тот вечер, когда парень подбросил ее в общежитие. Помню, как она фыркнула: «Ваш Шкаф за всю дорогу сказал мне два слова: «До свидания». Где же правда?

— Послушай, не хочешь ли ты сказать, что знаком со Светой? Ну, с девушкой-киноведкой из общежития, которую…

— Ну да, знаком, — прервал меня Шкаф. — Это как раз одна из немногих моих историй. Мы с ней встречались, правда совсем недолго. Понятное дело, о чем со мной говорить такой умной студентке…

Я был сражен. Сначала Адонис, теперь Шкаф со своими похождениями. К тому же выходило, что Светлана знает подозрительно много людей. Конечно, она очень общительна и, по всему видно, до смерти мечтает выйти замуж, заполучив московскую прописку, но…

— Мы познакомились с ней на похоронах Каси, — прищурившись на солнышке, проговорил Шкаф. — Света купилась на то, что я похож на Шварценеггера. Сама подошла, то да се. Мне кажется, она просто никак не найдет своего героя.

Ничего себе! Похоже, сегодня все поставили перед собой цель меня добить. Я едва не схватил Шкафа за грудки, как Лунатика в коридоре редакции.

— Слушай, а что она делала на похоронах Каси?

— Ты лучше у нее спроси, — пожал плечищами Шкаф. — Кажется, они были знакомы. Помню, Света говорила что-то о ресторане, где Кася пыталась ее перетанцевать. Кася и правда любила танцевать.

Информация била ключом. Вот так поворот! Киноведка Света, явившаяся точно после второго покушения на Заки и недалеко находившаяся при первом, имевшая возможность сделать дубликаты моих ключей, кроме всего прочего, оказывается, была знакома с Касей и даже присутствовала на ее похоронах. Может, она и предложила мне во время пьянки-гулянки позвонить Заки? Было над чем задуматься.

Я мысленно подчеркнул в своем перечне подозреваемых банальное имя «Света». Жирной красной чертой.

По дороге домой я заскочил в супермаркет, чтобы приобрести по врученному Васьком списку необходимые продукты на неделю. Кассирша, швырявшая мои покупки в корзину так, словно я купил их на ее собственные деньги, показалась мне похожей на Свету. Это окончательно испортило мне настроение, и я решил, что, как только приеду домой, сразу лягу спать, пусть хоть метеорит упадет в огород.

Увы, моим планам не суждено было исполниться. Не успел я поставить машину в гараж, как из дома выскочила бледная Ольга.

— Быстрей к телефону! Звонит какая-то женщина и кричит, что кто-то убил Шкафа!

В этот момент мне показалось, будто у меня отнялись ноги. Часа не прошло, как я беседовал со Шкафом и парень морщил конопатый нос на солнце, поглядывая на часы, поскольку его смена должна вот-вот закончиться… Кто мог его убить? И, главное, зачем?

Руки предательски дрожали, когда я схватил телефонную трубку.

— Алло? Кто говорит? Что случилось?

— Боже мой, Ален! Случилось нечто ужасное!

Разумеется, я сразу узнал голос Теки. Та, судя по всему, была на грани истерики.

— Я думала, он мертв. Лежит без движения, как труп, а на груди — кровь… Все в крови, вся одежда! Приезжайте скорей!

— Где лежит, куда ехать?

Кажется, женщина начала плакать.

— Ну конечно же ко мне, на Арбат. Артем сказал, что хочет просмотреть в студии какие-то записи, а когда я принесла ему перекусить, он, он…

— Еду!

Разумнее всего было не терять ни минуты. Я пулей выскочил из дома, едва не сбив с ног Ольгу, которая во время моего короткого телефонного разговора смотрела на меня с открытым ртом, прыгнул в машину и рванул с места, крикнув в окно:

— Закрой ворота и никуда не выпускай Заки.

Ольга, выбежавшая вслед за мной, растерянно взмахнула руками:

— Но он куда-то ушел! Я нечаянно уснула, а когда проснулась…

Господи, прости меня за все сразу! Я и думать забыл про наш с Заки вчерашний план. Что было делать? Я нажал на газ.

Никогда еще я не мчался с такой скоростью, нарушая все возможные правила дорожного движения, но, на удивление, свидетелем моего лихачества не стал ни один гаишник. Влетев во двор знакомого дома на Арбате, я первым делом кинулся по лестнице вниз, в бывшую студию Каси, где меня встретили… радостные улыбки Теки и Шкафа.

— Господи, какая же я дура! Сама испугалась до смерти и вас напугала.

Это были первые слова Теки. Все ее лицо было залито слезами, а руки мелко дрожали.

— Я жив, Ален, — слабым голосом произнес Шкаф. — Никогда не слушай, что говорят женщины.