Остров потерянных детей - Дженнифер МакМахон

– Ну, ты скажешь! – рассмеялась Лиззи.

– Отец сказал, что полетят! – стоял на своем Питер.

– Он много чего говорит, – сказала Лиззи и поковыряла землю мысками потертых черных мотоциклетных сапог. Затем откашлялась и сплюнула.

– Пойдемте, – предложила Ронда. – Вернемся на сцену. И попробуем спрыгнуть.

– Нет, со сцены прыгать плохо, она слишком низкая, – возразил Питер.

Ронда с ужасом увидела, как Питер схватил в мастерской лестницу, приставил ее к стене и вскарабкался на покрытую дранкой крышу гаража.

– Что ты делаешь? – спросила Ронда. – Спускайся!

– Ты собрался раскроить себе череп, приятель? – спросила Лиззи, правда, довольно равнодушно. – Твои мозги разлетятся по всей подъездной дорожке!

– Ну и фантазия у тебя! – укорила ее Ронда.

Питер подошел к краю, посмотрел вниз и отошел назад, чтобы взять разбег.

– Пройдись по доске, приятель! – крикнула ему Лиззи.

– Заткнись! – шикнула на нее Ронда. – Питер, не делай этого! – крикнула она. Это был глупый трюк, призванный доказать верность отцу, который, вероятно, не был его родным отцом.

Мерзкое чувство нахлынуло на Ронду, словно грязная волна, токсичные отходы и биологически опасный мусор. Она влюблена в собственного брата! Что было не только мерзко, но, вероятно, и незаконно.

– Спускайся, и я расскажу тебе секрет, – пообещала Ронда.

– Какой секрет? – спросил Питер.

– Хороший. Просто спустись вниз, и я расскажу его тебе. Пожалуйста. – Расскажет ли она? И если да, вдруг это все испортит?

Лиззи подошла к Ронде сзади, наклонилась и прошипела:

– Это что за секрет такой, Ронни? Что ты любишь Питера? Это не имеет значения, потому что Пэн втюрился в «крокодила». Он при первой же возможности обжимается с ней.

Дыхание Лиззи было кислым и пахло рыбой. Схватив щеку кончиками пальцев, она принялась ее дергать, издавая влажные чмокающие звуки, довольно противные.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – крикнула Ронда. Она шагнула вперед и, приложив руку ко лбу на манер козырька, чтобы солнце не било в глаза, прищурилась и посмотрела на крышу. Ей начинало казаться, что есть две Лиззи: хорошая и плохая. Хорошей была Лиззи, которую она знала всю свою жизнь, которая хотела вырасти повыше, чтобы попасть в состав «Рокеттс», и распевала глупые песни.

Плохая Лиззи дурно пахла и говорила пошлости, типа «обжимается с ней», да еще со звуковыми эффектами, что было просто грубо.

– Ой ли? – спросила Лиззи, хихикая.

– Пожалуйста, Питер! – позвала Ронда.

Затем из подвала показался Дэниэл с открытой банкой пива в руке.

– Эй, «Ракета»! – позвал он Лиззи. – Где ты пропадала весь день?

Лиззи не ответила. Дэниэл же, выйдя во двор, повернулся, чтобы посмотреть, что там девчонки увидели на крыше мастерской.

– Что, черт побери, ты делаешь, Питер? – крикнул он. – Живо спускай свою задницу вниз! Кому сказано!

Питер замешкался. Посмотрел вниз, на землю, потом на отца.

Дэниэл поставил пиво и шагнул к лестнице.

– Не заставляй меня лезть за тобой! Сам потом пожалеешь!

Ронда съежилась.

Дэниэл начал взбираться по лестнице. Питер подполз к дальнему углу крыши. Ронда затаила дыхание.

– Отстаньте от него! – Агги выбежала из дома и поспешила к гаражу.

– Чертов придурок, он раскроит себе голову, – объяснил Дэниэл с середины лестницы.

– Не трогай его! – крикнула Агги.

– Я не собираюсь ничего с ним делать. Просто спущу его вниз!

– Он может сделать это сам, – возразила Агги.

– По-моему, он там застрял, словно кошка на дереве, – сказал Дэниэл.

Агги схватила лопату, стоявшую у стены гаража.

– Спускайся с лестницы, или я собью тебя оттуда!

Она размахивала лопатой, словно средневековым мечом. Дэниэл медленно спустился с лестницы, поднял руки в знак капитуляции и спокойным тоном принялся уговаривать жену:

– Опусти лопату, Агги!

Но та вскинула свое оружие и, угрожающе им размахивая, двинулась на мужа. Дэниэл присел.

– Ты что, охренела? Что, черт возьми, ты делаешь? – закричал он. Агги замахнулась снова, и, не отскочи он в сторону, она точно бы ударила его.

– Мама! – крикнул Питер с крыши гаража. – Мама, прекрати! – Он добрался до края и присел на корточки, словно этакая горгулья. Но Агги снова подняла лопату. Дэниэл прижался спиной к гаражу и, не сводя с лопаты глаз, медленно двигался влево.

– Агги! – позвал Клем. Он выбежал из-за другого угла гаража, что было странно, так как означало, что он пришел из дома Питера и Лиззи. – Положи лопату, Аг. Успокойся, просто возьми и опусти ее!

Агги опустила лопату, но руки не разжала. Она расплакалась.

– Чокнутая стерва, – пробормотал Дэниэл. Лопата в руках Агги снова взлетела вверх, но Клем ее опередил. Он остановил ее руку, прежде чем Агги успела размахнуться, и, схватив деревянный черенок, вырвал лопату из ее пальцев.

Никто даже не сдвинулся с места. Похоже, ни один из них не знал, что делать дальше. Ронда на подъездной дорожке, ладони красные от впившихся в них ногтей. Питер, скрючившийся на краю крыши, с крыльями за спиной. Рыдающая Агги, зарывшаяся лицом в рубашку Клема. Клем, поднявший лопату высоко в воздух, чтобы Агги не могла дотянуться до нее. Дэниэл, прижавшийся спиной к гаражу с недоуменным выражением на лице. И Лиззи, которая не шелохнулась с того момента, когда ее отец начал подниматься по лестнице. Она оставалась стоять, подняв вверх свой крюк, словно ребенок в школе, ожидающий, когда его вызовут к доске. Взгляд пустой и остекленевший, из-под черной пиратской шляпы торчат нечесаные волосы. Внезапно она захлюпала носом и поспешила прикрыть рот рукой – той самой, в которой не было крюка.

У Ронды ушла минута, чтобы понять: исходящие от капитана Крюка всхлипы вообще-то не плач – Лиззи смеялась. И чем сильнее она пыталась остановиться, тем громче заходилась от хохота. Все смотрели на нее. Она же продолжала смеяться, так громко и истерично, что надула в штаны, и, поняв это, расхохоталась еще сильнее.

* * *

Время пришло. Он знал, что так будет. Она рассказывала о нем людям. Рисовала картины их тайных мест. Приносила игрушечного кролика в школу, показывала его и рассказывала о нем истории.

Кролик не сердится. Только грустит.

Он забирает ее в своей подводной лодке в последний раз. Касается ее плеча. Думает, что жесты бессильны передать некоторые вещи.

Он отворачивается от нее. Крепко сжимает руль. Он знает, что нужно делать. У него есть план. Она полностью доверяет ему, так что это будет легко.