Солнце завтрашнего дня - Екатерина Барсова

В отчаянии Анна посмотрела на своего нового знакомого.

– Я… оставила ключи на работе, – выдавила она. – Придется ехать обратно.

– Предлагаю вариант проще – поехать ко мне домой. Это будет быстрее. Ты сможешь скоротать остаток ночи у меня.

– Но…

– Так – лучше, – с нажимом произнес Глинский.

– Ну хорошо…

* * *

Квартира Глинского находилась в районе Лефортова. Дом был старый, с высокими потолками и толстыми стенами. Миша жил в однокомнатной квартире.

– Я посплю на кухне, для тебя – вся комната. Если хочешь перекусить – скажи.

– Нет. Только спать…

Анна невольно осматривала квартиру Глинского. Главным ее атрибутом были книги – на полках, на полу, на стульях…

– У меня нашествие книг. Сопротивляться бесполезно. Они размножаются почкованием и корешками. Соприкоснулась одна книга с другой, и всё – родилась третья…

В углу стояло пианино.

– А тут книг нет…

– Еще бы, на пианино я играю, поэтому захламлять инструмент не могу.

Анна пошатнулась и чуть не упала.

– Последняя стадия перед сном, следующая – горизонтальное положение, – сказал Глинский, поддерживая ее. – Сейчас я тебе постелю.

* * *

Утром Анна проснулась от тихих звуков музыки. Она перевернулась на другой бок и вздрогнула: в углу комнаты Миша Глинский тихо играл на пианино.

– Я думала, это сон.

– Жалеешь?

– Нет.

– Завтрак готов. Прошу к столу – под музыку Вивальди.

На кухне Анну ждали омлет с ветчиной, сыр и круассан. Стол был покрыт скатертью с красивой вышивкой: розы, анютиные глазки, левкои вились по краю в обрамлении зеленых веточек.

И еще кофе.

– Кофе не так хорош, как твой, но, по-моему, тоже ничего.

– Спасибо за вчерашнее. Это было интересно.

– Взаимно. Правда, мы не закончили… Этот вопрос нужно срочно решить?

– Чем скорее, тем лучше.

– У меня краткая командировка. Вернусь, позвоню и приеду.

– Далеко?

– В Неаполь. Нужно поработать там в библиотеке.

– О! Ты знаешь итальянский?

– И еще восемь языков. Кстати, уже звонил Василий. Беспокоится о тебе. Если бы у меня был такой начальник, я бы его на руках носил.

– Не надо говорить об этом Васе, а то он зазнается.

– Понятно! Как говорится – между нами…

* * *

На работе Курочкин спросил, внимательно глядя на Анну:

– Как тебе мой давний друг?

– Забавный парень.

– Миша Глинский был у нас на курсе ходячей легендой. Умница, эрудит, блестяще знает языки, включая латынь. Он, кстати, пишет докторскую.

– Да… с ним было интересно. – Анна хотела еще сказать, что ей понравились его игра на пианино, завтрак, вышитая скатерть, но промолчала. Это уже было лишнее.

Стоя под дверью Киры Вейде, которая ему не открывала, Павел ощутил злость и усталость. Они нахлынули на него почти одновременно, и он чуть не задохнулся от этого прилива чувств.

– Да откроете вы или нет?! – заорал он, стуча по двери.

Неожиданно он услышал:

– Не орите. А то я вызову полицию.

– Да я сам из полиции. Откроете или нет? Я расследую серию убийств в Москве. Убили вашу землячку…

Теперь за дверью воцарилась тишина – плотная, густая, осязаемая. Казалось, эту тишину можно потрогать руками. Каким-то непостижимым образом она просочилась через дверь к Паше, придавила, сбила с ног.

– А, черт! – Он сполз по двери и сел на пол, прислонясь к шершавой обивке. – Пусть людей убивают, мучают, режут им руки, а вы будете отсиживаться здесь и делать вид, что ни при чем.

Внезапно дверь открылась, и Павел растянулся на полу.

– Входите, – раздалось строгое. – Только ни орать, ни паясничать не надо. Договорились?

– Дого… ворились, – выдавил Павел.

И чуть не ойкнул. Перед ним стояла женщина, выглядящая так, словно она шагнула со страниц мрачных сказок. Высокого роста, со смоляными волосами, распущенными по плечам. В черном длинном плаще. На губах – яркая помада.

– Я как раз собиралась выходить на улицу, а тут вы. Орете, как буйвол. Что вы хотите?

– Я хотел с вами побеседовать, – сказал Павел, немного приходя в себя.

– О чем? У меня мало времени.

– Я уже говорил: о серии убийств, которые сейчас происходят в Москве. Людей убивают таким же способом, как и вашего отчима. Вас зовут Кира?

– Да, Кира. Я могу с вами поговорить, но очень, очень кратко.

Она развернулась и пошла на кухню, Паша за ней. Дом был старинный – высокие потолки с лепниной, мебель на кухне антикварная… Плащ Кира небрежно сбросила на стул.

– Чай, кофе предлагать не стану. Говорите как можно скорее.

Павел сел на табуретку, и из-под него с истошным воплем вывернулось некое голое существо.

– Вы чуть Мисю не раздавили. Надо же смотреть, куда садитесь! А что, если бы вы ее покалечили?

– Простите.

Мися, облезлая кошка непонятного цвета – не то серого, не то грязно-бежевого, – сидела в стороне и злобно скалилась на Пашу.

Кира стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Под плащом обнаружились длинная темная юбка и черная блузка. Мрачный цвет разбавляла длинная серебряная цепь с крестом.

– Я – следователь из Москвы, – начал Паша. – В ваш город меня привело то обстоятельство, что случилась серия убийств, которые напоминают расправу над вашим отчимом. Я имею в виду отрубленные руки и розу в них. Именно такое преступление случилось 16 июля десять лет назад, когда убили Артура Генриховича Вейде, вашего отчима.

Ни один мускул не дрогнул на лице Киры.

– Поэтому так важны любые зацепки, которые могут привести к обнаружению убийцы. Абсолютно любые.

– Вы уверены, что это такое же убийство? – неожиданно голос Киры упал почти до шепота.

– Все данные позволяют утверждать, что – да! Сейчас мы устанавливаем, что связывало всех убитых людей. Где они могли пересекаться, что между ними общего. В этой связи не могли бы вы рассказать об Артуре Вейде?