Ночные снайперы - Юлия Волкова

— Понимаю, — захихикало «солнышко». — Айн момент. Как вас представить?

— Ты что — тупой? — возмутился Пирогов. — Мы же тебе сказали. Братья Копперфилды.

— Ага… — существо втянуло голову в плечи и испарилось.

А через некоторое время на горизонте обозначился король шоу-бизнеса. Бади Дерибасов встретил сыщиков любезно.

— Лапа! — гостеприимно проговорил он Игорю, сунув ладошку в ручищу частного сыщика. — Вы не один?

Пирогов сухо представил своего друга, стараясь, чтобы представление звучало официально.

— Ну наконец-то! — воскликнул Дерибасов. — Нашим делом заинтересовались официальные органы. Андрей, вы когда-нибудь видели, как зажигаются звезды?

«Если звезды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно, — мрачно подумал Мелешко. — Зачем я сюда пришел?»

— Я видел, как звезды падают, — сказал он, обаятельно улыбаясь Дерибасову. — Пожалуйста, не приглашайте нас на вашу творческую кухню. Можно, я начну сразу с главного? Бади Аринбасарович, зачем вы участвовали в аукционе, зная наверняка, что не сможете выкупить Венеру? По-простому, по-гречески говоря, Афродиту.

— О! — вскричал Бади. — Настоящий опер сразу берет быка за рога. Но вы не правы. Я мог бы выкупить шедевр. Если бы мне не помешали.

— Бади, не стоит со мной лукавить, — устало вздохнул Мелешко. — Вы вышли из помещения, где проходил аукцион, зная, что больше туда не вернетесь. Обморок двух английских леди — ваша постановка или это была случайность, сыгравшая вам на руку? Игорь, — обратился он к другу, — учти, если бы не их обморок, перерыв нипочем не объявили бы. Господин Дерибасов не вышел бы на свежий воздух, и в него бы не выстрелил снайпер-хулиган. Хотите рекламу, Бади? Вы — банкрот от шоу-бизнеса. Но не привыкли к такой роли, поэтому живете на широкую ногу, покупаете особняки, участвуете в аукционах. Торгуетесь на них до последнего, как Киса Воробьянинов, понимая, что в кармане нет ни гроша. Все считают вас серьезным конкурентом, поэтому единственный для вас выход при вашем положении либо умереть прямо на аукционе, либо получить смешную плюху, от которой вы теряете сознание и — о’кей! Но на самом деле вы все это подстроили. У меня есть знакомая тележурналистка, которая с удовольствием запустит такой сюжетик в эфир. Вам нужна такая реклама, Бади?

— Голубчик… — простонал Дерибасов. — Нельзя ли сбавить обороты? Я как-то плохо ловлю вашу мысль. Я подстроил — что?

— Все, — безжалостно проговорил Мелешко. — Обморок леди, вытекающий из нештатной для аукциона ситуации перерыв и, наконец, выстрел в вас. Безвредный выстрел, господин Дерибасов.

По коридору, в котором они разговаривали, прошлась странная парочка в блестящих костюмах, ярком макияже и совершенно неопределимая в половой принадлежности.

— Бади! — почти хором прокричали они. — Когда начнется съемка? Мы извелись от ожидания.

— Я вам что сказал? — заорал Дерибасов. — Я сказал — ждать! Значит, ждите!

Парочка взвизгнула и испарилась.

А потом взвизгнул Дерибасов.

— Господин майор! Все это неправда! Это — инсинуации моих недоброжелателей. Я не готовил такого сценария. Хотите, поклянусь на иконе?

— Давайте икону, — хмыкнул Мелешко. — В чем вы клянетесь?

Дерибасов засунул руки в карманы блестящих штанов, вздохнул, посмотрел на Мелешко укоризненно, затем мазнул взглядом по Пирогову, и выражение его лица радикально изменилось. Теперь доброжелательное, лучезарно глядевшее создание превратилось в злобного и одновременно все понимавшего на непосредственном уровне субъекта, вроде доктора Лектора в исполнении неподражаемого Энтони Хопкинса.

— Я не готовил покушения на себя! Все произошло неожиданно. Но… вы правы… это было мне на руку! Хотя получить плюху в нос из говна даже ради рекламы — не-при-я-тно, черт побери!

— Бади, — увещевательно произнес Мелешко. — Я понимаю, что это неприятно. Но как вы собирались избежать позора на аукционе?

— Наша милиция работает неплохо, — пробормотал Дерибасов. — Или это вы, Игорь? Работаете против меня? Да, я не мог купить Афродиту за собственные деньги. Но когда бы это поняли? Когда бы проверили мои банковские счета? На это требовалась неделя как минимум. У меня счета во многих банках мира. Я купил бы это произведение. Я хотел его купить. Если бы они обнаружили, что я несостоятелен, я бы взял кредит. Мне бы дали. Потому что все знают, что Бади — это гарантия. Финансовая, творческая, корпоративная… Вы не понимаете многого. За мной — тыл. Я — не банкрот. Я никогда не буду банкротом, даже если на моих личных счетах не будет ни цента. Но то, что со мной произошло, это — га-а-дость. Вы найдете эту сволочь, черт побери? Я плачу вам деньги, Игорь! Я готов платить деньги вашему другу! Найдите скотину!

— У-у, — протянул Мелешко. — Либо этот парень хороший актер, либо твоя версия, Игорек, лопается.

— Андрей, — улыбнулся Дерибасов. — В меня стреляли. Я надеюсь, что то кино, которое я видел в детстве, не повторится. Но я боюсь. Вы найдете преступника?

— Да, — кивнул Мелешко и неожиданно схватил Дерибасова за руку. Тот сжал ладонь майора изо всех сил. После этого пожатия майор понял, что Бади не готовил своего покушения на себя. Уж слишком дрожала у него рука. — У вас есть настоящий враг, дорогой Бади?

— Изволите иронизировать? — возмутился продюсер. — У меня масса настоящих врагов. Как у любого человека, работающего в шоу-бизнесе. Только не заставляйте меня составлять список этих врагов. Это невозможно. Я на это потрачу не один день.

— Версия твоя, Игорек, красива, — сказал Андрей, когда они вышли за территорию «Звездного холдинга». — Но я на своем веку повидал та-а-ких мальчиков. Он не врет. Он, действительно боится. Он не подстраивал пейнтбольную плюху. А вот насчет обморока леди… Разве сейчас это возможно выяснить?

— Попробую, — вздохнул Пирогов. — Но если выстрел не имеет отношения к обмороку…

— Сдается мне, что не имеет, — проворчал Мелешко. — Но все-таки поработай. Чем черт не шутит — вдруг нам это пригодится?

— По-моему, все однозначно, — сказала Алена, прикрывая дверь в покои Феликса и вынося на подносе флакончик с валерьянкой и мензурку. — Человеку не нравится определенный круг людей.

— Круг? — засмеялась Саша напряженно. — Что это за круг, объединяющий директора школы, чиновника, владельца автосервиса, директора телевизионного канала и водопроводчика?

— С его точки зрения, они составляют единый круг, — твердо проговорила Алена. — Для него это — обслуга. Все они обслуживают его жизнь. Или жизнь его родственников. И обслуживают, на его взгляд, плохо. Вот. Как тебе моя мысль?

— Если бы Степашка плохо обслуживал своих клиентов, он бы никогда не стал тем, кто есть, — заметила Саша.

— Снова Степашка, — ухмыльнулась Алена. — Ты явно к нему неравнодушна. Почему ты не сказала, что Феликс тоже не стал бы тем, кто есть, если бы «обслуживал» своих телезрителей плохо?