Пленительная страсть - Ферн Майклз

Завтра ее свадьба. Завтра Сирена Кордес выйдет замуж за Ригана ван дер Риса и пути назад уже не будет.

После того первого ужина с Гретхен и Цезарем в этом доме было еще несколько приемов. Сирену представили самым влиятельным людям Явы и других островов. Многочисленные лица прошли у нее перед глазами — всех имен она не запомнила. Не осталось секретом, что большинство мужчин нашло девушку красавицей, а женщинам она показалась очаровательной.

— Везет же Ригану! — снова и снова повторяли все.

Что ж, Сирена старалась создать приятное впечатление, и одновременно с этим делала все, чтобы не раздражать своим видом более старших и менее красивых женщин. Она держалась со скромным достоинством, не вмешивалась в серьезные разговоры мужчин, поддерживала пустяковые разговоры женщин, была милой, общительной, но не назойливой.

Даже Риган, казалось, был доволен невестой и ее поведением. Он проявлял к ней изысканное внимание и был сама любезность, хотя раз или два она уловила в его глазах неодобрение относительно ее однообразных черных нарядов. Ему хотелось, чтобы его невеста носила более яркие платья и, по возможности, более элегантные прически. И тем не менее довольно часто во время приемов ловила она на себе благосклонные, одобрительные и изучающие взгляды жениха. Даже стоя к нему спиной, девушка порой ощущала, что он смотрит на нее. Это смущало ее и вызывало противоречивые чувства, в которых она сама еще до конца не разобралась.

Мефрау Клосс была у них постоянной гостьей. Романтически вздыхая, она с нежностью наблюдала за молодой парой. Хельга пришла к выводу, что Риган и Сирена без памяти влюблены друг в друга. И, конечно, впечатлительная капитанша не могла не поделиться собственными умозаключениями со своими приятельницами. Не раз можно было увидеть, как Хельга, окруженная другими женщинами, что-то возбужденно им сообщала, а потом вся группка быстро оборачивалась в сторону Сирены и благоговейно замирала, сияя глазами и улыбаясь.

В такие моменты девушка радовалась, что этого всего не видит Калеб, так как ему разрешалось сразу же после ужина уйти в свою комнату или погулять по саду. Она знала, что мальчик, воспользовавшись предоставленной возможностью, отправлялся через холмы к бухте, на спрятанную там «Рану». Бывало, что он даже оставался ночевать с командой. Кроме того, братишка проводил довольно много времени в обществе Ригана и все больше проникался к нему уважением. У них сложились прекрасные взаимоотношения, и они хорошо понимали друг друга. Но по-настоящему, до конца, им подружиться не удавалось, так как Калебу приходилось все время быть начеку, чтобы не проговориться о «Ране» и планах Сирены.

Девушку не возмущало то восхищение, с которым мальчик относился к Ригану. Ей были понятны чувства ребенка. Разве мог он оставаться равнодушным к такому внимательному, заботливому и обаятельному человеку, каким был менеер? Что тут говорить, если даже она сама чувствовала себя в обществе жениха прекрасно! Не раз за этот месяц они ездили с ним по Яве, и ей нравилось слушать интересные, забавные рассказы Ригана, прогуливаться с ним по шумным, деловым улицам Батавии и по экзотическим окраинам острова… Ей было хорошо рядом с ним.

Сначала она могла общаться с ван дер Рисом лишь стараясь не думать об Исабель. А потом, к своей досаде, замечала, что были моменты, когда пираты, «Рана», сестра и дядя отступали в прошлое. Но нет, это было недопустимо! Такое нельзя забывать. Это равносильно предательству. Нельзя, да и невозможно забыть, ибо все это произошло совсем недавно! Она видела страдания и сама страдала: дядя Хуан и его последние отважные попытки защитить от пиратов корабль и двух племянниц; отчаянные крики Исабель, все еще звучавшие в ушах, унизительная порка Калеба… А надругательство над нею самой!.. Все эти кошмары постоянно мучили и преследовали. Нет, такое невозможно ни забыть, ни простить. Но никто никогда больше не доставит ей страданий! Той озорной, наивной девушки, которая оставила Испанию, больше нет! Теперь она — настрадавшаяся, пережившая много горя женщина. И мыслит как женщина! У нее есть голос, и она заставит всех прислушаться к нему. А если кто-то откажется ее слушать, тогда тому придется испытать на себе ее ярость!

Почему мужчины имеют право на все, что захотят? Даже бестолковый и малограмотный, даже самый последний из мужчин все равно считается по своему положению выше женщины! Женский удел — смиренно сидеть дома и выполнять волю мужчины. «Но я не из этих женщин!» — подумала Сирена, и кровь ее закипела от чувства несправедливости. Она и раньше никогда не сомневалась, что новость о женщине-капитане, вызовет всеобщее, неслыханное возмущение. В обществе, в гостиных «капитану» будут обсуждать и осуждать. Женщины будут закатывать глаза к небу, неодобрительно пощелкивая языком. Однако не все женщины. Должны быть и другие — настрадавшиеся от мужчин только потому, что они женщины, бессильные перед мужской мускулатурой и жестокостью. Эти в душе порадуются за нее, зааплодируют и благословят. Сирена поклялась отомстить и была полна решимости доказать, что воином можно стать не только благодаря физической силе!

Девушка продолжала вышагивать по комнате, но затем остановилась перед открытым шкафом. Взгляд ее упал на белое подвенечное платье. Она устало закрыла глаза и коснулась пальцами незнакомого нежного шелка. Белое свадебное платье… Боже праведный! Она не имеет права одевать его! Открыв глаза, Сирена внимательно взглянула на это белоснежное, роскошное чудо, на которое до сих пор избегала смотреть. И вдруг громко вскрикнула:

— Матерь Божия! А где же рукава?

Вся похолодев, она повернула к себе платье, рассматривая лиф. Рукавов не было! Почему она не заметила этого раньше? Сирена рванулась к двери.

— Фрау Хольц, фрау Хольц! — пронзительно закричала она. Отчаяние и тревога были на ее лице.

Многочисленные слуги быстро передали экономке, что юфрау зовет ее к себе. Фрау Хольц, бормоча что-то себе под нос, поднялась по лестнице, сохраняя невозмутимость. Войдя в зал и услышав отчаянные крики Сирены, она похолодела. Мучительная безысходность, звучавшая в голосе сеньориты, сдавила ее сердце. Старая женщина понеслась по лестнице и, запыхавшись, влетела в бело-голубую спальню.

— Что случилось, сеньорита?

— Где рукава моего свадебного платья? Я говорила вам, когда с меня снимали мерки, что у платья должны быть рукава?!

Успокоившись, что хозяйку не укусила ядовитая змея, фрау Хольц была возмущена такими криками.

— Сеньорита, при здешнем климате рукава не нужны.

Сирена резко повернулась к экономке.

— Я хочу, чтобы к завтрашнему дню на этом платье были рукава, или завтра свадьбы не будет! — голос ее был низким и звучал угрожающе. — Вам ясно? Менееру ван дер Рису будет очень неловко стоять у алтаря одному!

Фрау Хольц надменно подняла голову и смело встретила сверкающий взгляд зеленых глаз.

— Портниху уже нельзя вызвать. Она покинула Яву.

— Вызовите ее назад! — приказала Сирена.

— Боюсь, что слишком поздно. Она уехала на один из островов. Я даже не поинтересовалась на какой.