Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский

свои самоходные железные сараи от станций выгрузки к линии фронта, солдаты в ваших окопах первой линии еще за несколько дней до начала наступления непременно услышат множественный шум моторов и доложат об этом по команде. Мне тут подсказывают, что когда Гинденбург получил соответствующее донесение, он ничего не стал предпринимать, решив, что это не более чем показатель «нервозности войск»...

Кайзер Вильгельм после этих слов длинно и грязно выругался, сказав, что только за одно это голова Гинденбурга должна была украсить собой его каминную полку, а генерал фон Фалькенхайн сказал:

- Но у нас нет пушек соответствующего назначения, и даже если вы дадите нам проект, то мы не успеем изготовить по нему то количество орудий, которое для отражения массированных атак панцеркампфвагенов.

- Нет, - возразил я, - такие пушки у вас есть, причем в значительном количестве, и искать их следует тоже на флоте. Я имею в виду противоминоносные пушки калибра три-семь и пять сантиметров, уже бесполезные в современной морской войне. Снимайте их с тумбовых установок и ставьте на легкие колесные лафеты, вроде как у устаревших четырехфунтовок Круппа. Самое главное, чтобы расчет мог катать это орудие по полю своими силами туда-сюда, лишь иногда прибегая к помощи пехоты. Помимо этого, вам следует строить ягдпанцеркампфвагены примерно такой конфигурации... - Я взял лист бумаги и набросал эскиз чего-то похожего на самоходку Су-76, иначе именовавшуюся «голожопым Фердинандом». - Отдайте эту бумагу инженеру Фольмеру, и он воплотит ее в металле. Вооружение - морская пушка восемь-восемь. Мотор авиационный в двести-триста лошадей. Мощное бронирование в лобовой части и противоосколочное по бортам. Такая установка пригодна не только для отражения вражеского наступления, но и в качестве средства огневой поддержки для вводимой в прорыв кавалерии. Но и это еще далеко не все. Вашу траншейную систему необходимо дополнить опорными пунктами, приспособленными к круговой обороне и снабженными достаточном количеством противотанковой артиллерии, атакующую пехоту отсекать от танков огнем полевых пушек, а пространство между первой и второй и второй и третьей траншеями следует превратить в полосы противотанковых препятствий. Стальные и бетонные надолбы, нажимные и управляемые фугасы, противопехотные минные поля и прочие сюрпризы, необходимые для того, чтобы все атакующие и их железки остались бы на этом смертном пространстве. Пара таких «наступлений» и Антанта поймет, что ничего хорошего ее впереди не ждет.

- Так значит, господин Серегин, вы не советуете нам проводить весеннее наступление на Западном фронте? - озабоченно спросил генерал фон Фалькенхайн.

- Плохо подготовленное наступление хуже воровства, - ответил я. - Вместо того вам стоит попытаться выбить из войны Италию. Театр боевых действий там весьма ограничен, вояки из итальянцев, надо сказать, никакие, а вот промышленные ресурсы, сосредоточенные на севере Италии, вполне серьезные. Мелкого как клоп засранца Виктора-Эммануила следует выпороть розгами, потом потрепать по щечке и поставить в свою конюшню. Кляча, конечно, но пригодится. Зато представьте себе, как засуетятся лягушатники, когда поймут, что на юге у них вот-вот может открыться второй фронт. К тому же итальянский флот - это не последняя величина на Средиземном море, и если он сменит сторону, то и британцы будут обеспокоены довольно сильно...

- Вот видите, господа, - произнес чрезвычайно довольный Вильгельм, - не успели мы подписать мир с русскими большевиками, как получили за это не только Господнее Благоволение, но и премию от господина Серегина, расписавшего нам весьма перспективную программу действий как минимум на полгода вперед. Теперь я снова смотрю в будущее с оптимизмом и готов сражаться за него как лев.

- В ближайшее время, - сказал я, - как только это договор будет ратифицирован рейхстагом и большевистским ЦК, у нас состоятся еще одни переговоры, на этот раз на тему восстановления полноценных торговых отношений, да и на чисто военную тему это далеко не последнее совещание. Но сегодня нам пора заканчивать, ибо теперь, посеяв разумное, доброе, вечное, каждому из нас предстоит мотыжить свой огород.

15 (2) января 1918 года. Около полудня. Петроград, Смольный, кабинет В.И. Ленина.

Присутствуют:

Члены ЦК: Владимир Ленин, Иосиф Сталин, Николай Бухарин, Феликс Дзержинский, Лев Каменев, Александра Коллонтай, Николай Крестинский, Владимир Милютин, Матвей Муранов, Виктор Ногин, Алексей Рыков (Леша-заика), Ивар Смилга, Григорий Сокольников (настоящее имя -Гирш Яковлевич Бриллиант), Моисей Урицкий, Григорий Зиновьев

Кандидаты: Гэоргий Оппоков, Евгений Преображенский, Елена Стасова, Варвара Яковлева

Прочие: Леонид Красин, Михаил Фрунзе

ЦК партии большевиков собрался уже на следующий день после скоротечного заключения Брестского мира. При этом «соратники», приглашенные в кабинет вождя революции, до самого последнего момента даже не подозревали, ради чего товарищ Ленин с такой великой срочностью собрал их у себя на совещание. Приглашены были не только действительные члены Центрального Комитета, но и кандидаты, а также дезертиры, сложившие полномочия после отказа Ленина формировать однородное «социалистическое» правительство. Товарищ Зиновьев, как раз и являвшийся одним из таких убежантов, моментально надулся от гордости, будто петух, предполагая, что сейчас перед ним будут извиняться и звать обратно. Но на скрижалях судьбы ему было начертано совсем иное.

За вычетом арестованных Серегиным деятелей (пока трое) и тех членов и кандидатов, кто находился за пределами шаговой доступности из Смольного (три члена и два кандидата), плюс приглашенные Лениным Красин и Фрунзе (еще не являвшиеся ни членами ЦК, ни кандидатами) в кабинете вождя мировой революции собрались двадцать человек. В рамках подготовки к этому мероприятию Артанский князь наложил на товарища Ленина и будущего товарища Сталина закрепленное по всем правилам заклинание Истинного Взгляда, так что теперь они могли видеть своих «товарищей» такими, какими они были на самом деле, а не хотели казаться. Разглядывая в упор собирающуюся публику, Ленин ужасался тому, на каком зыбком кадровом фундаменте он собирался строить первое в мире государство рабочих и крестьян. Из всех присутствующих для настоящего дела годилась едва ли половина, остальные же представляли собой легковесный человеческий шлак, пригодный только для захоронения в отвалах.

И вот все приглашенные в сборе и ждут, что им скажет лидер партии большевиков и глава Советского правительства. И исторические (а может быть, и роковые) слова последовали.

- Итак, товарищи, - сказал Ильич, улыбаясь, - должен вам сообщить, что не далее как вчера в Брест-Литовске был подписан весьма благоприятный для нас мирный договор с Германской империей. Европейская часть западной границы Советской России пройдет по границе бывшей Российской империи, за исключением территории бывшего Варшавского генерал-губернаторства, которое отходит в сферу влияния Германии. Как только договор будет ратифицирован Третьим