Любовники в заснеженном саду - Виктория Платова

— Ну что ж, показательные выступления закончены.Вернемся к обязательной программе. Как насчет того, чтобы просмотреть однокинцо? Сиимпатишное кинцо…

— Про любовь? — поинтересовалась Динка.

— В некотором роде… Про любовь.

— А зачем?

— А просто так. Посмотрите и скажете мне свое мнение.Идет?

— Это тест? — осторожно спросила я. Надо же хоть вчем-то проявиться, а заодно и свой умишко продемонстрировать, не так уж он уменя и плох…

Ленчик посмотрел на меня с веселым одобрением:

— Ну-у… Я бы так не сказал… Хотя в некотором роде…Просто — кино хорошее.

— Ладно. Валяйте. Посмотрим, — снизошла Динка.

…"Си-импатишное кинцо" называлось «Тельма иЛуиза». И я подошла к просмотру со всей ответственностью: для начала попыталасьзапомнить имя режиссера и двух актрисулек, которые исполняли главные роли. Идаже вроде как запомнила. Вот только к концу обе актрисульки благополучновылетели у меня из головы, оставив за старшего режиссера. И то только потому,что его сонэйм [3] удачно срифмовалась со словом «скот», —именно так я думала о своем родном папахене после очередного фингала.

Скотт, вот именно. Ридли Скотт.

С душкой Брэдом Питтом дело оказалось проще, хотя в фильмеон играл жутко маленькую и жутко противную роль воришки, опустившего героинь наприличную сумму. Брэд Питт мне нравился и раньше, кра-асавчик, если бы Стан былпохож на него хотя приблизительно, вопросов с парнем у меня не возникло быникогда…

А актрисульки от меня ускользнули, их смыло потоком слез,которыми я разразилась в финале, — тихих слез, я всегда была сентиментальной.Вот и над ними всплакнула, упавшими в пропасть в своей открытой машине.

Тельма понравилась мне больше, Луиза — меньше, Тельма былазабитой красоткой (почти как я), а Луиза — энергичной дурнушкой, в приличномвозрасте и с мешками под глазами. Обе телки отправились на уик-энд —оттянуться, а потом пристрелили по дороге одного парнягу, за дело, я бы тожепристрелила, — а потом все понеслось как снежный ком, уик-энд превратилсяв мышеловку, и за ними начала охотиться полиция, и уж тут-то они развернулисьпо полной. И в этом «по полной» они были крутыми и прекрасными, нужно сказать.Крутыми и прекрасными.

И они выиграли.

Даже когда упали в пропасть. Сами, хотя выбор у них был,чего уж там. Но они выбрали то, чего я точно не выбрала бы никогда, спасибопапахену, научил спину гнуть… Они выбрали то, что редко выбирают в жизни, ипочти всегда — в кино. Они просто нажали на газ, взялись за руки — и все.

Они выиграли. Мне даже крышу слегка снесло, от того как онивыиграли, как красиво они обставили весь мир, как элегантно они сделали емуручкой. Вернее, двумя руками, двумя сплетенными, сжатыми руками — рукой Тельмыи рукой Луизы.

Нет, кинцо было не просто симпатичным. Оно было самымнастоящим.

— Ну как? — спросил Ленчик, когда просмотрзакончился.

Я шмыгнула слегка распухшим носом, а Динка хмуро поиграланатянувшимися скулами.

— Супер, — тихо сказала я.

— А тебе? — Ленчик уставился на Динку.

— Да-а… — Динка снова выдержала паузу, хотя именно вэту секунду я поняла, что она меньше всего думает о том, как бы «выдержатьпаузу». — Круто. Я бы тоже…

— Что — тоже? — Ленчик прямо зубами ухватился занеоконченную фразу. — Что — тоже?

— Я бы тоже так… Так поступила… Правда… Пошли они все…

— Ну, да… Ну, да, ну да, — почему-то страшнообрадовался Ленчик. — Именно. Пошли они все. Очень хорошо. Я так и думал.

— В каком смысле? — удивилась я.

— В том, что это кино про вас. Про вас, какими я васвижу.

Заявление было достаточно неожиданным. В любом другомконтексте оно бы удивило меня, страшно удивило, телки из фильма были взрослыми,особенно Луиза, почти старуха, но… Это и правда было лучше, для меня — лучше,ведь я выбрала Тельму. Упавшую в пропасть, но не побежденную Тельму. Бытьнепобежденной — это вам не задницу разъесть через десять лет, как в Динкиномсортирном пророчестве.

— Нас?

— Ну, не вас, как Дину и Ренату… Я же не садист, хотяпохож, — тихая улыбка Ленчика сразу же убедила меня в обратном. — Впропасть вас никто толкать не собирается. Но именно так я вижу вас как проект.Как проект…

— Интересно, — протянула Динка. — Может,объясните популярнее?

— Объясню… Одни против всех, как вам такая перспектива?

— А других нет?

— Других — полно. Но эта — самая выигрышная. Поверьте.Одни против всех — это приключение. Самое настоящее. Русская рулетка, в которойбарабан заряжен полностью, никаких шансов. И все знают, что никаких шансов. Всезнают, что вы не выиграете. Никогда. Выиграть у мира невозможно. Все это знают,но все равно будут на вашей стороне…

— А попроще нельзя? — Динка даже сморщила лоб оттитанических умственных усилий.

— Попроще?..

Ленчик осекся, обхватил подбородок ладонью и задумался.

— Попроще… Попроще — только вера. А вы обещали мневерить. Закрыть глаза и верить.

— Все равно не совсем понимаю, — Динка дажеобиделась. — А можно еще раз его посмотреть? Кино, в смысле…

— Конечно…

Ленчик отмотал кассету на начало, и Динка снова уставилась вэкран. Смотреть по второму кругу о страданиях героинь мне не очень хотелось,фильм был не только хорошим, но и тяжелым, из тех, что смотрятся один раз, апотом долго вспоминаются…

Нет, я все же не люблю плохих финалов.

Не люблю.

Динка — другое дело. Динка снова воткнулась в экран. Будь унее возможность, она наверняка просто влезла бы в сам фильм, пристроилась назаднем сиденье и благоговейно бегала бы за пиццей и гамбургерами для главныхгероинь. На заправках. А в перерывах между перестрелками, погонями и тотальнымопускаловом всех встречных-поперечных мужичков делала бы им маникюр. И педикюртоже, с нее станется. Ленчик смылся после первых десяти минут — в дверьтребовательно позвонили, и он вышел из комнаты. Да так и не вернулся.

Я посидела с Динкой еще немного. Вернее — не с ней: сама посебе. Динка посчитала нужным меня не замечать, и вообще демонстрировалаполнейшее ко мне презрение.

Сука.

Я выползла в коридор как раз в тот момент, когда Тельма сЛуизой грохнули насильника на автостоянке, — выползла с заранеезаготовленным сакраментальным вопросом для Ленчика: «А где здесь туалет». Нотак и не задала его. И вообще, забыла и о туалете, и обо всем остальном: скухни раздавались приглушенные голоса.