Любовники в заснеженном саду - Виктория Платова

— А вот так. Впрочем, это мы сейчас обсудим. Ну,поехали, девчонки!..

* * *

…Ресторанчик назывался «Офсайд», вернее, не ресторанчик даже— тухлая кафешка, последнее прибежище тупоголовых футбольных фанатов с бутсамивместо мозгов. Впрочем, фанатов в это время дня не просматривалось, и майки сномерами, флаги и вымпелы, развешанные по всему кафе, откровенно скучали.Заскучал и одинокий официант, как только Ленчик сделал свой хилый заказ: двавторых с сакраментальным названием «Баттистута» (узкогрудый шницель с картошкойфри), два апельсиновых сока и бутылка дешевого молдавского вина «Фетяска».

Ленчик всучил нам по соку, а себе налил вина, ничего другогои ожидать не приходилось от такого плохо выбритого хамоватого козла.

Он поднял бокал и посмотрел на нас сквозь мутное,заплеванное бесцветным вином, стекло.

— Ну, за вас, девчонки! — преувеличенно бодрымголосом сказал он. — За дуэт «Таис».

— Дуэт? — Динка едва не подавилась апельсиновымсоком. — Вы хотите сказать, что я и она — дуэт?

— Хочу, — Ленчик улыбнулся. — Именно это я ихочу сказать… А тебя что-то не устраивает?

— Да нет… Но…

— С сегодняшнего дня ты должна забыть слово «нет»,соплячка. С сегодняшнего дня ты должна говорить только «да». И если я скажутебе раздвинуть ноги прямо на сцене, ты тоже скажешь мне «да».

Динка отставила сок и вцепилась в край стола. Еще секунда, иона вылетит из кафе как пробка, к гадалке не ходи.

— Хочешь уйти? — ласково поинтересовалсяЛенчик. — Так и не узнав, что тебя ждет в будущем?

Черт, он знал, чем бить, этот козел!

— И что же ждет меня в будущем?

Вот оно как, Динка была самой обыкновенной любопытнойдевчонкой. Я тоже была любопытной девчонкой, и мне тоже хотелось узнать, чтождет меня в будущем. Кроме разъевшейся жирной задницы и всех вытекающих изэтого последствий.

— В будущем… И очень скором будущем… Тебя ждет слава,соплячка. Такая, которая не снилась никому в нашем доморощенном шоу-бизнесе…Слава, деньги, независимость…

— А вилла на Канарах меня не ждет? — схохмилаДинка.

— И даже на Гавайях. И даже на Голливудском холме. Мнепродолжать или пойдешь к черту?

И все-таки она не хотела ломаться, Динка.

— Значит, на Голливудском холме… Я буду сидеть наГолливудском холме и курить сигареты «North Star»…

Вот хрень, не в бровь, а в глаз! Я только сейчас обратилавнимание на пачку, которую сумасшедший Ленчик скромно выложил на край стола,рядом с одноразовой китайской зажигалкой активного ярко-зеленого цвета. «NorthStar», хуже могут быть только папиросы «Беломорканал»… Даже мой гнуснец-папахендо таких не опускался, потягивал вполне пристойную «Яву».

— Могли б что-нибудь другое курить, Леонид Леонидович…— продолжала наседать Динка. — «Парламент» бы купили для представительскихцелей. Если уж мы о славе говорим.

— Для представительских целей у меня теперь есть вы,соплячки… Впрочем, «Парламент» у меня тоже есть, — Ленчик засмеялсянеожиданно низким завораживающим смехом и вынул из кармана джинсов полусмятуюпачку «Парламента». — Но тратить его на вас… Увольте… Так мне продолжить?

— Валяйте… — Динка жестом фокусника вытащила откуда-тоиз-за спины лишь слегка распатроненную пачку. «Davidoff» и ловко выбиласигарету.

Первый раунд в пользу несломленной сучки, приходитсяпризнать. Но вот второй раунд Динка проиграла вчистую, когда воткнула сигаретув зубы и призывно посмотрела на Ленчика: мол, не сиди камнем, козел, подкуридаме. Подкуривать Ленчик отказался, демонстративно не заметив сигареты.

— Вынь гадость изо рта, идиотка, — интимнымголосом сказал он. — Курить ты не будешь. В ближайшие пару месяцев ужточно. А сейчас отдай сигареты дяде. Товар конфисковывается в пользу продюсерапроекта «Таис» Леонида Павловского…

— Проекта… Ну-ну… — не удержалась Динка, глядя, как«Davidoff» уплывает в загребущие руки Ленчика.

— Вот именно — проекта. Это будет самый успешный проектв истории отечественного шоу-бизнеса, я вам обещаю. Но сначала поговорим о вас.Вы ведь и есть проект.

— И что за проект? — я наконец-то получилавозможность вставить свое, дребезжащее острым любопытством, слово.

— Дуэт «Таис». Как вам название? Динка пожала плечами:очевидно название нисколько ее не грело.

— Знаете, почему я выбрал вас, соплячки?

— Почему? — опять не удержалась я.

— Не потому, что у вас какие-то сумасшедшие по силеголоса… Голоса у вас так себе, будем смотреть правде в глаза. И на МонтсерратКабалье вы не потянете даже в самых радужных мечтах. Таких голосов — девять надесяток. И сами по себе вы ровным счетом ничего не представляете. Малолетки,каких миллионы. И на вашем месте могли быть любые другие малолетки, от этогоровным счетом ничего бы не изменилось.

— Ну и? — Динка и правда за словом в карман нелезла. — Почему же здесь сидим мы, а не кто-то другой?

— Потому что вы потрясающе смотритесь вместе, —просто сказал Ленчик. — Уж поверьте мне, парню, которого выгнали стретьего курса психфака.

— За профнепригодность? — ай да Динка, саманевинность, надо же!

— Да нет… Совсем напротив, — ушел от ответаЛенчик. — Но дело не в этом. Вы идеальны, если собрать вас вместе. Акаждая по отдельности — чмошница из чмошниц. Так что лучше вам держатьсявместе, голубки, и тогда вы произведете впечатление…

— И на кого же мы произведем впечатление?

— На то быдло, которое притаранит свои денежки в кассу.А уж это быдло мы обнесем по полной программе, я вам обещаю. Как видите, я свами предельно откровенен…

— К чему бы это? — Динке понравилось издеватьсянад Ленчиком, коню понятно.

Но Ленчик был непрост, совсем непрост. Это стало ясно, кактолько фотомодельные губы продюсера увяли, как лепестки чайной розы, а глазазасветились недобрым волчьим огнем. Он перегнулся через стол и ухватил Динку заподбородок.

— А к тому, что ты сегодня же подпишешь контракт. И ясделаю тебя знаменитой…

Динка даже не пыталась вырваться. Бедняга. Не хотела бы яоказаться на ее месте.

— Я сделаю тебя знаменитой. Нет, ты, конечно, можешьотказаться. И вернуться к своей бабке. И к своему парню, и получать своитройки, а потом поступить в педагогический, на начальные классы, потому что набольшее у тебя не хватит клепки…

Не выпуская из пальцев Динкин подбородок, Ленчик повернулзмеиную голову ко мне.

— Ты тоже можешь уйти. К папашке-алконавту… У тебя ведьтолько он за душой, а? Я прав?

Вот хрень! За три дня он успел собрать о нас кое-какуюинформацию… Да что там — кое-какую! Он знал, чем бить, урод!…