Токката и фуга - Роман Сергеевич Богословский

навсегда исчезнем. Я ликовал! Я праздновал! Я уходил от правосудия и от той жизни, в которой у меня была дочь. Я хотел подарить тебе рай, себя, всю жизнь! Но Жорик, Жорик, Жорик… приехал сюда, твареныш. Будто больше ехать в мире некуда… И все разрушил, все испортил…

Порывистый ветер забился в конвульсиях. Где-то сзади затрещали кедры, заплакали сосны, жидкие облака спустились на горы, будто подслушивая Ромина, но не веря ушам своим. В тяжелой панике от услышанного, они желали улететь как можно дальше от этого места, но намертво зацепились за верхушки деревьев, и теперь от них отрывались лишь маленькие клоки. Из рваных ран облаков закапала на землю мутная кровь.

Внутри Киры закрутилась центрифуга, завизжал вихрь, заплясала кровавая чернота.

– А-а-а-а… А-а-а-а-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а… – орала она, извиваясь по земле. Она билась лбом о каменистую тропу, царапала ногтями булыжники…

Георгий из последних сил прошепелявил сломанным лицом:

– Подлая… Больная… Сволочь… Кира… Т… Ток… Моя Ток… ката… моя родная… Моя… Я… Я люблю… Люблю… Т… Тебя… И плевать… какого ты… пола… Поедем… Уедем… Вместе…

Ромин лениво поднялся, наклонился над Георгием.

– Ну что, Жорик, помнишь, как я вас отжиматься заставлял, а? Помнишь, как ты отжался меньше девчонки, – он кивнул на Андрея, который в тот момент внутри себя превращался обратно в Киру. – А теперь все, Жорик. Время отжиманий безвозвратно ушло.

Ромин обрушил ногу на голову Георгия. Затем второй и третий раз. В широко раскрытые глаза его попадали капли дождя, наполняя их. И когда они уже были переполнены – ручейки вытекали из них, струясь по тому, что осталось от лица.

Ромин аккуратно взял Киру на руки и, шатаясь, пошел по тропе, приговаривая:

– Ничего… Вот теперь все хорошо… Нам больше никто не мешает… Нет больше лжи… Есть только мы вдвоем… Вот теперь все правильно… Пусть ты теперь опять Кира… Но тело-то мужское… Конечно… Конечно, мужское…

– А-а-а-а… А-а-а-а-а-а-а-а… А-а-а-а-а-а… – заорала Кира еще громче, в горле ее клокотало, она забилась, завертелась в руках Ромина, пытаясь вырваться.

Капли дождя сделали их лица еще более страшными, безумными, кроваво-грязными. Холодный горный ветер сбивал ослабевшего Ромина с ног. Он глупо улыбался, то и дело высовывал язык.

С большим трудом он донес Киру до лаврового дерева, где была пещера, куда Ромин отправил Шахина.

И только они подошли к этому месту и Ромин положил на траву полутруп Киры-Андрея, он увидел, что внутри пещеры, глубоко внизу, агент хаотично светит фонарем по всем сторонам.

Ромин крикнул весело:

– Агент, ты как там? Нашел чего?

Тот закричал взволнованно:

– Господи, Миша, слава богу, что ты не ушел! Да нет тут никого. И выхода отсюда тоже нет. Я спрыгнул вниз и оказался в пещере, из которой нет выхода, кроме как через верх. Но мне туда уже не долезть. Давай, вытаскивай меня. Их тут нет, с чего ты вообще взял, что они тут? Вытаскивай меня, Миша…

Ромин сказал как можно более дружелюбно:

– Да ладно тебе? Неужели нету? Ты посмотри получше. Может, они там где-нибудь за камнями прячутся, а? Ты же опытный агент, а не можешь найти в небольшой пещере двух ма-а-а-а-леньких ребятишек?

– Да говорю тебе, нету здесь никого! Ты меня за идиота держишь?! Ты говорил, что тут есть выход на тропу, которая ведет к пляжу. Где он, этот выход? Тут сплошная стена – и все.

Ромин рассмеялся, закричал:

– Да хватит тебе, агент Шахин. Есть же там выход, посмотри получше. Ты у себя под ногами смотрел? Разгреби немного камни, посвети фонарем. Внизу там выход, я тебе говорю точно.

Какое-то время Шахин молчал. Потом надрывно закричал:

– Миша, что это?.. Это череп?! И кости… Ромин?!

Кира неподвижно лежала. Смотрела на отца с блуждающей полуулыбкой.

– Как же тебя земля носит… Как же ветер на тебя дует… Как же солнце может светить на тебя… – она шептала, шептала, шептала…

Ромин хохотал, склонившись над проемом:

– Похоже, ты не справился с заданием, агент Шахин? Похоже, тебе больше нельзя доверять, да? Ну, так смотри на этот череп – это и есть выход из пещеры. Сознаюсь, я немного преувеличил, что он ведет к тропе. Я, прямо скажем, не совсем в курсе, куда ведет этот выход. Может, спросишь у костей? Или у Господа? Поищи, не прячется ли там где-нибудь Господь, а? Наверняка закопался в песок и только и ждет, когда же агент Шахин его обнаружит. Череп этот, чтобы ты знал, принадлежал довольно умному и оборотистому человеку. Он хотел отжать у меня отель на первых порах, пока я был еще неопытен. И тебя со мной еще не было. И вот. Я нашел для него отличный выход из положения! И выход из пещеры.

Шахин умолк. Затем выхватил пистолет и выстрелил вверх – туда, откуда говорил с ним Ромин. Тот отшатнулся, хотя пуля в проем даже не попала.

Ромин заорал:

– Шахин, ты совсем идиот?! Кто же будет тебя вытаскивать, если ты меня убьешь?

Агент начал стрелять во все стороны. Когда патроны закончились, заорал высоким голосом:

– Ромин! Ты что делаешь?! Ты без меня никто! Вытащи меня отсюда! Ты что творишь, Миша? Ты… Да все документы сделаны на меня! Я же по бумагам владелец отеля! Ты что делаешь?

Ромин понимал, что патроны в обойме закончились, но сел чуть подальше от проема.

Заговорил, словно оправдываясь:

– А что я делаю? Я ведь не убил тебя, агент? Прими это как благодарность за твою работу. Ты посиди там, подумай. Наберись сил. Скоро придет утро – начинай кричать. Вдруг кто мимо пойдет, услышит и спасет тебя.

– Миша! Я прошу тебя! Кто тут пойдет?! Этого поворота с главной тропы никто не знает! Миша, Миша!

Ромин больше его не слушал.

Опустился перед Кирой на колени, смотрел ей в лицо. Попытался оттереть ей лоб и щеки, но кровь уже засохла и кончился дождь.

– Я смотрю на тебя и не понимаю, кто ты. Кирюша… Токката… Андрюша… Ты просто существуешь, ты просто есть – как ночь, как кровь, как смерть… Ты неведомое существо. И это моя вина… Моя мечта обосралась…

Он схватил Киру за горло, медленно сдавил. Она хрипела, не сопротивляясь.

Ромин закричал изо всех сил. От постоянного крика голос его стал сиплым и низким:

– Но мне был нужен мальчик, слышишь ты?! Я это говорил и твоей мамаше, и этой шлюхе тете Лене, помнишь ее? Помнишь? В дурке дни свои доживает. Когда ты сбежала, я устроил ей такую жизнь… м-м-м-м… такую