Трупный цветок - Анне Метте Ханкок

– Была девочка, с которой Кеннет дружил в детстве, – начала Элоиза. – Говорят, в школьные годы они проводили вместе много времени.

– К сожалению, об этом мне ничего не известно, – извинилась она. – Но я уверена, что он сам сможет помочь вам. Он очень добрый человек.

– Вы знаете его лично?

– Нет, но я знаю тех, кто встречал его, и кое-кого из тех, кто живёт с ним по соседству. Все они говорят, что он чрезвычайно мил.

– Вы говорите, по соседству?

– Да, у него большой дом здесь, в Херлеве.

Элоиза нахмурилась. Человек сумел заработать несколько сот миллионов и при этом продолжал жить в Херлеве? Да он явно был «Кенни с района[8]».

– У Кеннета, как я уже сказала, была подруга, которая в своё время тоже ходила в школу, – сказала Элоиза. – Я полагаю, что она тоже прошумела в определённый момент в округе. Её зовут Анна Киль. Вам о чём-нибудь говорит это имя?

На другом конце провода было тихо.

– Алло? – сказала Элоиза. – Вы здесь?

– Да, – сказала женщина. Голос на мгновение пропал, заглушённый мелодией из «The Stepford Wives».

– Вы знаете Анну Киль?

– Нет, не знаю, но, конечно, слышала о ней.

– Значит, вы знаете, что её подозревают в убийстве?

– Да.

– Полагаю, она отнюдь не местный герой здесь, в Херлеве?

– Эта женщина не имеет никакого отношения к нашему городу.

– Конечно, – сказала Элоиза, про себя улыбаясь тому, насколько люди склонны накрепко присасываться к чужим успехам и отметать от себя чужое дерьмо. – Причина, по которой я упоминаю Анну Киль, заключается в том, что они с Кеннетом Валлё были очень близкими друзьями в детстве. Они ходили в одну школу.

– Вы говорите, что Кеннет Валлё дружил с… с ней?

– Да. Я знаю, что вы не работали в школе в то время, но подозреваю, что разговоры об Анне Киль ещё не улеглись?

– Да, действительно.

– И?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду: что о ней рассказывают?

Женщина некоторое время молчала. Затем она сказала:

– Простите, где, вы сказали, вы работаете?

– Меня зовут Элоиза Кальдан, я журналистка из «Demokratisk Dagblad».

– Журналистка? – Голос у женщины стал на две октавы выше, и Элоиза почти почувствовала, как у той учащается пульс. – О, я боюсь, что не могу говорить…

– Только спокойно, – сказала Элоиза, – я не собираюсь ссылаться на вас и вообще упоминать наш разговор. Я пишу статью и звоню только потому, что мне нужна информация…

Продолжать фразу не было никакой необходимости – Элоиза осознала, что говорит в пустоту.

Вздохнув, она нажала на повторный вызов. Она терпеливо ждала целую минуту, но ответа не было.

Элоиза сбросила звонок.

Затем она загуглила ««ScanCope»» и «Кеннет Валлё». На экран выскочил ряд статей с заголовками, по которым можно было проследить, как этот человек день за днём становился баснословно богатым.

Элоиза нажала на верхнюю ссылку и прочитала статью, которая вышла шесть лет назад. Это была действительно китайская фирма – та, что выкупила у Валлё все акции в компании, построенной им с нуля.

Она пробежала глазами текст, длинный, изобилующий подробностями об устройстве компании, и прокрутила страницу вниз. Под статьёй была фотография с празднования регистрации «ScanCope». В центре фотографии, как поняла Элоиза, был Кеннет Валлё. За исключением инвалидной коляски, в которой он сидел, ничто в его облике не говорило, что это человек с ограниченными возможностями. Он сидел в коляске со спиной выпрямленной, как у балерины королевского театра, торс у него выглядел накачанным и здоровым, а взгляд был сильным и уверенным. Вокруг него стояло несколько человек: мужчины в костюмах, улыбаясь, протягивали к нему руки для поздравительного рукопожатия, а за его спиной – прямо возле правого плеча – стояла Анна Киль.

Элоиза улыбнулась, когда увидела её.

Светлые волосы Анны были распущены и обрамляли узкое лицо с большими голубыми глазами, полными губами и хорошеньким курносым носом, который придавал ей юный, почти детский вид, хотя на тот момент ей должно было быть по меньшей мере лет двадцать пять.

Это была единственная фотография, которую Элоиза увидела в ходе своего расследования, где Анна Киль не выглядела апатичной. Её рот расплылся в улыбке, а голубые глаза, чей взгляд был устремлён на Кеннета Валлё, сверкали.

Она выглядела гордо, почти счастливо.

Итак, они с Валлё были не только друзьями детства. Дружба простиралась далеко за пределы школьных лет. Но было ли между ними что-то большее, размышляла Элоиза. Были ли они любовниками? Могут ли частично парализованные мужчины вообще состоять в отношениях?

Элоиза позвонила Мортену Мунку в Исследовательский отдел, который ответил на звонок театральным «You may speak»[9].

– Привет, это я, – сказала Элоиза, – мне нужен адрес одного парня.

– Ты не обращалась с этим вопросом к Мирозданию?

– Ха-ха, очень смешно. Его зовут Кеннет Валлё, и он живёт в Херлеве. Ты сможешь найти мне адрес?

– Минутку, – сказал Мунк и отключился, не попрощавшись.

Элоиза сидела с выключенным двигателем, пока от Мунка не пришло СМС.

Это был типичный дом зажиточного горожанина. В таком доме можно было жить в каком-нибудь крупном провинциальном городе Дании при наличии хорошо оплачиваемой работы, например, стоматологу из Вайле-фьорда или юристу из Сёнеборга. Роскошный, красивый и дорогой, по крайней мере по сравнению с соседними домами. Однако не в таких домах обычно живут, располагая капиталом в триста миллионов или больше, подумала Элоиза.

В своё время ей доводилось брать интервью у деловых людей типа Кеннета Валлё, а в юности она встречалась несколько раз с парнями, чья фамилия писалась с приставкой «фон» или римской цифрой. Это были мальчики, чьи семьи жили на побережье. Для Элоизы само собой разумелось, что люди, даже вполовину менее обеспеченные, чем Кеннет Валлё, почти всегда отдавали предпочтение домам, где были и собственные теннисные корты, и частные пристани.

А здесь ничего подобного не было.

Она заехала на мощёную дорогу, ведущую к одноэтажной кирпичной вилле, и припарковалась перед домом.

Она подошла к входной двери, нажала на звонок, и за дверью раздался громкий птичий щебет, затем молодая женщина открыла дверь.

– Да?