СССР - Канада. Записки последнего советского посла - Алексей Родионов

Генеральное консульство оказывает содействие экипажам всех торговых, военных судов, а также самолетов своей страны. В частности, немедленно по прибытии корабля в порт с ним устанавливается связь. Если экипаж прибывает впервые, то генконсул сам приезжает в порт и приветствует моряков. Встречи, как правило, всегда бывают торжественными и, конечно, очень теплыми.

Повседневная консульская практика показывает, насколько большим многообразием форм и методов работы среди своих сограждан располагает генконсульство. Это и административно-правовые функции, и нотариальное оформление актов гражданского состояния своих соотечественников, и защита их интересов, а также целый ряд других обязанностей, которые немыслимо предусмотреть консульским уставом.

Консулы разных стран, аккредитованные в Монреале, образуют консульский корпус. Во главе корпуса стоит старшина. На дипломатическом языке его называют дуайен. Это обычно старший по рангу консул, ранее других прибывший в данный город. Старшинство в консульском корпусе практического значения не имеет; оно учитывается главным образом только во время официальных приемов.

Генеральный консул с дипломатическим паспортом Советского государства пользуется привилегиями и является независимым от властей Монреаля, в котором он работает. Согласно существующим нормам международного права, помещение, в котором располагается генконсульство, также является неприкосновенным.

Генеральным консулом в Монреале в восьмидесятые годы работал Александр Сергеевич Ересковский. Он был подлинным представителем нашей страны, человеком образованным, высокой культуры, дипломатом тонким и проницательным. И не только это, у него был большой жизненный опыт. Существенной особенностью его деятельности был творческий подход к развитию нормальных двусторонних отношений. Он понимал, что дипломат может сколько-то прибавить к образу нашей страны, но может и сильно повредить этому образу.

Генконсул умел работать с коллективом, обладал обостренным чувством ответственности, был незаурядной личностью.

Сообщение о назначении Э. А. Шеварднадзе министром иностранных дел СССР молниеносно распространилось в дипломатическом корпусе. В целом к такому назначению отнеслись негативно. Человек немолодой, никакого отношения к иностранным делам не имеющий. В самом аппарате МИД были достойные кандидаты на этот пост: в частности, назывался Г. М. Корниенко, дипломат, всесторонне подготовленный к этой работе.

С Шеварднадзе мы были знакомы ранее. Доводилось общаться с ним, и когда я возглавлял посольство в Турции. Мы работали над развитием турецко-грузинских отношений. Шел регулярный обмен делегациями, велась переписка непосредственно с Шеварднадзе. Кроме официальных писем мы направляли друг другу и личные поздравления. Однажды я получил приглашение посетить Грузию.

Воспользовавшись этим приглашением, мы с женой провели незабываемые дни в цветущей Грузии. Да, Грузия прекрасна. Нам с Аллой Ивановной была предоставлена возможность познакомиться с развитой экономикой, культурой, ощутить гостеприимство, дружелюбие грузинского народа. Нам показали предприятия, колхозы, исторические места. Расположенная между Черным и Каспийским морями, на рубеже Европы и Азии, земля Грузии столь же щедра на легенды и сказания, как щедра она на злаки и плоды. Мы видели скалу Прометея и Колхиду и увезли с собой массу дорогих сердцу воспоминаний.

Со столицей республики нас знакомил сам Шеварднадзе. Мы посетили театр им. Шота Руставели, кладбище, где похоронена мать И. В. Сталина.

Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Толстой, Чайковский, Горький, Маяковский, Есенин — как много сил братского народа привлекала к себе Грузия.

Приятное впечатление произвел на нас тогда и Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. Вел он себя просто, незаносчиво. С увлечением рассказывал о республике, грандиозных планах ее дальнейшего развития, о братской помощи великого русского народа. Беседовали мы и о развитии отношений между СССР и Турцией, Турцией и Грузией.

И вот мы встретились в Министерстве иностранных дел в его рабочем кабинете. Я работал уже послом СССР в Канаде. Встреча была теплой. Никаких новых установок министр не давал. Мне казалось, что он чувствовал себя несколько скованно. Его первая фраза прозвучала как оправдание: «Вот, партия поручила мне заниматься иностранными делами, хотя ими ранее заниматься не приходилось». Но тут же он выразил уверенность, что в МИДе трудится немало способных, опытных людей и они помогут ему овладеть новой профессией. А за ним дело не станет.

Шеварднадзе рассказал, что он уже встречался с министром иностранных дел Канады Дж. Кларком на одном из международных совещаний. В целом он был доволен той встречей. Состоялся обмен мнениями по советско-канадским отношениям, главным международным проблемам; была выражена заинтересованность в дальнейшем развитии наших контактов.

Далее Шеварднадзе сказал, что на него негативное впечатление произвела постановка канадской стороной вопросов о правах человека, воссоединении семей. Кстати, как стало ему понятно, это была скоординированная акция западников. В разных вариантах этот вопрос поднимался в беседах с ним и другими министрами натовских стран.

С негодованием министр говорил, что у нас нет никаких оснований обороняться в этом вопросе. «Права человека нарушаются не у нас».

В 1986 году Шеварднадзе посетил Канаду.

Во время этого визита произошел эпизод, который несколько удивил меня. После встречи в здании парламента с депутатами, премьер-министром и членами канадского кабинета Шеварднадзе вышел на площадь перед главным законодательным органом страны. Там на зеленой лужайке устроили маленькую демонстрацию пять-шесть человек, требовавших от советского руководства «соблюдения прав человека».

Заметив манифестантов, Шеварднадзе направился к ним. В самом этом поступке не было ничего удивительного. К той поре уже многие и у нас в стране, и на Западе привыкли к манере «общения с народом» советских лидеров. Между Шеварднадзе и пикетчиками — выходцами из СССР — состоялась короткая беседа. Министру вручили список так называемых «отказников», то есть лиц, которым в силу тех или иных причин временно запрещался выезд из Советского Союза. Как потом мы выяснили, в основном это были люди, занятые в оборонном секторе нашей экономики и знакомые с секретными сведениями.

Я наблюдал за главой советского внешнеполитического ведомства и глазам своим не верил. Шеварднадзе не только улыбался, но и всем своим подобострастным поведением как бы хотел показать собеседникам: я, мол, целиком и полностью на вашей стороне, будем вместе бороться за демократию и права человека в Советском Союзе.

В заключение этой незапланированной встречи Шеварднадзе пообещал лично вмешаться и помочь «обиженным согражданам».

23—24 мая 1986 года в Министерстве иностранных дел СССР состоялось совещание. С докладом выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС. Конференц-зал был переполнен, участники совещания ждали выступления Горбачева, неоднократно подчеркивая, что приезд Генсека в МИД, его беседа с дипломатами напрямую — акция за последние годы уникальная.