Книга-ботокс. Истории, которые омолаживают лучше косметических процедур - Зильке Ноймайер

Потом происходит следующее: моя лучшая подруга с горечью в голосе жалуется, что я недавно во время телефонного разговора подсунула ей коварный подарок. Потому что, смотрясь в зеркало, она вдруг заметила у себя огромные уши, и ей стало совершенно очевидно, откуда они взялись: это я ей их подарила.

В свою очередь, я спрашиваю, с чего это она взяла, что они мои. Быть может, все это оттого, что она шевелит своими ушами от любопытства или до сих пор не пользуется очками для чтения? Но нет, моя лучшая подруга уверена, что большие уши перешли к ней от меня именно тогда, во время нашего телефонного разговора.

Я могу лишь дать ей плохой совет – передарить их кому-нибудь, как тот набор салатниц, который я как-то получила на день рождения и передарила ей, она, в свою очередь, отдала его Инес, Инес упаковала злосчастный набор в шикарную упаковку и передарила Марии, а уж Мария в один из своих визитов преподнесла его мне в качестве приятной мелочи. С набором салатниц этот номер еще пройдет, но в отношении больших ушей такой замкнутый круг окажется форменной несправедливостью.

В отчаянии, поскольку мне и вправду становится страшно неловко, я предлагаю лучшей подруге забрать подарок назад. Однако она этого теперь не хочет, ведь кто еще станет ее ушами, когда она будет расстроена, а может быть, нуждаться в утешении или совете? На своего мужа в таких делах она совсем не может рассчитывать.

И тогда у нас обеих одновременно возникает грандиозная идея, которую мы сразу применяем на практике – мы дарим наши большие уши своим мужьям. Они будут рады, если смогут постоянно часами говорить о своих делах, а внешний вид для них не так важен, как для нас.

P.S.: Если у вас нет мужа, этот способ гарантированно работает и с посторонними мужчинами тоже. И это никакая не сказка.

Не то чтобы я, подобно своему мужу, просто отказываюсь следовать определенным течениям моды, просто он до сих пор в отчаянии обыскивает весь город, а во время отпуска и целые страны, тщетно пытаясь раздобыть кальсоны, которые он открыл для себя, когда ему только исполнилось двадцать, с тех пор носил, и вот «внезапно» так оказалось, что их уже нигде не купить. Отнюдь, я пытаюсь оставаться модной, не привязываясь к отдельным трендам.

При этом мне все чаще начинает казаться, что мой город, мой район и мой дом определенно бойкотируются. Новые модные тренды уже долгое время вечно приходят с колоссальными задержками. Например, французский маникюр много лет не делали нигде в нашем районе, а джинсы марки Boyfriend-Jeans добрались до нашего района, когда уже вышли из моды. Согласитесь, все это очень странно. Здесь может быть замешано тайное общество, которое хочет помешать мне выглядеть модно и молодежно. Это может быть никак не связано с моим возрастом.

Понятия не имею, кто однажды сказал: «Климактерический период – это как пубертатный период, только наоборот». Возможно, он или они были у нас в гостях. Или заглянули к нам в окно – летом, когда обычно все нараспашку. Здесь, в доме, громкость, на которой общаются мать с дочерью, может доходить до 120 децибел. Это подобно урагану. Как при взлете самолета. Когда гормоны танцуют танго. Потому что одна из нас находится в климактерическом, а другая – в пубертатном периоде. Именно это случается, когда рожаешь ребенка довольно поздно. Сама виновата. Если бы Софи появилась у меня во время моего собственного пубертатного периода, то подобных проблем не было бы. Тогда только у одной из нас наблюдалась бы обусловленная воздействием гормонов атрофия мозга и нарушение поведения.

Как все мы знаем, климактерический и пубертатный периоды – это годы, когда тобой управляют гормоны. Хотите верьте, хотите нет, но это так. Что касается меня, то я склоняюсь к тому, что в это все же стоит верить, по крайней мере, в отношении всего, что касается пубертатного периода. Я же всегда являю собой пример абсолютно спокойной матери. Колебания настроения под действием гормонов? Это не про меня.

Однако иногда вокруг нас однозначно витает чересчур много гормонов. Может быть, все дело в недостатке эстрогена или прогестерона? Во всяком случае, это точно не может быть недостаток тестостерона. «Это даже усиливает агрессию», – рассуждаю я как дилетант. Едва ли какой-нибудь очередной гормон плавно пройдется в ритме ча-ча-ча по паркету, как сразу же начинают хлопать двери.

Недостаток эстрогена рычит: «Музыка слишком громкая!»

Избыток гестагена[38] кричит в ответ: «Ах, оставь меня, наконец, в покое!»

«С удовольствием, если никто не будет нарушать мой покой! Сделай музыку потише!» – бушует прогестерон.

«Так закрой дверь!» – отзывается излишнее количество эстрогена.

«Это мой дом! И пока ты…» И вот мой гормональный коктейль выплескивается через край и превращается в мою мать.

Хлопает дверь. В замочной скважине поворачивается ключ. Изнутри доносятся рыдания и громкая музыка.

Снаружи нет никакой музыки, но тоже почти что рыдания.

И, в общем-то, никто точно не знает, из-за чего произошел эмоциональный взрыв.

Все из-за какой-то фигни. Ерунды. Мелочей. Мышек, мошек, которые в танце гормонов за секунды превращаются в слонов. Ах, да что уж там говорить, – в мамонтов. Гигантские животные из ледникового периода, подгоняемые гормонами, с топотом носятся по нашему дому.

С недавних пор дочь начала запираться в ванной, потому что ей необходимо личное пространство, где можно спокойно заниматься многочисленными экспериментами с косметикой и мучить свою восхитительно упругую кожу разными изощренными способами, которые она выдерживает лишь потому, что еще такая молодая и упругая. Я в последнее время тоже стала запирать дверь ванной комнаты, так как не хочу, чтобы кто-то оказался рядом, когда я буду мучить свою уже совсем не такую упругую кожу разными средствами, которые попеременно обещают то разгладить все мои морщины за одну ночь, то сделать так, чтобы я выглядела на десять лет моложе, или – если тюбик с кремом стоит дороже 100 евро – сделать меня заодно и бессмертной.

Моя дочь задается мыслями о том, когда же она в первый раз поцелуется с мальчиком. Меня же беспокоят мысли о том, буду ли я вообще когда-нибудь с кем-нибудь целоваться.

Дочка ждет своего дня. Я тоже. По крайней мере, хоть в этом мы сходимся.

Впрочем, мы будем танцевать танго чувств до определенного состояния наших гормонов. Эстроген и переменный шаг. Слишком сильный поворот вправо, и я срываюсь. Слишком сильный поворот влево, и срывается она. Кто вообще здесь ведет? (Надеюсь, что пока еще я – ведь Софи не исполнилось еще и тринадцати лет!) Ах-ах, ча-ча-ча. Крики и гестаген. И единственное – жаль, что уже не в полной мере, – существо мужского пола в этом доме, наш пес, лает, попадая в наш ритм.