Останний день - Андрей Александрович Васильев

class="p1">Знаю я, куда меня в этот раз занесло. Вернее, знаю, где именно застряла Софи де Боде почти на столетие. Она навеки осталась там, где ее нашла пуля — под Екатеринодаром, в том бою, который для нее стал последним в жизни. Да, ее победила не кто-то, а сама Смерть, но этой валькирии на подобные детали наплевать. Она знала, что рождена для побед, а не для гибели, потому, похоже, в нее и не верит до сих пор. А пока она в нее не верит, для нее нет Смерти. Вечный мат, благодаря которому она застряла в броши, которая была на ней в момент гибели.

Интересно, а как она влияла на владелиц этого украшения? Мне кажется, они совершали невероятные по смелости и глупости безумства, которые некоторых из них добром не заканчивались.

Зато Боровикову бояться нечего, он не целевая аудитория мадмуазель де Боде, потому и застряла брошь в его коллекции надолго.

— Вставай — прозвенел над моим ухом звонкий девичий голосок, а после в плечо вцепилась крепкая рука — Что разлегся? Вставай — и вперед, а то атака захлебнется! Надо наступать, еще чуть-чуть, и красные побегут!

— Непосредственно тебе не надо — сказал я, поворачиваясь на спину, и глядя в зимнее, затянутое серыми облаками небо — Ты уже сделала все, что должна была, твоя война закончена.

— Что за глупости? — возмутилась девушка, ее лицо нависло надо мной. А она на самом деле красавица, не врали мемуары и тусклые старые фотографии — Пока я жива, пока враги белого дела живы, война продолжается.

— Все мертвы — я вдруг понял, что на поле наступила тишина. Не били трехдюймовки, не стрекотали, захлебываясь, «максимы», не ржали истошно лошади, все звуки боя куда-то исчезли. Нет, всадники скакали, в них палили люди в шинелях и папахах, но безмолвно, как в немом кино — И ты, и они. Все. Причем очень, очень давно. Все, что происходит здесь, лишь твоя память о последних минутах жизни. Твоей жизни, Софи. Ты снова и снова раз за разом идешь в атаку, но скажи мне — хоть раз ты добралась хотя бы… Да вон до той воронки?

Я встал на ноги и ткнул пальцем в сторону развороченной взрывом мерзлой земли, шагах в двадцати от нас.

Ответа я не дождался, зато увидел направленный на меня наган. Похоже, я здорово разозлил юную валькирию, вон какой у нее злой и колючий взгляд стал.

— Стреляй — пожал плечами я — Только это ничего не изменит. Ты все равно раз за разом будешь падать в снег с убитого шальной пулей коня и пытаться добраться до красных. И все равно ничего не получится. Да ты сама это давно заподозрила, только из упрямства своего признать очевидный факт не хочешь. Признать — значит сдаться, а этого де Бодэ делать не умеют. Верно?

— Кто ты? — девушка опустила наган — Я не понимаю.

— Тот, кто может подарить тебе покой — мягко произнес я, делая пару шагов вперед — Такая уж у меня профессия.

— Ты… — Софи откашлялась, смутившись, а после ткнула пальцем в небо.

— Чего? — я глянул наверх — А, понятно. Нет, конечно, скажешь тоже. Вообще я Хранитель кладов.

— Кто? — Софи вытаращила глаза — И я тоже хороша, стою, слушаю эдакие враки! Ты сумасшедший. Тебя надо нашему полевому фельдшеру показать!

— Хорошо — я протянул ей руку — Отведи меня к нему. Воевать все равно некому и не с кем.

И верно, поле совсем опустело. Были тут только снег, мы с Софи, да еще серые небеса — и все.

— А где…? — покрутилась на месте девушка — И кто победил?

— Не помню — соврал я — Это история вековой давности, я не настолько хорошо ее знаю. Скорее всего — никто.

— Так не бывает! — топнула ножкой в кавалерийском сапожке де Бодэ.

— Бывает — возразил ей я — В гражданской войне по-другому и не случается, когда свои своих убивают, только чужие выигрывают. Впрочем, здесь и сейчас не лучшее место для подобных споров. Тебе давно пора покинуть поле сражения, а у меня масса дел там, где ваша война давно стала легендой, в которой иногда уже не отличишь правду от вымысла. Выбирай, Софи де Бодэ — вечный бой, в котором никогда не случится победы, или путешествие в загадочные края, про которые я тебе ничего не могу рассказать, потому что сам в них не бывал. Может, именно там ты найдешь ответы на все свои вопросы, в том числе и на тот, кто все-таки взял верх в вашем противостоянии?

— Кто, кто… Мы конечно — девушка убрала револьвер в кобуру и стянула перчатку — Все это крайне странно, но я отчего-то тебе верю… Хранитель кладов. Все же какое дурацкое название. Фи! У тебя есть нормальное имя?

— Есть — кивнул я, беря ее за руку — Как не быть. Но оно тебе все равно уже ни к чему. Все, Софи, ты свободна. Надеюсь, вместе с ответами, ты обретешь и покой.

Она неожиданно улыбнулась, отчего ее лицо стало почти детским, а на щеке появилась невероятно очаровательная ямочка и стала лучом света, который стрелой устремился вверх, в серое небо.

А я, наоборот, провалился куда-то под землю, туда, где нет ни верха, ни низа, одна чернота.

— Обморок? — секундой позже услышал я голос другой Софии, тоже красивой и тоже, что примечательно, не слишком живой — Что за обморок такой, который столько времени длится? Этот старый хрен вот-вот в себя приходить начнет.

— Профессиональный — выдавил из себя я и открыл глаза — Ничего не поделаешь. Все, отдавай ему побрякушку и валим отсюда. Только дай я ее оботру, чтобы отпечатки стереть.

— Очухался! — облегченно произнесла вурдалачка, очень зло таращась на меня — Я чуть с ума не сошла от страха, когда ты на пол грохнулся. А этот телепень мне только через пять минут сообщил, что ты об этом его предупреждал.

— А чего говорить? — невозмутимо пробасил Михай — Я же знаю, что так может случиться? Значит, все нормально.

— Но я-то… — было начала заводиться по новой девушка, но после махнула рукой — А, говори, не говори, толку нет. Так, клади брошь на стол, и быстро уходите. Не переживай, Хранитель, я проконтролирую, то, что он положит ее на старое место. И дверь тоже закроет, не сомневайся.

— Это, Софка, еще сигнализация… — неожиданно включился в разговор Михай, но его вурдалачка даже слушать не стала,