Гнилое яблоко - Ната Фокс

всего лишь тысячу лет заключения.

– И в сотый раз мы вам повторяем, что не можем отдать артефакт, – с отчаянным вздохом ответил Ярико. – Он выбрал нас. Если мы вам его отдадим, то в любом случае умрëм. Как вы за триста лет этого не смогли понять?

Ярико не чувствовал себя в опасности. Он лишь устал повторять Совету одно и то же, из раза в раз. Просто ждал, когда закончится это представление, его поведут наконец на казнь, где догадаются нормально убить. Последние пять попыток так и не увенчались успехом.

Исполинских высот зала в тёмно-нефритовых тонах, украшенная длинными гобеленами на стенах, в середине которой располагался стол для трёх судей – Совет трёх магов, одни из самых влиятельных существ в королевстве Межмирье.

По бокам от стола находились сидячие места для присяжных, больше походящие на зрительные места под цирковым шатром. А посреди всего театра абсурда стояла клетка, в которой и держали подсудимого. Сегодня им стал сам Ярико. Руки связаны за спиной железными оковами, вместо закрытой одежды – потрёпанные шорты и белая майка до колен. Но на лице ехидное спокойствие.

– Так, мне всё это надоело! – не выдержала одна из судей с маской василиска и вскочила с места. – Преступление на лицо. Мы только зря тратим время на переговоры.

– Мы не признаëм свою вину в краже Белиала, – спокойно сказал Ярико, продолжая обводить судей презрительным, насмехающимся взглядом. – Что, нам самостоятельно повеситься, если сам артефакт назвал ваше семейство жадными до денег жабами? – он обратился к главе Эльзоре, сидящему на трибунах. Однако Скатклиф презрительно, с долей отвращения отвёл от мальчишки взгляд.

Самый высокий судья в маске совховы ударил молотком по столу. Гул в зале прекратился.

– Кто дал вору слово? – Сова высокомерно поднял подбородок, от чего украшения на его маске качнулись в сторону. Голос оглушающе разносился эхом по залу.

– Вы, господин судья, – едко оскалился Ярико.

Возникла небольшая пауза, при которой были слышны перешёптывания других существ, присяжных с трибун. Непонятно, как они смогли собрать столько народу ночью, но зал не пустовал даже наполовину.

– Ты, мерзкий мальчишка! – с гневной дрожью продолжил другой судья, повыше и попротивнее, носящий маску оленьятры. Он казался моложе всех остальных. – Ты украл ценную вещь, а теперь не хочешь признавать своей вины!

– Да не крали мы её! – ответил Ярико. Он тоже начинал терять терпение.

– …За твои злодеяния и за тех, кого ты убил, тебя уже нужно отправить на виселицу! К тому же…

– Это была самооборона! – но ему не давали слово вставить.

– …Ты открылся ему! Ты притащил в наши миры ЧЕЛОВЕКА! Они…

– Да он ещё ребёнок, и ваша так называемая стража убила бы невиновное во всём этом существо!

– Собратья, вы забыли, что сделали люди?! Нет, близкие наших мёртвых товарищей никогда не забудут, как люди проклинали и убивали тех, кто не похож на них!

– Люди изменились! – выкрикнул со злостью юноша, – все меняются! Вы просто боитесь их, вот и ненавидите, и приравниваете их к преступникам и бродягам! А бродяг – к животным!

– А что ты предлагаешь сделать? – Оленятра поднялся со своего места подле главы заседания и зло выпалил, брезжа слюной, словно горячим ядом: – закрыть глаза на всё, что происходило? Отпустить тебя и твоего друга-заморыша? Ты хоть сам понимаешь, что говоришь, чокнутый мальчишка? Сначала подрасти и поумней, а после поучай взрослых!

Василиск дёрнула Оленятра за длинный рукав его одеяния, намекая, что тот перебарщивает.

Однако Ярико молчать не собирался:

– Конечно, нам далеко до вас, великий Совет. Далеко до вашего неизменно чопорного взгляда на современные вещи. Понимаем ли мы, что говорим? Безусловно, – кисточка хвоста Ярико ходила ходуном, цепляясь за решётки клетки. Он не боялся, говорил совершенно открыто.

– Но понимаете ли вы, что несёте. Прекрасно зная правду, вы продолжаете попытки убить ребёнка, да и за что? За то, что он родился человеком? Хотите так подать пример своим потомкам, взрастить в них злость ко всему человеческому? Нужно объяснять словами, а не отправлять на убой тех, кто оказался вне ваших стандартов. И ладно мы, провинившееся существо, но за что вы хотите уничтожить человека? Нам казалось, что расовую дискриминацию искоренили в Столице ещё во времена Адуэта II. Как раз сразу после Столичной бойни.

Трибуны вновь разразились шёпотом, похожим на копошившихся в гнезде ос. Судьи молча переглянулись. Оленьятр уже было открыл рот, но его бестактно перебили.

– Мы ещë не кончили, – строго произнёс Ярико. – Нас всё ещё интересует, к чему весь этот цирк? За последние несколько сотен лет, Совету так и не удалось нормально нас умертвить. Господа верховные судьи, прошу, исполните наше предсмертное желание, расскажите нам, несведущему идиоту и чокнутому мальчишке, почему вы каждый раз устраиваете грандиозный суд над глупцом, который этого даже не заслуживает. В чём тайный смысл маскарада, который вы из раза в раз называете правосудием?

Совет не знал, что сказать. Василиск и Оленьятр с надеждой взглянули на Совоховы, в то время как жужжащий рой на трибунах становился громче, заполняя огромное пустое пространство Нефритового зала. Напряжение в воздухе становилось всё сильнее.

– Вы всего-лишь показушники, которые желают сплетен для очередного номера газетного выпуска. Вам нужна жертва сплетен, показать существам, что вся власть сосредоточена в ваших руках, – Ярико расслаблено стоял посреди клетки и спокойно смотрел на размытое светлое пятно перед собой. – А так как мы очень строптивая жертва, к тому же из именитого клана, то убивать нас в тихую нет никакого смысла. Никакого удовольствия. Может быть вы, господа судьи, точите зубы на Фредерика Гельгара, и желаете ему отомстить?

– Довольно! – рыкнули три голоса в унисон и зал резко замолчал. – Мы слышали достаточно. Уведите подсудимого на виселицу.

– И только не говорите, что наши слова – не правда! – расхохотался Ярико, даже не пытаясь вырваться из хватки стражников.

Несколько стражников-ящеров, носящие серебристые лёгкие латы, открыли клетку, вытащили хохочущего Ярико и повели прочь. Его смех эхом раздавался по всему Нефритовому залу, заставлял каждое существо с ужасом вздрогнуть и признать, что юноша давно перестал здраво соображать.

Ящеры вели Ярико под руки, пока тот пытался отдышаться после смеха. Гельгар глубоко выдохнул и моментально привёл себя в порядок, брезгливо выдернув свои локти из лап стражников, как только они покинули Нефритовый зал.

– Убери лапы, мы идëм. Не убежим, – спокойно сказал он и на мгновение остановился. Большие белые уши дёрнулись в сторону исполинского окна.

Ярико не стал поворачиваться, лишь обеспокоенно выдохнул и