Синдром одиночества - Гала Григ

— Но это не значит, что ты должна бросить учебу.

— Знаешь, медицина — это не мое. Я давно собиралась поговорить с вами об этом. Просто не хотела вас расстраивать. А сейчас самое время разобраться в самой себе и решить, что для меня важнее.

— И что же, теперь ты превратишься в сиделку?!

— Ни в коем случае. Буду поступать в наш педагогический. На инъяз.

Аркадий был ошарашен.

— Школа — предел твоих мечтаний?

— Почему нет? Кто-то должен учить детей. К тому же, это не предел. Знание языков открывает большие перспективы.

— Настя, но ты же теряешь целый год!

— Лучше потерять часть и приобрести целое. Не хочу раскаиваться всю жизнь, что выбрала не ту дорогу.

— Я думаю, ты совершаешь ошибку.

— Это мое решение. И оно не обсуждается.

Аркадий смотрел на свою повзрослевшую дочь и удивлялся, как из хрупкой белокурой малышки она превратилась в самостоятельную, решительную и бескомпромиссную красавицу.

Он вынужден был согласиться с ее намерением. Только попросил помягче объяснить это матери. Переживал, как бы состояние Ирины, только начавшее улучшаться, не ухудшилось из-за сознания, что из-за нее дочь бросает учебу.

Настя была настолько убедительна, отстаивая свое решение остаться дома, чтобы подготовиться к поступлению, что Ирина не могла не согласиться с ней. Сама она настолько оправилась, что вернулась на работу. Это отвлекало от грустных мыслей. Жизнь, как говорится, налаживалась.

Беда притаилась, отступив на время. Но ее удар был настолько неожиданным, что и предположить нечто подобное было невозможно.

* * *

Очередная планерка проходила в обычном порядке. Атмосфера была несколько вялой. Пасмурный мартовский день располагал больше к чашечке кофе, нежели к обсуждению производственных вопросов.

В кабинете редактора было тепло и уютно. Кое-кто из сотрудников даже украдкой зевал, прикрывая рот ладонью.

Аркадию стало душно. Он расстегнул пуговицу на вороте рубашки. Слегка ослабил узел галстука. Попытался сделать глубокий вдох — и вдруг как-то осел. Голова и руки его бессильно опустились. Туловище завалилось на стоящий рядом пустой стул.

Кругом засуетились, забегали. Кто-то вызвал Скорую. Кто-то пытался похлопать его по щекам. Кто-то уже смачивал его лицо водой.

На другом конце стола суетились вокруг Ирины, тоже обмякшей и все пытающейся встать. Но ноги не слушались ее.

Бригада Скорой помощи прибыла быстро. Но помочь Аркадию было уже невозможно. Врач констатировал смерть — внезапная остановка сердца…

Во время похорон Аркадия моросил мелкий дождь. Иногда пролетали снежинки. Март не баловал погодой. День был серым, мрачным.

Ирина неуверенно подошла к стоящим чуть поодаль Але и Даше:

— Простите меня и… я вас прощаю, — едва слышно выговорила она. В голосе, глазах было много боли и раскаяния.

— Бог простит, — ответила Аля и крепко сжала руку поддерживающей ее Даши, которая готова была сказать что-то резкое.

Ирина отошла, низко опустив голову.

Аля тихо ответила на гневный взгляд Даши:

— Сегодня день такой — Прощенное Воскресенье.

Уже дома Аля подошла к дочке и, просительно заглядывая в ее глаза, сказала:

— Прости меня, и я тебя прощаю.

— За что, мама?!

— Не спрашивай, просто, если не против, скажи то же самое и… отца прости…

Даша в недоумении произнесла нужные слова. Мысленно покаялась за посещение гадалки.

Гости, собравшиеся помянуть Аркадия, тихонько перешептывались.

— У него что две дочери?

— Нет, вот та рыжая — не его. А русая с пышными локонами — его.

— Ну что Вы говорите. Рыженькая как раз его родная, но от первой жены. А эта — приемная, дочка второй жены, — вмешалась в разговор еще одна женщина.

— Но ведь говорили, что это как раз родная, а та — удочеренная.

— Как бы там ни было, но провожали его обе жены и обе дочери. Вот ведь как бывает.

— А первая-то на поминки не пришла.

— Ну еще бы. Надо отдать ей должное, что хоть на кладбище была. Хорошо, что дочка была рядом. Каково ей рядом с соперницей стоять!

— Им обоим было тяжело в этой ситуации.

— Да уж…

Опустошенное сердце Ирины билось по инерции. Она машинально выполняла домашнюю работу. Машинально ела, пила. Единственным утешением была Настя. Она проводила с матерью почти все свое время. Горе настолько сблизило их, что они казались единым целым. Настя понимала каждое движение губ, глаз, мимики матери и старалась моментально все исполнить.

— Настенька, я не больна. Тебе надо готовиться к экзаменам.

— Я и готовлюсь. Давай поговорим по-английски.

— Вот еще. Ничего не помню.

Настя убедила мать начать заниматься вместе с ней английским. Так они коротали вечера — с пользой для дела. Ирине предложили взять отпуск, на что она ответила категорическим отказом. Работа отвлекала от грустных мыслей. Вернее, заставляла жить дальше.

В один из выходных дней они решили навести порядок на рабочем столе Аркадия. Занятие было не из веселых, но когда-то надо было сделать это.

За этим занятием их застала Даша, приехавшая навестить мать. Ирина ушла на кухню:

— Пойду сварю кофе.

Она чувствовала неловкость в присутствии Даши. К тому же, не хотела мешать беседе девочек.

Среди вороха бумаг и документов внимание Насти привлек один буклет. Она хмыкнула:

— Откуда это у папы?

— Покажи, — Даша взяла рекламный буклет и стала читать: Детективное агентство «Надежда». Телефон в Москве: +7 (915)327-55-99. — Ниже: Богдан Ненов и команда опытных детективов.

Прочитала с обратной стороны: «Розыск родных, друзей и знакомых. Мы обязательно поможем. Наши эксперты обладают умением добывать недоступную информацию, используя ее в интересах клиента, не переступая при этом закон и гарантируя полную конфиденциальность.»

У Даши бешено забилось сердце. Опять «Надежда»! Неужели сама судьба подталкивает ее к поискам?

— Ты что? — Настя рассматривала рекламную брошюрку. — Наверное, отец обращался, — и отложила ее к ненужным бумагам.

Даша, помедлив мгновение, все же взяла буклет.

— Ты же отказалась от идеи разыскать биологических родителей.

— В принципе, да. Сейчас точно не стану. Может быть, когда-нибудь…

* * *

Аэлита вернулась с работы с хорошим настроением. Дома ее ждала Даша. Из кухни доносился обалденный запах.