Гнев божий - Александр Афанасьев

В Абхазии его, героя той самой войны, и вовсе ждали с распростертыми объятиями.

Абхазия с тех пор не изменилась… почти. Красивейший некогда город черноморского побережья – Сухуми – сейчас наполовину в руинах, на улицах с автоматами, конечно, не ходят, не грабят, минимальный порядок наведен – но до мирной жизни тут очень и очень далеко. Промышленности нет никакой, есть примитивное сельское хозяйство и ремесла, производство примитивных предметов домашнего обихода и починка бытовой техники. Свет – один-два раза в сутки по паре часов. Туристы… вы что, смеетесь?

Разруха…

В Абхазии Басаева мог запросто принять президент Ардзинба, но Басаев вовсе не желал с ним встретиться. Он приехал сюда не для пустопорожней болтовни, – а для серьезных переговоров.

Люди, с которыми он должен был встретиться, ждали его в одном из пансионатов в окрестностях Сухуми, в котором до сих пор виднелись дыры от снарядов – грузины устроили тут наблюдательный пост и огневую точку, Шамиль отлично помнил, как их выбивали отсюда с БМП и безоткатными орудиями. Прибывших было много, не меньше тридцати человек, причем это были не бандиты. Охрана, хоть и пыталась выглядеть по-бандитски – одинаковое оружие и армейская выучка выдавали в них опытное, обстрелянное армейское подразделение.

Басаева встретили на последнем этаже пансионата, там, где в стене была пробита снарядом дыра – но сейчас около нее лежал снайпер, контролируя подходы со стороны гор. Гости же расположились на веранде, на неизвестно откуда взявшихся легких пластиковых стульях, таких же, какие бывают в кафе и закусочных. Их было четверо – мулла, неспешно перебиравший четки, двое бородатых боевиков, один военный с аккуратно подстриженными усиками и без бороды. Все были загорелыми… понятно, оттуда они. Прибыли они, кстати, через Грузию, пришедший к власти в Грузии могильщик СССР Эдуард Шеварднадзе ненавидел Россию и делал все, чтобы ее уничтожить.

– Ас салам алейкум, – сказал Шамиль и смутился. Он родился и вырос в Советском Союзе и не знал, как правильно приветствовать людей, прибывших издалека.

Военный улыбнулся, мулла заговорил на красивом и непонятном языке:

– Ат-тахийату ли-Лляхи, ва-с-саля-вату ва-т-тайибату, ас-саляму ‘аляй-кя, аййу-ха-н-набиййу, ва рахмату-Ллахи ва баракяту-ху, ас-саляму ‘аляй-на ва ‘аля ‘ибади-Лляхи-с-сали-хина. Ашхаду алля иляха илля-Ллаху ва ашхаду анна Мухам-мадан ‘абду-ху ва расулю-ху[32], – сказал мулла. – Нет нужды стесняться того, что ты не можешь приветствовать нас так, как должно приветствовать братьев, идущих по пути Джихада. Твои дела говорят больше твоих слов, и про тебя Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: в твоем доме сам Аллах![33]Нет твоей вины в том, что ты жил в государстве безбожников и не знал Слова Аллаха, ведь спасутся те, кто уверовали, а тем, кто вышел на пути Аллаха – рай.

Шамиль вспомнил, что так же, как этот человек, на красивом и непонятном языке говорили старики на годекане[34], не понимая при этом ни слова из того, что они говорили. У некоторых из них были секретные книги на этом языке, которые не отняли и не сожгли большевики – они знали, как читается та или иная буква, но не понимали ее смысл. Некоторые, наиболее религиозные, заставляли детей и внуков выучивать тексты из этих книг наизусть – опять-таки, не понимая смысла. Шамиля учить древние тексты никто не заставлял.

Поэтому он сделал то, что умел – приложил руку к сердцу и сказал: «Баркалла», что по-чеченски означало «спасибо».

– Воистину народ Ичкерии принял тяжкую кару за то, что принял власть тагута и подчинился ей, ведь Аллах над каждой вещью мощен! – заговорил мулла. – Но те, кто уверовали в Аллаха Единого – те спасутся. Неверные убивают вас, но от этого вы становитесь сильнее, ведь сказано: и воистину, наше войско всегда одерживает победу![35]

– Наш народ разобщен, – мрачно сказал Басаев, – а кто-то и готов снова преклониться перед русистами и признать власть их. В Городе сидят те, кто продался русистам!

Мулла понимающе кивнул:

– Все это потому, что в вас мало веры! Только вера в Аллаха способна сплотить вас! Не осуждай братьев своих, ведь они не веруют и поэтому творят зло. Помоги им встать на путь истинной веры – и люди Ичкерии признают тебя амером. Тебя, а не того генерала, который летал над Афганистаном, сея ужас и смерть, убивая правоверных, сражающихся на пути Аллаха!

Несмотря на распространенное заблуждение – генерал Дудаев никогда не был особо религиозным человеком и не использовал религию в качестве инструмента. Его контакты были сугубо деловыми – он налаживал связи в Москве, в Турции, в Грузии, в Эстонии, на Ближнем Востоке, но это были чисто деловые вопросы: отмывание денег, контрабанда оружия и наркотиков. Исламское движение «Аль-Каида аль-Сульбах», обосновавшееся в Пакистане и Афганистане, присылало к генералу своих представителей – но уехали они только с туманными обещаниями и более ни с чем. Тем не менее Аль-Каида усиленно искала контакты в этом регионе, чтобы в будущем дестабилизировать и занять весь Кавказ и всю Среднюю Азию.

– Генерал Дудаев продался русским! – сказал Басаев то, ради чего он, собственно, сюда и приехал. – Он марионетка русистов.

Мулла снова понимающе кивнул:

– Этого следовало ожидать. Разве не сказал Аллах об этом: «О, вы, которые уверовали! Не берите себе близких друзей, кроме вас самих. Они не преминут вам вредить, они хотели бы того, чтобы вы попали бы в беду. Обнаружилась ненависть из их уст, а то, что скрывают их груди, больше. Мы разъяснили вам знамения, если вы разумны![36]Тот, кто служил тагуту, а не Аллаху и на этом пути убивал правоверных – тот не может быть амером, тот так и останется тагутом. Ичкерией до сих пор руководит тагут, вот почему Аллах не дает вам победы! Только когда во главе Ичкерии встанет человек, готовый воевать ради Аллаха, а не ради асабии – только тогда Аллах смилостивится над вами, а все те, кто умышляет против вас и воюет против вас – будут повергнуты.

– Но как я смогу встать над генералом?! – взмолился Басаев.