Ночные снайперы - Юлия Волкова

— Вот именно! — неожиданно вскричала Елизавета Петровна. — Для этого я туда их и посадила. Конечно, мишень! И только человек, далекий от снайперской хватки мог этого не увидеть. Я бегала с этими перьями шесть лет. Если бы это было не так неудобно, я бы с удовольствием воткнула в свой шлем настоящую мишень. Простите, барышня. Нас не представили, но я готова высказать вам свое восхищение.

— Александра Барсукова… — упавшим голосом проговорила Саша. Она искренне жалела, что вообще стреляла только что из маркера. Бабушки были ей симпатичны, а она взяла и одним махом, походя и совершенно случайно разрушила их «непотопляемое» совершенство.

— Барсукова? Александра? — в два голоса воскликнули старушки-мастера. — Мы ваши передачи смотрим. Очень приятно!

— А мне очень неприятно, — вздохнула Саша. — Не то, что вы мои передачи смотрите, а то, что я так… с вашим убором. Не знаю, что на меня нашло. Прошу прощения, Елизавета Петровна.

— Что за вздор! — возмутилась Елизавета Петровна. — Это игра. И вы были на высоте. А кто попал в нашу неуязвимую Катюшу, Игнат? Похоже, у вас, действительно, неплохая команда. Мы в ней остаемся однозначно, да, Катенька?

— Да, Игнат, кто попал в мою ахиллесову пяту? — рассмеялась Екатерина Максимовна, демонстрируя всем желающим окрашенную в розовый цвет кроссовку.

Саше захотелось исчезнуть. Действительно, что на нее нашло? Так обидеть пожилых дам!

— В этом туре игры действовал только один снайпер, — сердито ответил Корецкий. — Поэтому я даже не знаю, стоит ли продолжать тренировки в таком составе. Я еще могу понять новичков. Но, Сега, Артур Арнольдович, Денис, что с вами? Вы еще не проснулись? А вас, Александра Николаевна, в будущем я хотел бы поставить на третий номер в пятерке. У вас удивительная выдержка и грамотный подход к ситуации.

— Снова Александра? — Екатерина Максимовна захлопала в ладоши от восторга. — Сашенька, вы молодец! Нас с Лизанькой три года никто не мог замарать.

— Имеется в виду, в игре, — уточнила Елизавета Петровна. — В обычной жизни нас все время пачкают. Например, в слякоть — автомобилисты.

— Вы давно играете в пейнтбол? — спросила Екатерина Максимовна.

— Практически второй раз, — сказала Саша грустно.

— В таком случае, вы прирожденный снайпер, — вынесла ей приговор Екатерина Максимовна. — С таким игроком мы сварим кашу, Игнат.

— Трех игроков для команды недостаточно, — проворчал Корецкий. — Я прошу перезарядить фидеры шариками другого цвета. И разделимся на команды. Так и быть — даю вам еще один шанс проснуться…

Наблюдая за своими коллегами по команде в игре и в перерывах, Саша все больше утверждалась в мысли, что идеальный образ спортсмена-пейнтболиста, нарисованный Игнатом Корецким, подходит только к нему. Остальные члены команды вели себя, как дети, увлеченные игрой «в войну». Даже пожилые дамы позволяли себе, презрев тактику и стратегию, совершать авантюрные действия. К ее удивлению, ни один из игроков, кроме Корецкого, не видел общей картины боя. Играли кто во что горазд. А в перерывах хвастались «подвигами», которые, по мнению Александры, были откровенными ошибками в общей картине игры. Игнат был недоволен тренировкой, но, кажется, этого никто не замечал. И для мальчика Сеги, и для пенсионера Артура Арнольдовича, и для крепыша Дениса, да и для всех остальных все происходящее было веселым, безответственным развлечением.

«Скоро все выяснится, — думала Саша. — Сотрудники агентства «Гоголь» и оперативники в ближайшие четверг и пятницу проследят за всеми подозреваемыми. Папа склоняется к мысли, что преступник — мальчик Сега, Сергей Васильев. Однако он не так уж и хорошо стреляет. И слишком горяч. А «ночной снайпер» по всем признакам никогда не теряет головы. Иначе давно бы уже дал маху и был бы пойман самими жертвами. Второй подозреваемый — Денис, может быть, и хорошо руководит своим хозяйством в поселке. Но в игре он не надеется на партнеров, пытается все делать сам, торопится и поэтому подставляет себя под удар. Трудно представить, что всю неделю он готовит очередное преступление, рассчитывая время, выбирая удобную позицию, следя за расписанием жертвы. Он горяч, как Сега, нетерпелив, как многие женщины в команде. Артур Арнольдович очень неповоротлив и стреляет слабенько, даже из статической позиции. Если уж кого-то и подозревать, так это Корецкого. Он никогда не промахивается, легко двигается, хладнокровен и терпелив. Если бы не его „кодекс чести“, я стала бы следить за ним»…

В конце рабочего дня к Андрею Мелешко пришла Марина Ивановна — учительница школы, руководимой Илоной Олеговной Майской. Вид ее говорил о том, что она чрезвычайно взволнована.

— Андрей Евгеньевич, я пришла к вам, чтобы узнать, как продвигается расследование по делу снайпера. — Заговорила она возбужденно.

— Работаем, Марина Ивановна, — ответил Андрей обычной в таких случаях дежурной фразой.

— Мой вопрос вызван не праздным любопытством, — заявила она. — Если преступника в ближайшее время не найдут, нашу школу ожидают большие перемены. Совсем не лучшего свойства. Вы просто представить себе не можете, что у нас сейчас творится.

— Илона Олеговна сама ведет следствие? — улыбнулся Мелешко.

— Так она это называет, — сказала Марина Ивановна. — Но по существу, то, что она творит, не поддается никаким определениям. Она обвиняет в случившемся и учеников, и учителей, и родителей. Ей кажется, что в школе зреет заговор против нее. Это просто… мания какая-то. Сотрудникам милиции, которые занимаются этим делом, она не доверяет — считает, что те отлынивают от работы. Она уволила двух учителей, которых подозревала в том, что те покрывают детей. Каждое утро проводятся настоящие обыски учащихся. Проверяются сумки, портфели, одежда. В таких условиях ребята не могут нормально учиться, а педагоги — преподавать. Младших Обрезковых — главных ее подозреваемых — она просто затерроризировала. Они перестали ходить в школу. И можно догадаться, где они теперь проводят время. На улице! Потому что дома у них не лучшая атмосфера. Школа для них была единственным местом, где они чувствовали себя более или менее комфортно. Андрей Евгеньевич, я вас прошу!.. Объясните ей, что наши дети не виноваты. И тем более не виноваты учителя и родители. Ведь у вас наверняка есть какие-то версии.

— Марина Ивановна, — вздохнул Мелешко. — Я почти уверен, что ни учащиеся вашей школы, ни тем более учителя, к преступлению не имеют никакого отношения. Но я не уверен, что смогу успокоить Майскую. Может быть, вам следует собрать педагогический совет и откровенно поговорить с ней? Объяснить, что ее действия не способствуют успешному процессу обучения, ну или что-то в этом роде… Иногда коллектив может на многое повлиять. Сходите, в конце концов, в РУНО.

— РУНО за Майскую горой, — покачала головой Марина Ивановна. — А коллектив… Коллектив еще не готов противостоять директору. И знаете, что самое страшное? И среди детей, и среди взрослых гуляют идеи о том, что неплохо бы повторить ту дурацкую акцию. Я просто не знаю, что делать! Мне кажется, что в один прекрасный день дети станут громить кабинеты. Кто бы мог подумать, что чей-то идиотский поступок может вызвать такие последствия!