Четвертая жена - Алима Суфьян

пустыню. Я там уже побывала и ни за что не хочу возвращаться.

— Как же ты будешь жить?

— Пусть ложь Алима послужит нам. Ведь вы рассказали соседям, что я мертва?

Служанка потупила взор и кивнула. Конечно, на базаре она перекинулась парой словечек с торговками, поэтому весь город был в курсе, что дочь сахиры убита. После этой мнимой смерти люди начали даже жалеть их, приходить к тетке с соболезнованиями и делать простые заказы на вышивку, чтобы поддержать ее. Теперь, когда опасности не было, жители города могли позволить себе быть добрыми и сочувствующими.

— Это просто отлично! Ты можешь сказать, что попросила прислать молодую мастерицу тебе в помощь. Меня ведь никто никогда не видел, я же ни разу не выходила из дома. Пару раз я подавала чай твоим гостьям, но это было много лет назад, да и они не живут в нашем городе. А Алим точно не явится в Каркалу, он, наверное, наслаждается богатством. Я смогу выходить из дома, работать, брать заказы. Живот еще нескоро будет заметен, я смогу долго скрывать беременность. А потом что-нибудь придумаем.

— Ты права, доченька. Ты и правда изменилась, повзрослела, стала такой сильной! Никто не усомнится, что ты мастерица. Никому не скажем, что моя Лейла жива. Так, Наима?

Она строго посмотрела на служанку, и та быстро закивала, а потом стала клясться, что не выдаст тайну. Она тоже любила девушку и не хотела причинить ей зла. К тому же, ее странное появление в доме и приключения немного напугали ее, и она бы просто побоялась навредить такой могущественной сахире и навлечь на себя ее гнев.

— Надо только придумать мне имя. Я не могу оставаться Лейлой. Скажи, тетушка, как мне зваться?

— Когда я еще была очень молодой и мечтала о собственных детях, я хотела назвать сына Юсефом, а дочку Маликой. Пусть моя мечта сбудется, ведь ты мне дороже всех на свете, ты мне как дочь.

— Малика — значит, королева, — сказала служанка. — Это подходящее имя для такой ханум, как вы.

— Пусть будет так! Отныне я мастерица Малика, которая пришла из Аккалы, чтобы помочь тебе наладить дело. Можно начать работу, а если даже заказов будет немного, я могу ходить иногда на базар и продавать наши платки.

Лейлу воодушевило это решение. Новое имя, новая жизнь, свобода! Она увидит город, в котором прожила почти всю жизнь, но так и не познакомилась с ним. Она заживет, как мастерица, ей не придется носить душное покрывало, и никто не упрекнет ее в том, что она ходит по улицам одна, без сопровождающих. И она будет, как и раньше, жить и работать с любимой тетей, но уже без страха. Ей не придется прятаться. На радостях она даже забыла обо всех печалях, которые терзали ее душу в последнее время.

— А потом, когда родится малыш, мы вместе будем его растить, в доме снова будет детский смех! — говорила тетушка с мечтательным видом, с ласковой улыбкой на устах.

Лейла перестала улыбаться. Как же она скажет тете, что ребенок ей не принадлежит? Как признается, что она пообещала отдать его, как вещь, как золотую монету? Разве сделала бы она все это, если знала бы, чем придется ей заплатить? И вправду говорят, что духи всегда обхитрят людей. Подкатившиеся слезы чуть было не нарушили хорошее настроение всех трех женщин. Лейла решительно отогнала их прочь, встряхнула головой и снова улыбнулась. Она найдет выход! Придумает, как спасти своего ребенка. Но пока ей нужно снова обустраивать свою жизнь.

— Пойдем, тетушка, выйдем на улицу! Я ведь никогда по ней не ходила. Пусть все видят меня с тобой. Пусть все знают, что прибыла из Аккалы мастерица Малика, которая будет жить у тебя!

Старушка взяла накидку, повязала шнурки, и они вышли из дома. Лейла захватила с собой корзину — чтобы показать, что они идут на базар. Прохожие, знавшие ее тетушку, оборачивались на них, женщины перешептывались. Одна из встреченных ими молодых горожанок подошла первой, чтобы начать разговор, чуть приоткрыла свое покрывало, чтобы ее узнали, и поприветствовала их.

— Самина-ханум, мир вам!

— Мир тебе, Гания! Как поживает твоя матушка?

— Спасибо, ханум, прекрасно. А вы, я гляжу, обзавелись помощницей?

— Да, Гания. Одна из старых подруг из Аккалы прислала мне в помощь свою мастерицу. Ее зовут Малика.

— Какие добрые вести! Ведь после смерти вашей племянницы вы остались совсем одна. А так у вас будет и компания, и помощь.

— Твоя правда, Гания.

— А мы сможем, как и раньше, заказывать у вас вышивку. Мама рассказывала, что вы делали красивейшие вещи, перед тем как мы ходили к вам недавно, помните?

— Для твоей мамы я даже вышивала свадебное платье, Гания! Давненько это было. Теперь я все больше вышиваю платки. Но Малика может браться и за более сложную работу.

Поболтав еще о каких-то пустяках, Лейла с тетушкой продолжили свою прогулку. Еще три дамы останавливались, чтобы перекинуться с ними парой слов. «Вот и хорошо, завтра весь город будет знать, что я Малика, мастерица из Аккалы», — довольно думала Лейла. Когда тетушка устала, они потихоньку пошли домой. Это было так чудесно — снова жить вместе, снова быть одной семьей. Надо было делать кучу простых, но таких приятных дел — помочь Наиме приготовить ужин, накрыть на стол, заварить чай, проверить запасы шелка и ткани, прибрать свою комнату. И этот пустой дом казался ей милее и привлекательнее, чем дворец Маруфа со всеми его богатствами и слугами.

Мысли о Маруфе снова расстроили Лейлу. Надо отвлечься — решила она. В своей комнате она взяла котомку, вынула шкатулку и решила снова посмотреть на свои сокровища. Ключ опять пропал, видимо, он являлся только в те моменты, когда был нужен. Но вот книга была на месте. Лейле страшно было ее открывать. А вдруг там новое предсказание бед и печалей? Но не открыть ее она тоже не могла. Там мог быть совет, слова утешения, указания, как спасти своего ребенка.

После того как повелитель мятежных джиннов явился ей во сне, книга предсказала ей жизни всего десять лун. В силе ли еще это заклятие, ведь джинны превратились в камни? Узнать это можно было только одним способом — открыть книгу.

Лейла долго колебалась. Сердце начало часто биться, а в ушах зашумело. Она не могла понять, от волнения ли это, или от того, что она находится в таком деликатном положении. Наконец она отбросила нерешительность и раскрыла старый том на случайной странице.