Период распада - Александр Афанасьев

И поэтому вопрос вербовки перспективных членов бандформирований вставал у ЦРУ как приоритетный. Самые дальновидные уже понимали, что недалек тот час, когда друзья станут врагами, а агентура, заложенная еще в спокойные времена в бандах, — жизненно важной. Ради этого не стоило жалеть ни времени, ни зарядника для рации, стоящего пару долларов.

— Да хранит вас Аллах, господин, за вашу доброту…

— Спросишь Микса, запомнил? Ты знаешь, где консульство? На Хоспитал роад, дальше найдешь, там американский флаг.

— Найду, господин… Господин!

Американец, уже собиравшийся идти досыпать, остановился:

— Чего тебе?

— Вы не могли бы тут постоять? Мне… очень надо.

Дерьмо… Ладно, ввязался в игру — иди до конца. Не убудет.

— Иди. Только быстро.

— Да хранит вас Аллах, господин…

Если бы его спросили, почему ему приспичило облегчиться именно здесь, у него был готов ответ — это была та самая машина, на которой он ехал. В кабине было спальное место, там спал водитель. Алим спустил штаны, присел у задней оси… и когда он делал свое дело, ему все же удалось открыть рацию и достать этот проклятый аккумулятор. Поднимаясь после оправки, он быстро махнул рукой — и маленькая смерть намертво прилипла к боку контейнера…

Только отточенная тренировками у русских реакция позволила Алиму избежать смерти — он прыгнул вперед и избежал коварного удара ножом в спину. Бежать было некуда — узкий проход между грузовиками — да и незачем. Алим повернулся, чтобы встретить опасность лицом к лицу.

Силуэт его врага — он стоял в низкой стойке, и лезвие длинного ножа, скорее всего, переделанного в нож штыка от китайского карабина, поблескивало в неверном свете луны…

— Ты поднимешь руку на своего, брат? Как же ты после этого войдешь в мечеть, посмеешь ли обратиться к Аллаху?

Башир… Больше некому. Оно и понятно — кровная месть, которая в безумной трактовке моджахедов превратилась в массовое кровопролитие. Он не может вернуться в лагерь с висящей на воротнике обидой, тем более что оскорбил его человек из отрядов Хекматияра. Если же он его убьет, то его за это не накажут — даже наградят.

— Ты мне не брат! Ты предатель.

— Почему?

— Что ты прицепил к контейнеру? Я видел! Ты предатель и работаешь на шурави! Предатель.

Алим отшатнулся назад — и Башир купился, бросился вперед, целясь ножом в горло. Приемом, которому Алима научили советские учителя-муаллимы из лагеря, он отбил нож в сторону, сжатым «головой кобры» кулаком левой руки пробил в горло, ломая гортань. Удар был смертельным — человек задыхался за минуту. Американец услышал шум и появился как раз тогда, когда Башир в последних конвульсиях дергался на земле.

— Что происходит?

— Господин, этот человек напал на меня с ножом… — простодушно ответил Алим.

Американец включил фонарик, его луч вырвал из тьмы посеревшее лицо Алима. Он наклонился, приложил два пальца к горлу, на секунду замер. Потом выпрямился и затейливо, на своем языке выругался…

— Он первый напал на меня, господин…

— Да вижу… — досадливо ответил американец, — иди за капитаном. Черт бы вас всех побрал…

Прицепленная в углу сорокафутового морского контейнера коробочка, намертво вцепившись в металл, отсчитывала последние часы жизни сотен людей…

Когда грянул взрыв, Алим находился в небольшой забегаловке на окраине Пешавара, обедал и согревался чаем — в Пешаваре было намного холоднее, чем в Карачи, тут даже снег выпадал. Он посмотрел на часы, уже в третий раз и только успел подумать, что бомба не сработала, как вдруг раздался даже не взрыв, нет… Это был глухой, низкий гул, далекий, но отчетливый. Такой, что мурашки по спине.

— Землетрясение, о Аллах, помоги нам! — крикнул кто-то.

Сшибая с ног друг друга, наступая на опрокинутые блюда с едой посетители забегаловки, среди которых было много моджахедов, вывалили на улицу. Это была самая окраина, домов там было немного, а высотных не было вообще — и первое, что они увидели, был огромный столб иссиня-черного дыма, поднимающегося где-то далеко, у гор. Там же, вдали, грохотали новые взрывы.

— О Аллах, за что ты нас караешь… — спросил кто-то, стоящий рядом с Алимом.

Алим посмотрел на него — это был тоже моджахед, но состоящий в партии Себгатуллы Моджадидди — и ничего не ответил…

В результате чудовищного взрыва, произошедшего в феврале восемьдесят восьмого года в базовом лагере Охри, лагерь, служивший перевалочной базой и складом для военной помощи, был полностью уничтожен, сгорели несколько тысяч тонн военного имущества, остатки его, разбросанные взрывами, находили за десять и более километров. Вместе с имуществом погибли несколько сотен моджахедов, пакистанских солдат и американцев — военных советников. Точное число погибших неизвестно до сих пор. Известно лишь, что чудом выжил главный координатор сопротивления моджахедов от межведомственной разведки Пакистана ИСИ бригадир Мухаммед Юсуф, позже написавший книгу о движении моджахедов. Он держал ставку в этом лагере, он добился направления моджахедам Стингеров, он добивался расширения войны и после вывода советских войск. Его вызвали в Исламабад для разбирательства по фактам неподчинения приказам — и только поэтому он остался в живых. Если бы он точно выполнял приказы и руководство ИСИ было бы им довольно — он погиб бы при взрыве в лагере Охри. Но ему оставалось работать недолго — пришедший к руководству ИСИ после трагической гибели Ахтар Абдул Рахман Хана генерал Хамид Гуль первым делом уволил Юсуфа.

Сотрудник афганского ХАД, тогда уже капитан Алим Шариф и представить себе не мог, что меньше чем через десять лет он будет назначен начальником ИСИ генералом Хаведом Ашрафом Кази на тот пост, который в свое время занимал бригадир Мухаммед Юсуф, пост координатора по связям с движением моджахедов, переродившимся к тому времени в Аль-Каиду. Он стал бригадиром[34]межведомственной разведслужбы Пакистана и в этом чине был опрометчиво отправлен в отставку генералом Первезом Мушаррафом во время чистки ИСИ по требованию американцев. Американцы в очередной раз ошиблись, продемонстрировали свою детскую наивность и неспособность управлять этим миром. Они забыли одно из главных правил мафии: держи своих друзей близко от себя, а врагов — держи еще ближе. Пока бригадир Алим находился на действительной службе, его хоть что-то сдерживало. Теперь, после отставки, его не сдерживало уже ничто. Ни его, ни тех, кто был с ним заодно.

В Афганистане снова лилась кровь.

Еще большую ошибку совершил Али Асиф Зардари после убийства на митинге его жены Беназир Бхутто и отставки ненавидимого всеми Мушаррафа, ставший премьер-министром страны. Он принял обратно на службу бригадира Алима и многих других отставных сотрудников ИСИ, поручив им бороться с исламским экстремизмом в стране. Это было все равно что поставить вампира заведующим пунктом сбора донорской крови.