Личное дело соблазнительницы - Галина Владимировна Романова

Ей пришлось терпеть и мириться с тем, что он снова раздевает ее. Снова устраивается сверху и снова с методичной неторопливостью делает ей больно.

Ничего, она потерпит. Пускай это и неприятно, но и в этом можно отыскать свои преимущества.

Она теперь не одна! У нее теперь есть защита, это ее будущий муж, которого она, кажется, ни чуточки не любит. Но это ведь ничего, правда? Выбирать ведь, находясь одной ногой на скамье подсудимых, ей не приходится. Тем более уже с завтрашнего дня Юра приступит к поискам этой женщины. И, возможно, найдет преступницу раньше сыщиков, которые не очень-то и торопятся. Зачем им? У них есть подозреваемая. И именно ее видели входящей в приемную незадолго до выстрела целых десять человек.

Засыпала Алиса все же на своей подушке, хотя Юра услужливо и предлагал свое крепкое загорелое плечо. Засыпала, отвернувшись от него. Прежде чем закрыть глаза, долго смотрела в темную стену напротив, стараясь не слышать его дыхания за своей спиной и не ощущать тяжести его руки, пристроившейся на ее бедре.

Завтра все, возможно, будет по-другому. Как-то не так пусто и противно, как сейчас. Просто нужно постараться уснуть и не думать, а главное, не мечтать.

— Где вы были минувшей ночью?!

От вчерашней услужливости Вешенкова не осталось и следа. Сухая казенная сухость в вопросе, который он задал ей в лоб, едва ступил на порог ее квартиры.

Алиса растерялась. Минут десять назад она выпроводила Юру, с великим трудом уговорив его отправиться на работу. Потом пошла в ванную и как раз чистила зубы, когда в дверь позвонили. Она выскочила, как была, со щеткой за щекой и перепачканными зубной пастой губами. Открыла дверь, увидела Вешенкова, по-прежнему взирающего на мир с холодной суровостью. Попыталась улыбнуться ему, хотя наверняка произвела на него жуткое впечатление с торчащей изо рта зубной щеткой. Посторонилась, впуская его. И совсем уже было собралась снова уйти в ванную, чтобы закончить с умыванием, когда Артур Всеволодович задал ей этот вопрос.

— Я?! — спросила она с трудом, насколько вообще было возможно говорить с набитым ртом. — Я была дома.

И тут же, как глупая тринадцатилетняя школьница, застигнутая членами родительского комитета с одноклассником на заднем школьном дворе, покраснела.

Крупная клякса зубной пасты звучно шлепнулась возле ее правой ноги. Алиса тут же поспешила затереть ее большим пальцем. Потом подняла глаза на Вешенкова и снова едва не задохнулась от смущения.

Артур Всеволодович глядел мимо нее, брезгливо поджав бескровные губы. Потом, едва разомкнув рот, он сказал:

— Идите умойтесь, наконец. Есть разговор.

Это был вовсе не разговор! Это была новая волна подозрений, которой поспешил окатить ее Вешенков, стоило Алисе вернуться из ванной.

Он привычно уселся на ее диван, с удовольствием покачиваясь на крепких пружинах. И глядел на нее с прежним неудовольствием и подозрительностью.

— Итак… — начал он, внимательно оглядев ее всю от спрятанных в хвост волос до кончиков пальцев, обутых в домашние шерстяные носки. — Повторю свой вопрос: где вы были минувшей ночью после того, как я от вас ушел?

— Минувшей ночью, после того, как вы ушли, я была дома, — вытянувшись отличницей, выпалила с выражением Алиса и, испуганно глянув в его непроницаемые глаза, спросила: — А что случилось? Что-то же случилось, так?

Он не стал отвечать, вместо этого задав ей следующий вопрос:

— Кто может подтвердить, что оставшуюся часть ночи вы провели дома?

Вешенков, которому до колик в правом подреберье хотелось уличить эту рыжую хоть в чем-то, был уверен в полном отсутствии у нее алиби. Каково же было его изумление, когда она, снова заливаясь краской, пробормотала о каком-то Юре. Что вроде бы тот пришел к ней сразу после его ухода и провел с ней ночь. И что сегодня они должны будут идти с ним в загс или что-то типа того.

Какой, к черту, загс?! Какой Юра?! Ах да, Юра! Тот самый Юра юрист, что смущался и путался, давая показания по факту свершившегося убийства. И этот самый Юра может подтвердить…

Опять у девки алиби! Стопроцентное, конкретное алиби, о которое Вешенкову обломать последние зубы, а не доказать ее причастности.

— Что случилось, Артур Всеволодович?!

Глазищи у рыжей сделались огромными и совершенно несчастными, что непременно должно было бы его расстроить, будь он хоть чуточку мягче и человечнее. Вешенков не расстроился из-за ее переживаний. Он расстроился из-за того, что все его предположения, которые он складно придумал, топая сюда, комкала одна простая истина: у Соловьевой — алиби.

А ведь не должно было быть!!! Не должно!..

— Сегодня ночью, после того, как я ушел, буквально минут через пять после этого, а может, и того меньше, кто-то совершил вторую попытку убить вашего друга — Матвеева Антона, — скуксившись, будто от съеденного только что лимона, проговорил Вешенков и снова качнулся на диванных пружинах.

— О боже!!! — ахнула Алиса, сжимая кулаки и прижимая их к груди. — Его что, снова ударили по голове?!

— Нет, на этот раз обошлось без травм подобного рода. — Вешенков недоверчиво покосился в ее сторону. — Кто-то пытался отключить систему жизнеобеспечения. Его счастье, что он уже мог дышать самостоятельно. Иначе… Иначе это было бы вторым убийством рядом с вами. Не находите странность, Алиса Михална?

— Нахожу! — с трудом выдохнула она, присаживаясь в кресло по соседству с диваном. — Я много чего нахожу странным… Например, зачем кому-то выдавать себя за меня?

— Да! Почему именно за вас выдавать?! Почему не за кого-то другого?! Что в вас такого, не пойму?! — почти прокричал Вешенков, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать орать на нее по-настоящему.

Он действительно ничего не понимал. Ничего не понимал в этом хаотичном нагромождении убийств, множества действующих лиц, маскарадов и прочей ерунды!

Никакой логики не было, ни единого мотива не просматривалось, ни одного путевого подозреваемого. Все глупо как-то, спонтанно, по-детски. Махнуть бы на все рукой, а нельзя! Начальство уже отчета требует по Калинину. А тут еще в связи с нападением на Матвеева сам Попенков поутру звонил и не куда-нибудь, а ему домой.

А опросили ли жильцов дома? А не видел ли кто? А не слышал ли? Может, Матвеев приходил в сознание и…

Ну, дураки совсем они, да! Совсем не знаю, как работать!

Конечно, опросили всех, кого надо и не надо.

Не слышали, не видели, не знаем…

И этот Попенков еще не знал про вторую неудавшуюся попытку. А то бы взгрел его по полной программе и за то, что охрану возле больничной палаты не выставил. И за то, что за девкой не присмотрели.

А за ней-то что присматривать?! У нее, кажется, все хорошо. Все просто супер, в отличие от его дел, например.