Только для мертвых - Владимир Васильевич Гриньков

зарабатывает тем, что отлавливает таких вот «бегунов». Я не знаю, кто он такой и откуда взялся, но дело свое знает. Мне он достался от одного человека… – Сухарев задумался, называть ли его имя. – Впрочем, это неважно. Рекомендации у него очень хорошие.

– Но твоего-то «бегуна» он не нашел.

– Не нашел, – подтвердил Сухарев. – Но я на него не в претензии, потому что сам виноват – слишком поздно спохватился и время упустил. Он, кстати, даже аванс мне вернул, порядочный парень, но я все-таки настоял, чтобы он взял хотя бы половину – он эти деньги заработал. Как-никак второго «бегуна» вычислил где-то в уральских лесах. Я специально проверял: и его вычислил, и бабу его, и еще одного милиционера, который поблизости случайно оказался.

Кочемасов неожиданно засмеялся, обнаружив, как раскрылся, увлекшись, Сухарев. Говорит – «вычислил», а имеет в виду – «убил». Очень легко это прочитывалось. Сухарев сначала не понял, в чем причина его веселости, но очень быстро догадался и сам засмеялся, стыдливо прикрыв глаза рукой. Он не боялся Кочемасова и вполне ему доверял.

– В общем, толковый парень, – подвел итог Сухарев, отсмеявшись.

– Сведи меня с ним.

Против ожидания Сухарев не кивнул с готовностью, а неспешно потянулся к водочной бутылке. Раздумывал.

– Знаешь, за этим парнем уже длинная цепочка тянется, – сказал он после долгой паузы. – Слишком длинная. – И посмотрел выразительно на собеседника. Кочемасов его отлично понял. Сухарев хотел бы эту цепочку оборвать. Тот парень уж очень много знает, нельзя так много знать, это вредно. Слово «убрать» не прозвучало, но и без того было ясно, о чем идет речь.

– Пусть он найдет моего Воронцова, – пожал плечами Кочемасов. – А дальше… – Он развел руками – делай, мол, со своим «охотником» что хочешь.

– Нет, – качнул головой Сухарев. – Пусть цепочку обрывает тот, кто в нее последнее звено добавляет.

Значит, он, Кочемасов. Или он соглашается и получает в свое распоряжение «охотника», или отказывается, и тогда сбежавший Воронцов – это его личные проблемы.

– Хорошо, – сказал Кочемасов.

«В крайнем случае доверю этого “охотника” Богдану, – подумал он. – Богдан все сделает быстро и бесшумно».

Сухарев удовлетворенно кивнул.

– Я тебя с ним сведу, – пообещал он. – Кто в контакт будет вступать?

– Я.

– Ты? Сам? – Сухарев с сомнением покачал головой. – Зачем тебе светиться?

– Дело-то деликатное, – сказал Кочемасов. – Нельзя к нему посторонних подпускать. Прощупаю его, да и начнем работать. Ты ему мой телефончик шепни.

– Как знаешь.

– Как его зовут, кстати?

– Стас.

Глава 31

– Знаешь, когда мы вернемся в Россию, я возьму тебя в свою фирму, – сказал Хельге Воронцов.

Было раннее утро, и они лежали в постели. Воронцов подложил руку под голову и рассматривал потолок гостиничного номера.

– Когда мы вернемся, ты уже не будешь работать в фирме, – напомнила Хельга. – Ты ведь собирался уходить, а?

– Я уйду от Кочемасова. Но где-то я все равно буду работать. Я менеджер, я создан для того, чтобы руководить…

– И у тебя талант к этому, – добавила Хельга.

Она эту фразу произнесла насмешливо, но Воронцов ее иронии не принял и спокойно подтвердил:

– Да, и талант. У кого-то хорошо получается кирпичи класть, кому-то дан божественный голос. А я – хороший организатор. У каждого своя судьба.

Хельга придвинулась и положила голову на грудь Воронцову.

– Боже, как я люблю таких мужиков, как ты, – сказала она. – Знающих себе цену. Которые говорят о своих успехах спокойно, без радостного повизгивания. Но с тобой в одной фирме я работать все-таки не буду.

Воронцов даже головы не повернул.

– Почему? – спросил коротко.

– У меня своя жизнь. Мое призвание – журналистика.

– И то, что сейчас происходит с нами, для тебя всего лишь работа?

– А что с нами происходит, Саша?

«Значит, для нее это действительно всего-навсего работа».

– Закончишь статью – и все?

– Не знаю, – сказала Хельга. – По крайней мере встречаться будем значительно реже.

– Меня твой цинизм просто поражает, – сказал Воронцов, раздражаясь. – Так ты просто материал готовишь, да? «Новые русские в постели». Или как там будет твой пасквиль называться?

Хельга приподняла голову и посмотрела внимательно.

– В чем дело? – возмутилась она.

Воронцов провел ладонью по лицу, словно хотел избавиться от наваждения.

– Извини, – сказал он. – Я погорячился.

По лицу Хельги было видно, что она ждет продолжения. Воронцов неожиданно засмеялся:

– Если честно, то я просто ревную. Вдруг представил, как ты пишешь статью о ком-то другом и уже с ним проводишь ночи.

Теперь и Хельга засмеялась:

– Ты все-таки необыкновенный тип. Я еще не встречала мужчин, которые способны раскрываться так, как это делаешь ты. Обычно мужчины пытаются казаться значительнее, чем они есть на самом деле, и потому похожи на индюков. А ты не такой. – Она прижалась к Воронцову. – Хочешь удержать меня возле себя?

Хельга прятала глаза, и это подсказало Воронцову, что вопрос задан не в шутку.

– Да, – ответил он после паузы.

– Так женись, – предложила Хельга.

Это было полной неожиданностью. Воронцов не сразу решился ответить.

– Хорошо, я делаю тебе предложение, – сказал он после долгой паузы.

Хельга расхохоталась:

– Ты бесподобен, Саша. Ты можешь представить меня в роли жены?

Проверяла его, оказывается. Воронцов с шутливой строгостью потрепал ее по волосам.

– Глупенькая, – сказал он с чувством. – Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Я никогда никому прежде не делал предложений.

– Я это оценила, – кивнула Хельга и вдруг прижалась к Воронцову еще крепче. – Я буду с тобой столько, сколько сама посчитаю нужным. Вот и все. И не надо на меня за это сердиться.

Как кошка. Позволяет себя любить, но никогда не позволит взять над собой верх.

Воронцов склонился к ней и поцеловал.

Глава 32

В лондонском аэропорту их провожал Бэлл. Он крепился, но все равно было заметно, что он расстроен. Успел за эти дни привязаться и к Воронцову, и к Хельге. Он вдруг исчез на минуту и вернулся, неся баночки с пивом и соленые орешки. Потом купил пачку газет и вручил их Воронцову, хотя тот ни слова не понимал по-английски. Его желание им угодить было так трогательно. Хельга даже не удержалась и чмокнула Бэлла в щеку. Тот зарделся.

– Не грусти, Ленард, – сказал ему Воронцов. – Через неделю мы вернемся.

– Да, – печально кивнул Бэлл.

Неделя казалась ему вечностью.

Чтобы скоротать время до отлета, отправились в бар. Здесь было людно, и они едва нашли свободные места. Бэлл принес