Только для мертвых - Владимир Васильевич Гриньков

– Я не знаю, кто она, но она ввела тебя в заблуждение.

– Это все твои домыслы! – резко сказал Воронцов.

– Нет, Шура, не домыслы. Я знаю в «Космополитене» всех. И там нет никакой Томы Брусиловой.

– Ты уверен?

– Я голову дам на отсечение.

Глава 33

В самолете Хельга села у окна, положила на колени сумку, и оттуда вывалился зонтик.

– Зонт-то тебе зачем? – буркнул Воронцов. – Могла бы сдать в багаж.

– Забыла, – беспечно ответила Хельга и вдруг, будто расслышав в тоне Воронцова что-то странное, резко повернула голову и заглянула своему спутнику в глаза: – Что-то случилось, Саша?

– Нет, ничего, – ответил он и откинулся в кресле, давая понять, что хочет отдохнуть.

То, что сказал при прощании Потанин, повергло Воронцова в растерянность, хотя внешне он этого никак не проявлял.

Самолет шел на высоте девять тысяч метров. Большинство пассажиров спали. В конце концов Воронцов, заскучав, тоже заснул. Проснулся он оттого, что Хельга тронула его за руку.

– Саша, завтрак, – почти пропела она, предвкушая близкую трапезу.

За завтраком она ухаживала за своим спутником с естественностью, присущей любящим замужним женщинам. Когда она встречала его взгляд, он не видел в ее чистых синих глазах ни лукавства, ни фальши. И тогда ему самому становилось стыдно и тоскливо.

Позавтракав, Воронцов решил, что пора все-таки внести некоторую ясность. Он смял салфетку, бросил ее на поднос и сказал, глядя поверх голов сидящих впереди пассажиров:

– Почему-то твоя подруга сейчас вспомнилась, Тома.

Краем глаза он следил за Хельгой и отметил, что она отнеслась к его реплике очень спокойно.

– И по какому же интересно поводу? – осведомилась она с иронией, которую невозможно сыграть – такой она была естественной.

– Разве не понятно? – пожал плечами Воронцов. – Эффектная женщина.

– Я уже почти ревную, – вздохнула Хельга.

В ее глазах угадывалось озорство.

– Ну, своей подруге ты могла бы доверять, – попенял ей Воронцов. – Ты ведь ее давно знаешь?

– Несколько лет.

– Она все это время работает в «Космополитене»?

– Нет, что ты! – Хельга даже засмеялась. – Это она только изображает из себя стреляного воробья, а на самом деле работает там без году неделю.

– Никогда бы не сказал.

– Недели две. – Хельга наморщила лоб. – Или три. Но не больше.

Воронцов даже развернулся в кресле.

– Ты какой-то странный, – заметила Хельга. – Честное слово.

– Ч-черт! – с запинкой произнес Воронцов. – Ты, конечно, не поверишь, но нас с тобой едва не поссорили.

– Кто?! – изумленно подняла брови Хельга, но Воронцов даже не успел ответить – сама догадалась. – Уж не твой ли друг Потанин?

– Он не со зла! – торопливо пояснил Воронцов. – Просто он не знал в «Космополитене» Томы Брусиловой.

Но было уже поздно.

– А выглядел таким добряком! – оскорбилась Хельга.

Воронцов уже немного ее изучил и понял, что она всерьез завелась.

– Я сам виноват! – сказал он примирительно. – Начал думать черт знает что.

– И не думай его выгораживать!

– Ну хорошо, – сдался Воронцов.

Он чувствовал себя неловко, но был рад, что все разъяснилось.

К вечеру они прилетели в Конакри. Здесь их должен был встретить представитель фирмы.

Не остывшее после дневного зноя небо казалось белесым. Черные как уголь гвинейцы улыбались, обнажая ослепительно-белые зубы. За ограждением летного поля стояли пальмы, словно сошедшие с киноэкранов. В доносившейся откуда-то издалека музыке легко угадывались звуки тамтамов.

– Африка! – счастливо вздохнул Воронцов, радуясь ощущению узнавания. Ему казалось, что он все это знал с самого детства и теперь увидел воочию. – К черту все Лондоны! Теперь хоть будет о чем рассказать по возвращении.

Он был радостно возбужден, как ребенок, и его состояние передалось и Хельге. Она прижималась к нему и заливалась счастливым смехом. Только теперь они поняли, как им повезло, – им неожиданно выпало настоящее приключение.

– Вот здорово, – сказала Хельга. – Ты представляешь? Еще пару дней назад мы ни о чем таком и не мечтали, а сегодня… – Она повела рукой вокруг себя. Сказка, которая обрела зримое воплощение.

Паспортный и таможенный контроль они миновали без каких-либо осложнений. Сразу за постом контроля их ожидал молодой человек – белый.

– Мистер Уоронсоу? – осведомился он.

Воронцов даже не сразу понял, что он называл его фамилию, но Хельга сориентировалась мгновенно. Озарив парня ослепительной улыбкой, она ответила:

– Йес.

Они заговорили по-английски. Воронцов стоял рядом бессловесной статуей.

– Значит, так, – сказала Хельга, поболтав с парнем. – Это и есть представитель фирмы. По-русски он не понимает, но с этим мы как-нибудь справимся. Мы, как оказалось, еще не прибыли на место, надо еще лететь самолетом, местным рейсом, но это, как он уверяет, недалеко.

Воронцов развел руками, давая понять, что если надо – значит, надо.

– Самолет уже прибыл, – сказала Хельга. – Но надо дождаться нашего багажа.

Она опять пустилась в объяснения с представителем фирмы. Тот внимательно выслушал ее, кивнул и ушел. Вернулся он очень быстро и выглядел несколько растерянным.

– Он говорит, что самолет слишком долго ждать не может, – перевела его сбивчивые объяснения Хельга. – Нам надо успеть на место до темноты. – Она опять повернулась к молодому человеку. – Как называется то место, куда мы летим, мистер? – спросила она.

Но парень уже умчался, не успев ответить.

– Хлопотная у него работа, – посочувствовала Хельга. – Все на нервах.

Они с Воронцовым вышли из здания аэровокзала. На стоянке вереницей вытянулись такси. Машины были старые. Водители-африканцы вытянулись в готовности при появлении потенциальных клиентов, но очень скоро потеряли к ним интерес. Курчавый мальчишка торговал с лотка сигаретами. Немного дальше уличный фотограф скучал под пальмой. Рядом с ним стоял небольшой планшет с приклеенными к нему фотоснимками. Почти на всех снимках были запечатлены африканцы. Фоном служила пальма, та самая, под которой сидел фотограф.

– Может быть, сфотографируемся? – предложил Воронцов.

Наверное, все вокруг еще представлялось ему сказкой, и он хотел, чтобы эта сказка хоть в чем-нибудь материализовалась. Пусть даже это будет всего-навсего фотокарточка.

Хельга с улыбкой пожала плечами. Но фотограф, уже уловив проявленный к нему интерес, сорвался со своего места, засуетился, забегал, и единственное, что теперь оставалось, – подчиниться. Хельга попыталась было выбрать какой-нибудь другой фон, но Воронцов настоял на пальме.

– Это слишком тривиально, – вяло протестовала Хельга.

– Ну и что? Как ты не понимаешь! В этом же и весь интерес. Посмотри, – он показал на планшет. – Все эти люди стояли под