Странные люди - Дмитрий Бирман

Короче говоря, шаг за шагом он истязал Марио, чтобы тот принял положительное решение.

Горячий итальянский парень, с трудом выслушав моего друга, стал критиковать магазин. И свет-де не такой, и коллекции-то неполные, да и вообще интерьер так себе. В общем, он делал все для того, чтобы Арон Михайлович, бухнувшись ему в ноги, запричитал и согласился на все условия.

Мой друг послушал-послушал… да и послал Великого Представителя.

Вместе с его обаянием, шиком, шармом, ну и всем прочим!

Красный как рак Марио выскочил из магазина, впрыгнул в машину, которую давеча с наилучшими намерениями предоставил ему Арон Михайлович, и, сказав водителю:

– Аэропорто! – громко хлопнул дверцей.

Все бы на этом могло и закончиться, но случилось самое банальное.

Марио захотел в туалет. Сильно.

Только машина уже переехала мост и поехала по дороге, где ни кафе, ни ресторанов, ни гостиниц.

Бедняге было очень плохо. Он проклинал и отвратительный кофе, и гнусный коньяк, и противный город, и… тут нашему гостю стало совсем невмоготу.

– Синьоре, туалете, – жалобным речитативом сказал он водителю.

– А-а! – улыбнулся водитель. – Этого у нас сколько угодно!

И притормозил у деревянного строения, напоминающего скворечник со скошенной крышей.

Опасливо озираясь, поскальзываясь, наш герой добрался до заветной двери, открыл ее, вошел внутрь…

Когда он вышел оттуда, то это уже был другой человек!

Он попросил водителя ехать назад, в магазин. Чеканя шаг измазанными ботинками, высоко подняв (всю в побелке) голову и потирая замерзшие руки, он подошел к Арону Михайловичу и стал что-то говорить. Горячо и быстро.

Пока искали переводчицу, водитель, похахатывая, рассказал моему другу, что приключилось.

– Ничего не надо переводить, – твердо сказал мой друг. – Подписываем контракт!

Яркая, открытая улыбка Марио говорила о том, что его поняли абсолютно правильно!

Вы смотрели американский фильм «Тернер и Хуч»? Посмотрите.

У моего соседа было именно такое гладкошерстное рыжее животное с вечно слюнявой мордой и прозрачно-голубыми глазами маньяка.

Ну почему этот огромный бордосский дог всегда гадил на моем участке?

То есть по-маленькому он ходил на своем, но только лишь пересекал со своим хозяином (моим соседом) границу между нашими участками, как начинал нюхать землю, а через мгновенье уже шумно дышал и жмурился от удовольствия!

Неплохой парень Боря Манукян просто чокнулся с этой собакой.

Он строго по часам кормил ее, выгуливал, а главное, переехал с семьей жить на дачу, чтобы Солику (уменьшительно-ласкательное от Соломон) не мучаться в городской квартире.

Самое ужасное происходило, когда они приходили к нам в гости. В наш дом, который моя жена Марина, помешанная на чистоте, превратила в уютное стерильное гнездышко.

Что тут начиналось! Соломон бегал по комнатам, забирался на диван, занавески были заляпаны его слюной, а в тарелках и чашках поблескивали рыжие волоски, которые он щедро разбрасывал вокруг, периодически встряхиваясь всем телом.

Представляете мои ощущения, когда он своей восьмидесятикилограммовой тушей приваливался к моей ноге и нагло заглядывал в глаза?!

Однажды, когда Боря, насвистывая, направлялся к нам в гости, а Соломон рыхлил землю задними лапами, делая вид, что закапывает огромную кучу, я сказал:

– Боря, может, Солик погуляет на улице, а мы попьем чайку в доме, поболтаем?

Боря задумчиво посмотрел на меня, потом на Сола, потом снова на меня и молвил:

– Старик, вот ты приходишь ко мне в гости с Петюней (Петюня – это мой пятилетний сын), я же не прошу, чтобы он погулял, пока мы болтаем за чаем на кухне!

Я очумел!

– Борюся! Петюня – ЧЕЛОВЕК, он МОЙ СЫН!

– У Солика тоже никого нет, кроме меня, он мне тоже как ребенок! – взвился мой недоношенный сосед.

– Очнись! Приходи с женой, с дочкой, я слова не скажу! Мы все будем рады! Детишки поиграют в человеческие игры! Да хоть живите у нас! – принялся я втолковывать человеку, который слушал меня с тихой задумчивостью идиота.

– Я подумаю об этом, – прошелестел Боря… и исчез.

Я не видел его две недели. Когда в выходные мы приезжали на дачу, он приветственно махал мне рукой со своего участка и на этом, слава Богу, все заканчивалось.

Прошел еще месяц. Вечерело. Прохлада принесла легкость и комаров.

– Хозяева дома? – услышал я радостный голос и вздрогнул. – Мы пришли!

– Ну, слава Богу! – подумал я и выглянул в окно.

Рядом с домом, как всегда, натруженно кряхтел Солик, а Боря… Боря держал на поводке черную вертлявую таксу и счастливо улыбался…

Вы можете мне не поверить, но клянусь вам, эта сучка тоже улыбалась!

Кадры из детства.

По телевизору показывают «Депутат Балтики» с Николаем Черкасовым. Смотрим всей семьей.

Папа, отсидевший десять лет в сталинских лагерях, вздыхает и говорит:

– Эх, какие были люди! Какая идея! Все испоганили, паскуды!

Аполитичная, интеллигентная мама морщится и одергивает папу:

– Петя, прекрати!

Я смотрю и слушаю.

Когда, почти через тридцать лет, я сказал родителям, что решил избираться в Городскую Думу, папа, вздохнув, сказал:

– Давай, сынок!

А мама, поморщившись, спросила:

– Сынок, зачем тебе эта грязь?!

В общем, получив их благословение, я вошел в выборную кампанию.

Для людей неискушенных скажу, что есть разница в том, как ты избираешься – по партийным спискам или по одномандатному округу.

В первом случае ты находишь веские аргументы для партийных начальников, борешься за место в списке, выступаешь от имени партии и фактически особой личной ответственности за свои слова не несешь.

Я избирался по одномандатному округу. А это значит, ходил по дворам и подъездам, школам, поликлиникам, торговым и промышленным предприятиям, которые расположены в данном избирательном округе, и разговаривал с людьми.

Поверьте, это непросто, но, главное, каждый раз убеждая и обещая, ты принимаешь на себя личную ответственность.

Примерно за неделю до окончания предвыборной кампании я добрался до улицы с поэтичным названием «Одиннадцатый тупиковый проезд».