Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн

Засиял огонек двери, и вошел дежурный. Он широко улыбнулся и заявил:

– Обслуживание.

– Обслуживание, – отозвался Перри. – Вы чего хотите?

– Принес ваше меню. Отмечайте то, что желаете съесть. Будете питаться здесь или в столовой?

– Думаю, что здесь. Скажите, а что это за заведение – отель, тюрьма или больница?

– Это Центр задержания. А что, были какие-то проблемы? Вам что-то требуется?

– Благодарю, у меня все есть. Могу я связаться с кем-либо по телевиду? Мне нужно передать сообщение.

– Конечно, панель телевида там, у окна.

– Спасибо.

Дежурный ушел, и Перри попытался вызвать Диану. Ответа не было. Он попытался еще раз, а затем прервал вызов, чтобы открыть дверь, поскольку огонек зажегся снова, предупредив, что кто-то желает войти. Диана стояла на пороге. Когда она наконец выпустила его из объятий, он увидел, что она пришла не одна. Ее спутник, худощавый интеллектуал лет тридцати пяти, сердечно поприветствовал Перри. Диана представила их друг другу:

– Перри, это магистр Джозеф. Он твой представитель защиты, будет тебе помогать.

– Что ж, молодой человек, если считать, что Диана рассказывает объективную правду, ваш случай будет одним из самых странных в моей практике.

Всего за несколько минут магистр Джозеф успокоил Перри и вытянул из него основные сведения о событии, в результате которого тот оказался в своем нынешнем положении. Затем магистр расспросил его о последних неделях его жизни в двадцать первом веке и выслушал невероятную историю возрождения. Разговор перешел к жизни Перри в двадцатом столетии. Магистр Джозеф проявлял совершенно неистощимое любопытство относительно социальных обычаев того периода, убеждений которых придерживались мужчины, и выяснял мнение Перри относительно нравов обоих периодов. Пока они беседовали, прибыл обед, и Перри пришел в смятение оттого, что не мог пригласить гостей к столу. Джозеф ответил, что все возможно, если есть желание, и проинструктировал дежурного. После обеда беседа продолжилась. Перри спросил его, каковы его шансы. Джозеф обдумал вопрос.

– Что ж, вы, несомненно, нарушаете основной обычай, – рассуждал Джозеф. – Суд определенно признает это обстоятельство.

– И каково наказание?

– Наказание? – Брови Джозефа приподнялись. – Наказания нет. У вас наблюдаются серьезные психологические блоки, и вас попросят пройти лечение.

– Какое лечение?

– Не имею понятия. То, которое назначат лечащие психиатры.

– Психиатры? Какого черта? Вы считаете меня сумасшедшим?

– Нет, но думаю, что вы остро нуждаетесь в психиатрической переориентации.

– Что может адвокат знать о психиатрии?

– Я не адвокат. Я психиатр.

– Тогда почему вас назначили моим представителем защиты?

– Адвокаты не работают на частных лиц. Те, что работают в суде, являются техническими ассистентами судопроизводства. Я организую вам встречу с таким человеком, если желаете, но, скорее всего, он не особенно вам поможет. Адвокат, по всей вероятности, сочтет любое отклонение от норм поведения совершенно неприемлемым, каким оно, собственно, и является. – Он улыбнулся. – Мой вам совет: не беспокойтесь и как следует выспитесь. Я вам выпишу седативное. Нет-нет, Диана, тебе лучше на ночь не оставаться. Я хочу, чтобы он отдыхал.

Джозеф поднялся, подошел к окну и принялся изучать вечернее небо. Он неотрывно смотрел на звезды, пока Перри и Диана прощались на ночь.

Вскоре после завтрака комиссия из пяти психиатров подвергла Перри длительным расспросам. Джозеф присутствовал и помогал процессу. Перри казалось, что вопросы к делу не относятся. В какой-то момент один из присутствующих втянул его в оживленное обсуждение влияния изобретения летательных аппаратов на проблему логистики во время войны. По какой-то неизвестной причине все остальные врачи с интересом следили за этой дискуссией. Еще один принялся выяснять детали обычаев или норм, соблюдаемых курсантами военно-морских училищ, и того, до какой степени личная жизнь курсанта отличается от личной жизни учащегося гражданской академии. К наступлению ланча все они, похоже, остались довольны, и собрание окончилось.

Судебное разбирательство, назначенное на четырнадцать ноль-ноль, прошло совершенно непримечательно. По совету представителя защиты Перри признал факты жалобы и запросил разбирательство без присяжных. Судья, ведущий допрос, ответил положительно и зачитал выводы психиатрической комиссии. Затем обратился к Перри:

– Молодой человек, согласно выводам комиссии, вас с практической точки зрения можно считать совершенно незнакомым с нашими обычаями в области социальной коррекции. Если говорить понятным вам языком, вас признали виновным, и я собираюсь вынести приговор. Опять же, говоря понятным вам языком, вас диагностировали и признали нездоровым, так что я собираюсь выписать вам лекарство. Если вы того не желаете, то вольны не принимать лекарство, однако я надеюсь, что вы все же пройдете лечение. Выводы комиссии хоть и страшноваты, но обнадеживают, и, по моему мнению, вы полностью излечитесь.

– С вашего позволения.

– С моего чего? Ах да, конечно. Прошу.

– Какая есть альтернатива лечению?

– Альтернативой является Ковентри – вас доставят к воротам резервации для индивидуумов, противящихся принятым нормам сосуществования, а ваш кредит будет конвертирован в любое движимое и недвижимое имущество по вашему выбору. Или же, если предпочитаете такой вариант, вы можете эмигрировать в любую страну, которая согласится вас принять.

– Что будет, если я выберу Ковентри?

– Вы войдете в ворота. Дальнейшее не является заботой государства.

– Как долго я должен оставаться в резервации?

Судья пожал плечами и не ответил.

– Я пройду лечение. Просто мне было любопытно узнать о вариантах.

– Очень хорошо. Из отчета я вижу, что от вас можно ожидать определенных моральных реакций, классифицируемых как аристократические. Признаете ли вы мою власть над вами?

– Да, ваша честь.

– Я попрошу вас дать мне обещание. Вы вольны этого не делать, если не желаете. Я хочу, чтобы вы пообещали воздерживаться от любого насилия по отношению к любому человеку, включая и вас самого, по любым причинам, пока не будете признаны излечившимся или пока не придете ко мне и не заберете обратно данное мне слово. Обещаете?

– Звучит справедливо. Я обещаю.

– Хорошо. Я хочу выпустить вас на поруки человеку, который сам не нуждается в лечении. Кто ваш ближайший друг?

Перри пришел в замешательство:

– Боюсь, у меня нет друзей.

Пока он это произносил, Диана вышла вперед. Судья улыбнулся: