Одолеть темноту - Ирэн Роздобудько
Шрифт:
Интервал:
Мы, объединенные общей неудачей, часами просиживали на подоконнике в ее квартире.
Она не отпускала меня. А я не решалась раз и навсегда избавиться от этой дружбы. От этой зависимости. Порой заходила только ради того, чтобы убрать – Крошка жила в невероятном беспорядке – и вывести малыша на свежий воздух…
Я знала – стоит мне освободиться от нее, как все изменится. Я не буду второстепенной. Я расцвету, как дерево, с которого сорвали мерзкую омелу, нальюсь соками. Но все коварство заключалось в том, что я не могла заставить себя не приходить, забыть ее. Вычеркнуть из жизни раз и навсегда. Жалко было малыша, я «подсела» на ежедневные ужины с обязательной рюмкой и бесконечной болтовней о том, что не сложилось. Теперь я думаю, что мне было приятно слышать этот скулеж от самой красивой девочки нашего института. Она утратила свое первенство. А я не могла позволить себе не наслаждаться этим поражением. Мне это было необходимо, как воздух, ведь в конце концов мы обе оказались в тупике…
…Я так долго вспоминаю то, что не заслуживает внимания. Это потому, что ночь только началась, а у меня развилась бессонница. У меня много времени, и я могу пить эти воспоминания маленькими глотками. Без всяких эмоций вспоминать все до того момента, когда в этой истории появится самое главное звено, которое разорвало цепь, приковывающую меня к этой Крошке. Этот момент я заглатываю, как неразбавленный спирт – еще обжигает. Хотя все выглядело банально. То есть – никак не выглядело…
…Подруга мамы водит мальчика погулять на пруд. Подстилает под себя газету, вытягивает ноги, наслаждается тишиной и время от времени окликает малыша – не заблудился ли…
Малыш носится по берегу как сумасшедший. Заглядывает под каждый куст, ловит всякую живность. Он похож на щенка, которого выпустили из будки, он спешит набегаться, насмотреться, впитать в себя впечатления до следующей прогулки. Иногда он надолго застывает, сосредоточенно сидит в траве, склонив голову над своей добычей – бабочками, стрекозами, муравьями.
Потом сажает их в банку. Назад он идет сосредоточенный, пряча под рубашкой банку, набитую всякой мошкарой.
– Только маме не говори, – умоляет он.
Я рада, что у нас есть общая тайна. Представляю, что будет, если его подопечные расползутся по всему дому!
– Зачем они тебе? – спрашиваю я.
– Для опытов… – серьезно отвечает он.
Однажды я увидела эти «опыты»…
Подкралась, когда он сидел на берегу, и через плечо увидела, как он методично лишает насекомых разных частей тела.
Меня стошнило.
Я надавала ему по рукам, объяснила, «что так делать плохо». А потом уже не вмешивалась в его развлечения.
Он все равно не оставил своих опытов, только начал прятаться от меня. Он вообще был неуправляемым, хоть и был похож на ангелочка.
Порой он, устав от своей охоты, садился возле меня, прижимался так, что мне было тяжело дышать.
– Ты будешь меня любить, когда мама умрет? – как-то спросил он.
Я успокоила его, объяснив, что маме нечего умирать – она еще молодая. И вдруг подумала, что Крошка пожирает не только мою жизнь, но и жизнь этого несчастного…
– Она меня не любит… – серьезно сказал он. – Мама любит летать…
– Почему ты так решил? – спросила я.
– Она все время говорит, что я мешаю ей взлететь…
– Взлететь трудно, – сказала я…
Мы еще перебросились двумя-тремя репликами, о которых я не хочу вспоминать…
А на следующий день она умерла: соскользнула со своего любимого места на подоконнике – и полетела.
Так закончилась моя зависимость от Крошки Цахес. Хотя грустила я долго – Крошка еще два-три года оставалась в моей крови, мыслях и воспоминаниях. А когда моя кровь изменилась окончательно, все начало складываться к лучшему. Меня пригласили на один телеканал, потом – на другой, более богатый. Но актрисой я так и не стала – переболела этим желанием. Работа была связана с менеджментом и рекламой. Я научилась управлять людьми, выстраивать отношения, придумывать новые пути развития в работе. Эти навыки мне пригодились, когда я занялась совсем другим. Но это было позже…
…Малыш прикипел ко мне, хотя никогда не называл мамой. Всегда – Леля.
Это был странный мальчик. Незаметно он завладел моей жизнью. Из-за него я не вышла замуж. И никогда об этом не жалела. У меня были мужчины, но я будто чувствовала, что все главное – впереди.
Он хорошо учился, был опрятным и никогда не дружил с ровесниками. Уже с шестого класса все время сидел за анатомическим атласом, мечтая о поступлении в медицинский институт.
Порой он пугал меня пронзительным взглядом черных глаз. Но я знала, что этим взглядом он впитывает каждое мое движение, каждое желание, каждую сокровенную мысль.
Я стала его идолом. Не скажу, что это было неприятно.
Я гордилась его умом, начитанностью и особым умением общаться с людьми – они сразу увлекались им. Однажды я даже подумала, что это мастерство передалось ему от Крошки, а потом он превзошел ее.
Я была уверена, что нас ждет славное будущее. Думала об этом будущем уже тогда, когда он был старшеклассником, ведь он быстро взрослел. Порой мне казалось, что он никогда не был ребенком и выглядит намного старше, чем есть на самом деле.
Помню ту ночь, когда мы стали любовниками…
Шестнадцать лет разницы не казались нам таким уж большим препятствием: он выглядел на все двадцать пять, а мне никогда не давали моего возраста! Лучшего мужчины в моей жизни не было. Для меня он был чистый, совсем чистый, как младенец. Словно лист, на котором я могла писать все, что угодно, – роман, драму, непристойный стишок…
Он никого не любил, кроме меня! Еще с тех времен, когда прижимался ко мне там, на пруду. Еще там он подсознательно учился дышать мной, вжиматься в меня, искать единственного спасения – в середине меня, где было тепло и уютно. Все остальные женщины не имели для него значения, только – отвратительный долг и непреодолимый интерес к экспериментам. А меня он любил, как никого и никогда.
Итак, Крошка, я победила тебя…
…Я рада, что научилась мало спать. Хотя теперь мне здесь ничего не угрожает. В первые месяцы приходилось держать нос по ветру – один глаз спит, другой бдит, чтобы какая-нибудь сумасшедшая не подобралась ночью с заточенной вилкой под мышкой. Но потом я нашла с ними общий язык. Я всегда могла найти общий язык с кем угодно, а уж с такими «простушками» – и подавно. Каждая спит и видит себя на свободе, не зная, что там ее ждет.
А я знаю: соблазны! Неисполнимые желания. Разочарование. Но прежде всего – соблазны.
…В тот день, когда под ванной в его квартире я нашла истлевшую женскую одежду, я пережила шок и ужас. Но не была слишком удивлена. Я давно ждала чего-то подобного. А еще тот случай стал своеобразным катарсисом, после которого я поняла, что никогда его не оставлю. В тот день я поняла, что он обречен.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!