Просто Рим. Образы Италии XXI - Аркадий Ипполитов

Сант'Андреа делле Фратте стоит прямо напротив заднего фасада Палаццо ди Пропаганда Фиде, в двух шагах от Пьяцца ди Спанья – центральнее не бывает. Более всего знаменита её беломраморная колокольня, стоящая несколько сбоку и не связанная никак с фасадом. Она, очень отдельная, даже фантастичнее и ажурнее колокольни Сант'Иво. Совсем рокайльная беседка. Круглящаяся, кружевная, с коринфскими капителями, завитыми в букли, из которых торчит ни много ни мало как янусовское двуличие юности и старости. С одной стороны – головка улыбающегося детства, с другой – понурая головища бородача. Увенчана колокольня металлическими крестом и частозубой короной, похожей на что-то ящерообразное, да ещё гирлянды, гербы и множество вазочек с горящим в них мраморным огнём. Второй ярус украшен пилястрами с ангельскими головами, чья форма заимствована у античных герм. Получилось очень неприлично: ангелы сложили свои крылья так, как будто прикрывают ими то, что у герм, символа и границ и плодородия, обычно находится в середине, – фаллос. Ощущение, что наверху Сант'Андреа делле Фратте собралось восемь божественных эксгибиционистов, готовых распахнуть свои перьевые плащи, как только мимо пройдёт кто-то этого достойный. Такой колокольней венчать бы какой-нибудь Caprice, Каприз, наподобие царскосельских – было бы восхитительно.

* * *

Колокольня и есть каприз, capriccio, «каприччо», особый жанр, выдуманный итальянцами ещё в XVI веке. К нему принадлежат «произведения, в котором сила воображения имеет больший вес, чем следование правилам искусства», как был определен термин capriccio Антуаном Ферютьером в его Dictionnaire universel, contenant tous les mots francais, tant vieux que modernes, «Всеобщем словаре, содержащем все слова французского языка, как старинные, так и новые» 1690 года издания. Короче – причуда разума, что Гойя гениально и точно, хотя и несколько мрачновато, сформулировал в титульном листе Los caprichos «Сон разума рождает чудовищ». Борромини, художник гораздо более рациональный, чем Бернини, был очень склонен к причудам, нарушающим правила. Колокольня кажется совсем отдельной, но если пристально изучить Сант'Андреа делле Фратте, приглядевшись ко всем его фотографиям, то тут же становится заметно, что её причудливость соотносится с затейливой архитектурой основания купола. Купол, как и вся церковь, остался нетронутым Паскуале Белли и незаконченным, но видно, что он должен был изобиловать деталями и что держащие его капители, которые сейчас – просто торчащие во все стороны металлические стержни, подразумевались не менее затейливыми, чем двуликие капители колокольни. Очевидно, что если бы Борромини удалось закончить строительство Сант'Андреа делле Фратте, то получилось бы нечто невиданно-неслыханное, и причудливость колокольни естественным образом вписалась в общий вид церкви.

Неординарность колокольни родила легенду: мол, поставлена она была Борромини специально, чтобы показать кукиш Бернини, жившему в доме наискосок напротив. Где там Бернини именно размещался, уже и непонятно, дом строился и перестраивался, так что сейчас он чудесная путаница веков от чинквеченто до новеченто, XX века, – мне довелось в этом доме пожить, – но доска висит. Колокольный кукиш подразумевал архитектурные неудачи Бернини, в том числе и башни Пантеона, столь глупо торчащие, что стали поводом для бесконечных насмешек. Эту легенду с удовольствием рассказывают все гиды. Башни у Пантеона действительно были крайне неудачны, так что их потом убрали, но, к сожалению, приделал их не Бернини, как многие считали, а Карло Мадерно, причём подозревается, что при участии самого Борромини. К этому также особо изощрённые знатоки добавляют, что Бернини, в ответ на кукиш, водворил в церковь двух своих ангелов с символами Страстей Христовых, дабы Борромини не думал, что он тут один хозяин. Ангелы были созданы для украшения Понте Сант'Анжело, и они действительно стоят в церкви, показывая, что ни Борромини в Риме шагу не ступить, чтобы не натолкнуться на своего соперника, ни Бернини, но они попали в церковь только в XVIII веке, куда их передали наследники скульптора. Все, пишущие про них, сообщают, что папа Климент IX, ими восхищённый, приказал заменить этих ангелов работами мастерской. На Понте Сант'Анжело действительно стоят копии, но почему Бернини пришлось их заменить, неизвестно. Из-за чего столь понравившиеся папе статуи, вещь дорогостоящая даже хотя бы и по материалу, на них затраченному, так и проболтались чуть ли не столетие никуда не пристроенными, загромождая мастерскую, неясно. Закончил Бернини двух ангелов в 1669 году, в год смерти Борромини, которого он сильно пережил, так что кукиш, даже если бы он и тут же водворил их в Сант'Андреа делле Фратте, можно было показать только небу.

Сами ангелы получились голенастые, худосочные, манерные и очень недовольные делом, что им поручили, – демонстрировать терновый венец и свиток с предписанием казни Христа. Видно, что семидесятилетний Бернини уже только изображает витальность, раздувая складки туник и накручивая мыльную пену облаков под ногами длинноногих подростков, а на самом деле выдохся. Как выдохлось в 1670-е годы всё римское барокко, примером чему может служить скульптура «Мёртвая святая Анна» работы Джованни Баттиста Маини, позднего последователя Бернини, находящаяся в той же церкви. Выполненная в 1750–1752 годах статуя лежащей женщины очередная, очень качественная, вариация на «Экстаз святой Терезы». Она даже и получше ангелов, но застывшая, выдохшаяся, мёртвая.

Теперь ничто вокруг Сант'Андреа делле Фратте о сплетении ветвей не напоминает, кроме сада в кьостро. Сад хорош не менее, чем колокольня, и более доступен. Он просто воплощение гётевского Kennst du das Land, wo die Zitronen blühn,/ Im dunkeln Laub die Goldorangen glühn, главного лозунга всех любителей Италии, известного России из бесчисленных переводов от «Я знаю край! там негой дышит лес, / Златой лимон горит во мгле древес, / И ветерок жар неба холодит, / И тихо мирт и гордо лавр стоит» Василия Жуковского до каких-то публикаций в интернете, предлагающих всё новые и новые варианты, типа «Ты помнишь страну, где цвели апельсины,/ Сквозь зелень пылая златым переливом». Подписано: «Какушкина Юля, 10 класс, октябрь 2015». Милая Юля, ты – Миньона, ты молодец, изящно всё перевела в прошедшее время, будешь в Сант'Андреа делле Фратте, обязательно зайди в сад, всё узнаешь. Там до сих пор апельсины цветут маленькими беленькими флёр-д'оранжиками, а пылают золотыми корками в одно и то же время, как апельсинам свойственно.

Джованни Лоренцо Бернини. «Пьющий воду лев». Терракота c Sailko / Wikimedia Commons / CC BY-SA 3.0