Летние истории - Миэко Каваками

падает. А потом одно движение — и они легко сыплются вниз, не слишком легкие, не слишком тяжелые… понимаешь? Нет? Ха-ха. Ну ладно. Не знаю, может, для меня уже тогда виноград был связан с ощущением чуда, а может, я придумала это потом — типа, раз уж я так из-за этого винограда расстроилась, значит, что-то в нем есть.

И вот через пару часов мама ушла на работу, и отец тоже куда-то ушел, что случалось редко. А я так и сидела, сжавшись в углу, и плакала с полотенцем в зубах. Сколько же Маки тогда было лет? Бедная Маки — пришлось ей все бросить и меня утешать, но я никак не могла успокоиться.

Тогда она велела мне: «Нацуко, закрой глазки и не открывай, пока я не скажу». Я спрятала лицо в колени и продолжила плакать. Не знаю, сколько я так просидела, когда Маки снова подошла ко мне и говорит: «Пойдем со мной, только глаза пока не открывай». Она взяла меня за руку, помогла встать и повела. Мы прошли три шага, и она торжественно сказала: «Открывай!»

Открыв глаза, я не узнала нашу комнату: она была увешана носками, полотенцами, салфетками, мамиными трусами — в общем, всем, что оказалось у Маки под рукой. Все это свисало из ящиков, болталось на ручках шкафа, на абажуре, на веревке для сушки белья, и Маки мне сказала: «Сейчас будем вместе собирать виноград! Смотри, сколько его тут! Это особенный виноградник, только для нас с тобой». После этого она взяла меня на руки, подняла повыше и такая: «Ну, давай, попробуй сорвать вон ту гроздь!» Я послушалась, а Маки принялась считать, сколько я собрала: «Одна, две, три…»

Сидя на руках у сестры, я одну за другой срывала так называемые грозди: сначала носок, потом трусы, потом еще что-то… Маки принесла с кухни дуршлаг, и мы складывали туда мою добычу, как в корзинку. Наверняка Маки было тяжело меня держать, но она терпела, улыбалась, показывала, где еще остались несобранные «грозди». В общем, устроила для меня поездку на виноградник, почти как настоящую. Мило, но грустно, а? Но я старательно собирала все, что Маки развесила. Я знала, это ненастоящий виноград. Его нельзя съесть, и на ощупь он совсем другой, но это воспоминание о сборе винограда у меня есть. Благодаря сестре.

Мидорико молча смотрела в окно. За рассказом я и не заметила, что наша кабинка успела миновать верхнюю точку. Небоскребы за окном становились все выше, земля — все ближе. Куда ни посмотри, везде мерцали бесчисленные огоньки.

— Даже не знаю, с чего я все это рассказала. — Я тряхнула головой, издав виноватый смешок.

Подумав немного, племянница взяла ручку и написала в своем блокноте: «Потому что цвет такой».

Она показала рукой на фиолетовую дымку над городом, коротко взглянула на меня и снова уткнулась в окно. Небо растекалось между дорогим сердцу прошлым и пока еще неизвестным будущим, оставляя позади штрихи облаков, точно проведенные усталым пальцем. Последние лучи солнца нежно подсвечивали их края оттенками фиолетового, розового и ультрамарина. Казалось, стоит вглядеться, и увидишь ветер, стоит протянуть руку, и пальцы коснутся оболочки нашего мира. На ней все новые цвета играли неповторимую мелодию этого вечера.

— И правда, мы как будто внутри огромной виноградины, — улыбнулась я.

День подходил к концу. Наша кабинка была уже недалеко от земли и с негромким поскрипыванием опускалась все ниже. С платформы нам махал рукой служащий. Когда мы подъехали, он открыл дверцу, и Мидорико легко выпрыгнула наружу. Дневной зной ушел, и потная футболка слегка холодила кожу. В воздухе стоял густой аромат летнего вечера.

7. Все, что кажется нам привычным

Макико говорила, что вернется к семи, но не появилась ни к восьми, ни к девяти. Я много раз пыталась до нее дозвониться, но сразу включался автоответчик. Телефон у нее либо сел, либо был выключен.

— Маки, привет! Я волнуюсь… Перезвони мне сразу, как это услышишь, — записала я сообщение и нажала на кнопку завершения разговора.

Надо было решать насчет ужина. Последнего совместного застолья в Токио… Наверное, я зря драматизирую, ведь Макико и Мидорико приехали всего на пару дней. Но все же можно, например, выбраться в другой район ради такого случая. Я предполагала дождаться Макико, а потом решить — вдруг у нее есть какие-то особые пожелания. Но Макико все не возвращалась. Можно было бы сходить с Мидорико в магазин, купить продукты, приготовить что-нибудь несложное и перекусить с ней дома. Но у меня дома нет даже риса, придется столько всего покупать. Да и готовить, если честно, мне не хотелось: поздно, я устала, да и вообще я это не люблю. К тому же и смысла нет: только-только мы разовьем всю эту бурную деятельность, как Макико явится домой.

— Когда Маки вернется, пойдем в тот китайский ресторанчик? Конечно, мы там вчера уже были, но сегодня можно заказать другие блюда, — предложила я Мидорико. — Вот увидишь, она вернется с минуты на минуту.

Чтобы скоротать время, я рассматривала книжные полки, прикидывая, что из книг можно предложить племяннице, потом принялась листать журналы. Мидорико терпеливо ждала, строча что-то в своем блокноте-дневнике. Но прошло десять минут, потом двадцать, потом час, а от Макико так и не было никаких новостей.

— Мидорико, пойдем купим чего-нибудь, — обратилась я к девочке.

Подождав до пятнадцати минут десятого, я оставила на столике записку со словами: «Мы в магазин, скоро будем» — и вместе с Мидорико вышла из квартиры. Поколебавшись, дверь я решила не запирать.

Нас окутала теплая летняя ночь, напоенная влагой. В воздухе витал легкий запах дождя. Сквозь тонкие подошвы сандалий, которые я несколько лет назад купила в магазине «Все по 100 иен», ощущалась шероховатая поверхность асфальта. Воображение тут же нарисовало мне красочную картину из гипотетического будущего: осколок стекла дырявит подошву, вонзается в свод стопы, хлещет кровь… Мидорико шла чуть впереди меня. На ее тонких прямых ногах белели гольфы до колен — в темноте казалось, что это просвечивают кости. Я вдруг вспомнила о книге, которую пыталась писать. Она у меня застопорилась на полпути, и вот уже несколько месяцев ни туда ни сюда. От одной мысли о ней на душе вновь повисла тяжесть.

Кондиционер в мини-маркете работал на полную катушку, так что кожа покрылась мурашками. Разглядывая товары на полках, мы обошли все секции. Мидорико следовала за мной с абсолютно безучастным видом: ни разу не остановилась, не взяла ни один из товаров в руки, чтобы рассмотреть получше. «Может, хочешь печенья? Или мороженого?»