Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

приятель. – За пять минут мы сумеем выпустить в вас пять обойм. Это два. И наконец, три: мы очень мало знаем про смерть Яблочкова, поэтому ничего нового вы от нас не услышите. Кстати, хороший прикид для Хеллоуина! Дадите поносить?

То ли слова, то ли шутливый тон Строганова оказали благотворное действие – нас передумали убивать. С трудом разоблачившись – а это действительно оказалась токсиколог Дина, – она осторожно убрала ампулу в закрытый стеклянный шкаф, вытерла пот со лба и… улыбнулась! Я не вру!

– Давайте сходим поедим, – тут же предложил Арсений, не потерявший аппетита даже в экстремальной ситуации. – А то доктор давно есть хочет, вон аж побледнел. А заодно обсудим яды, смерти, убийства и другие интересные темы. Что скажете?

– Согласна, – кивнула Дина, пытаясь привести прическу в порядок. – К тому же я знаю место в столовой, где нет прослушки.

Я почувствовал, как у меня во рту пересохло.

По дороге в столовую Арсений продолжал болтать с девушкой, как будто мы действительно возвращались с «вечера всех святых».

– А жарко в таком костюмчике? – интересовался он. – И он от всего спасает? Даже от химического оружия? А кстати, вы бы нас на самом деле убили?

– Нет, конечно! – чуть поморщилась токсиколог. – Очень надо вас убивать. Это вещество вызывает тошноту и головную боль, но минут на пятнадцать, не больше… Вы бы немного помучились, а я бы вам предложила противоядие в обмен на информацию.

Я искоса посмотрел вначале на нее, а затем на Строганова. Не поверите, они оба улыбались! Родственные души, не иначе.

Мы вошли в столовую МКБ, один в один как ресторан ИКЕА.

– Вы нас тут не отравите? – продолжал шутить Арсений, продвигаясь со своим подносом за Диной.

– Подолью сыворотку правды, – не оборачиваясь, ответила девушка и тихо добавила: – Мы сядем за столик Борщевика, он уже поел и ушел.

– Отлично! – отозвался Строганов. – Думаете, что он сам себя не подслушивает? А стоило бы! За собой тоже надо следить…

– Нет, – серьезно сказала токсиколог. – Под этим столиком микрофонов нет, мне Громов сказал.

– Вы ему верите? – быстро спросил Арсений.

– Редкий случай, – кивнула девушка.

– Итак… – не отрываясь от еды, начал детектив. – Вы правильно заподозрили, что Яблочков помер… э-э… неспроста, так сказать. И препарат этот, из яда змеи, который вы вручили Ясновой, сыграл свою роль. Скажу больше, в больнице его и добили…

Я покашлял.

– Нет, не врачи, конечно, – тут же поправился рассказчик.

– А еще недавно говорили, что ничего не знаете про смерть Сергея, – заметила Дина. Она выглядела спокойной и тоже не прерывала процесс принятия пищи. Один я застыл с ножом и вилкой, разглядывая эту парочку.

– Я сказал, что мы мало что знаем о его смерти, – тут же поправил ее этот софист. – И это правда. А вообще, у меня к вам предложение.

– В каком смысле предложение? – с подозрением спросила Дина, рассматривая моего напарника с видом Левенгука, изучающего блоху.

– Как говорят итальянцы, «dente per dente»! – многозначительно ответил Строганов.

Я усмехнулся. Судя по всему, он перепутал итальянское выражение «зуб за зуб» с латинским «Quid pro quo», услуга за услугу.

– По-моему, – Дина нахмурилась, – вы мне заговариваете зубы. Для начала я хочу знать, кто вы такие! На представителей следственного комитета вы не похожи, на экспертов «Ланцета» – тем более, – откровенно заявила она.

– Мы «часть той силы», – усмехнулся Строганов и с важным видом добавил: – Вы же видите, мы честные люди. Работаем вместе с Громовым. Он нам верит.

Дина неопределенно хмыкнула, но ничего не возразила.

– Давайте договоримся: мы задаем вам пару вопросов, вы на них честно отвечаете, а мы за это обещаем держать вас в курсе нашего расследования, – вкрадчивым голосом предложил Арсений. – И кстати, пока что вы для нас – одна из подозреваемых! – резко поменял он тему и тон. – Препарат, которым был отравлен Яблочков, хранился в вашей лаборатории, и вы могли взять его в любое время безо всяких разрешений и подписей. Это раз. Именно вы подали идею Алмазовой обвинить в отравлении Яснову – возможно, чтобы отвести от себя подозрения? Это два. И потом, вы пытались нас убить! – закончил он вполне миролюбиво и даже подмигнул.

Я ожидал, что Дина начнет возмущаться, но ошибся. Она лишь качнула головой и задумчиво сказала:

– Это три… Логичное допущение…

– Так что решайте: если вы не имеете отношения к смерти Яблочкова, то вы с нами. Если имеете, тогда вы против нас, и лучше, конечно, молчите, как… э-э… – Арсений задумался.

– Покойник, – усмехнулась Дина. – Хорошо, господин Фандорин… – Строганов покраснел от удовольствия! – Так что вы хотели у меня спросить?

– Расскажите все, что вы знаете про Яснову. – Арсений отодвинул пустую тарелку, водрузил локти на стол и весь подался вперед, глядя Дине прямо в глаза.

– Я с ней плохо знакома, она медсестра в отделе Зволдина, – спокойным тоном ответила Дина, не отводя взгляда. – Она иногда заходила ко мне за всякими реактивами, но мы, как вы догадываетесь, близко не общались. Последний раз она пришла ко мне за препаратом, который уже был снят с исследований. Две подписи на разрешении, Яблочкова и Зволдина, стояли, и я его выдала. Даже не особо удивилась, зачем он понадобился их отделу, – предвосхитила она вопрос Арсения. – Исследования проводятся самые разные, чего только не требуют.

– Тот самый препарат? – уточнил я. – С побочным эффектом в виде тромбообразования?

– Да, – подтвердила Дина.

– А почему пришла Яснова, если лекарство требовалось Зволдину? – перехватил инициативу в разговоре Арсений.

– Да, обычно за ним приходит кто-то из врачей, – кивнула Дина, – но не всегда. Если доктор занят или просто не хочет идти, то просит кого-нибудь из девчонок…

– А почему не хочет идти? Лень? – поинтересовался Арсений.

– Нет… – покачала головой Дина. – Не все со мной в хороших отношениях. И я не со всеми.

– Понимаю! – с серьезным выражением лица кивнул Строганов.

– Я терпеть не могу Зволдина, например. И он лишний раз ко мне не будет обращаться.

– А чем Зволдин плох? – полюбопытствовал Строганов.

Дина вздохнула.

– Сексизм и мужской шовинизм – не самые лучшие качества, – ответила она. – А Зволдин как раз типичный представитель… Теперь понятно?

Строганов нахмурился. Видимо, эти термины ему были незнакомы.

– И чего? – спросил он.

– Что «чего»? – переспросила Дина и с подозрением посмотрела на Строганова. – А вы сами, кстати, как относитесь к проблеме гендерного неравенства? Или вы поддерживаете менсплейнинг, гендерлект и примитивные суждения о том, что…

Строганов сидел с открытым ртом и выглядел немного глуповато. Чтобы спасти его репутацию, я перебил нашу собеседницу:

– Для нас не имеет значения ни пол, ни цвет кожи, ни даже музыкальные пристрастия…

– Да сейчас! – Разгневанный Строганов аж вскочил со стула, а Дина напряглась. – Музыку нужно слушать хорошую, а не тот «дерибас», что крутят в вашей столовке!

– Осип Дерибас – это испанский дворянин, основатель Одессы. – Я потянул Строганова за рукав, чтобы он сел, и обратился к Дине: – Для нас главное, чтобы человек хороший был, верите?

– Допустим, верю. – Ее миндалевидные глаза блестели. – О чем я? Ах да. Я отмерила Ясновой нужное количество препарата, она взяла пробирку и ушла.

– Слушайте, а если лекарство такое ядовитое получилось, то почему его не вылили? – вдруг спросил Арсений. – Скажем, в раковину… или в унитаз.

Дина опешила.

– Основную партию утилизировали, разумеется, но всегда оставляют некоторое количество даже после неудачных экспериментов.

– А сколько его осталось? – интересовался Арсений.

– Я так не помню, что-то около пятидесяти миллиграммов. Можно посмотреть по журналу.

– Он в виде порошка? – спросил я. – Или в таблетках?

– Нет, в виде прозрачных кристалликов. Они легко растворяются в воде, а еще лучше в спиртосодержащих жидкостях, – пояснила Дина. – Яснова тогда взяла десять миллиграммов.

– Так мало? – удивился Строганов и высыпал себе из солонки на ладонь немного соли.

– Скажем так, – Дина чуть наклонила голову, – двух-трех миллиграммов достаточно, чтобы вызвать критическое тромбообразование у одного взрослого человека.

– То есть инсульт или тромбоэмболию легочной артерии? – поинтересовался я, размышляя, сколько этого вещества получил несчастный Яблочков.

– Да, эти варианты чаще всего, – согласилась Дина. – Во-всяком случае, так было у кроликов, на которых испытывали лекарство. Я, кстати, их вскрывала.

– А чего же вы сразу не догадались, что Яблочков был отравлен, когда он попал с инсультом в больницу? – несколько язвительно спросил Строганов.

– Во-первых, инсульт у него случился не в этот же день и не на следующий, а где-то через неделю, – резко ответила Дина. – Поэтому я не сразу связала два этих события, хотя обычно я всегда подозреваю отравления. Во-вторых, я была просто раздавлена этой новостью про Сергея. Он очень талантливый, интересный, довольно молодой – и вдруг инсульт…

– Когда же вы сообразили? – Арсений небрежно стряхнул соль на стол.

– Накануне его смерти. Утром я зашла по делу в их лабораторию и увидела там Яснову. И меня словно осенило! Сложилось