Гнилое яблоко - Ната Фокс

и превратилась в… более зловещую, хитрую. От такого оскала по спине человека прошла холодная дрожь.

– Должен, – кивнул он, пожав плечами. – Но не обязан. Он мне ничего не должен, у меня нет причины ему помогать. А твою жизнь я только что спас, так что мы квиты. Приятно было познакомиться, юный гений, бывай!

– Ч-ЧТО?!

Николас раскрыл свои крылья, сделал несколько шагов, а затем взмахнул ими, тронувшись с места и исчезая в небе.

Это был удар в спину. Два предательства за вечер. Ещё одно существо, которому он слишком доверился и был очень жёстко подставлен им в самый нужный момент. Леон остался один, среди огромного города.

Один.

Он понял, что натворил. Своим необдуманным поступком он обрёк своего друга на смерть. Его эмоции подставили Ярико, который и без того имел кучу проблем. Он оставил его на растерзание полицейским, а Николас, на помощь которого он так надеялся, сбежал подобно крысе, бегущей с этого Титаника.

От осознания всей ситуации Леон не мог удержать себя от крика. Но кричать было нельзя. Поэтому он хрипло вдыхал холодных ночной воздух, подавляя в себе паническую истерику, вцепившись руками в волосы.

Глава 7: «Суд дураков»

1

Ярико всегда говорил, что Столица – один из прекраснейших ночных городов, если не считать его подлунных жителей, переулков и редких бандитов. Леон и сам в этом убедился. Он не решался идти к порталу домой, просто не мог. Да и если бы не муки совести, смог бы он вернуться, зная, что на хвосте могут сидеть наёмники, желающие любой ценой получить информацию о Ярико Гельгаре? Подвергать родителей опасности – последнее, чего бы ему сейчас хотелось.

И Леон пошёл. Пошёл за Крей, единственным существом, оставшимся рядом с ним.

Они старались избегать патрульных, не ходить по улицам, по которым убегали от полиции. Леон не смотрел по сторонам, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и при этом вслушивался в чужие разговоры. Обсуждение возможного суда кипели. Описание осуждённого пугали: «белобрысый рогатый подросток», «сынишка земляных», «вороватый выблядок».

Несколько раз Леон останавливался, чтобы послушать особенно интересные разговоры: прохожие обсуждали публичную казнь, что, возможно, состоится через пару часов, после заседания, на площади старого города. Кто-то говорил, что это ужасно, вешать детей, кто-то, наоборот – осуждал, что так ему и надо, суть была в одном – они обсуждали Ярико.

«Слухи? Или же они действительно хотят его публично осудить? – размышлял Леон, – и почему об этом уже знает полгорода?»

Леон гладил грифона по холке и придерживал за шерсть, чтобы идти с ней вровень. Он чувствовал её беспокойную дрожь и пытался успокоить несколькими добрыми словами.

Однако нужно было узнать об этом суде побольше. Возможно, тогда они смогут узнать, откуда нужно вызволять Ярико. Леон собрался с силами и подошёл к паре существ, обсуждающих местные сплетни.

– Простите, вы говорите о предстоящем суде. Не знаете, где будут судить преступника?

Оба существа были очень похожи на людей, но в то же время имели нечеловеческие части тела, одетые в старые, оборванные, широкие одежды. Оба собеседника переглянулись, и один из них, который имел большие заячьи уши, растущие из рыжей копны волос, больше похожих на спутанную проволоку, сказал:

– Ты чё, не местный што ль?

Леон не растерялся и ответил:

– Да, я не отсюда. Так вы мне поможете?

– Тебе надо двигаться по этой улице вперёд, не сворачивая. Когда дойдёшь до площади со статуей Короля, сверни вправо. Огромное здание, не проскочишь мимо, – вместо своего друга ответило другое существо, что меньше походило на человека из-за своего длинного, вороньего клюва. Который не двигался. Видимо, собеседник общался с помощью телепатии.

– Спасибо. Доброй ночи, – Леон погладил Крей по холке и они двинулись вперёд по «Стреле».

Они шли в указанном направлении достаточно времени, полчаса точно. Крей то останавливалась, принюхиваясь, в поисках запаха машинного масла киборгов-копов, то прибавляла шаг, когда доносились странные голоса. Николас назвал её обычным питомцем, но Крей была намного, намного умнее обычных зверей, разве что не могла говорить.

Наконец, впереди появилась площадь – огромное пространство круглой формы размером в два футбольных поля, – посреди которой стояла не менее огромная медная статуя монарха верхом на лошади. В памяти всплыли странные ассоциации со школой. На них Леон тоже не обратил внимание, лишь сравнивая их с возможным чувством де жа вю уроков литературы, которые были для него совсем не интересные.

И вот она, огромная постройка, мимо которой точно не проскочишь. Брусчатая дорожка вела к зданию с выточенными из минерала колоннами – оно отдалённо смахивало на древнегреческую базилику из-за специфического строения крыши. Также над входом располагалась статуя весов, находящихся в равновесии. Если говорить о том, как здесь судили, то «равновесия» в этой статуе быть не должно.

Возле входа, подпирая колонны своими телами, стояли двое охранников, но они не выглядели живыми. Леон поднялся по ступенькам и осторожно, чтобы не вызвать подозрения у этих двоих в доспехах, подошёл к проходу. Как вдруг понял, что они не двигаются. На свой страх и риск он подошёл к одному из них и прислушался – дышит. Тогда ради любопытства поднял забрало и… увидел, что стражник крепко спит. Вполне логично, ведь сейчас глубокая ночь, но спать на посту – просто непростительно.

Так бы сказал кто угодно, но только не человек, решивший проникнуть на закрытое заседание.

Потолки здания суда были очень высокими, метров пять. Здесь нигде не было света, все коридоры и комнаты не имели никакого освещения, лишь свет из длинных высоких окон освещал огромные коридоры. Странное чувство тревоги постепенно нарастало, по вспотевшей спине прошёлся холодок, Леон чувствовал, как внутри всё сковывало от непонятного страха перед этими исполинскими размерами, в которых чувствуешь себя маленьким лилипутом из сказки.

Леон и Крей прошли дальше по коридору и свернули влево, откуда доносился шум. Леон хотел снова повернуть, но грифон потянула его за край куртки за собой дальше, и он увидел почему – впереди оказалась приоткрытая дверь гигантского размера. Из щели доносились крики на неизвестном языке. Но потом звуки стали преобразовываться, как это было при встрече с Аралаем, и крики стали куда понятнее.

2

– …Мы в сотый раз просим тебя, отдать нам артефакт, – спокойно, но уже на пределе, говорил низкий, хриплый, старческий голос. – Если ты сделаешь это по доброй воле, мы не станем тебя убивать, ты получишь