Рукопашный бой - Виктор Милан

Кэсси медленно кивнула. Неохотно. Пена на ее пиве давно осела.

— Помимо прочего, Кэсс, ты чересчур критически относишься к собственной внешности. А ты очень даже ничего, как сказал бы тот остроумный репортер, который, кстати, когда ты проходишь мимо, смотрит так, словно его глаза пришиты к заднице твоих штанов. И не он один.

Кэсси улыбнулась и, к своему удивлению, почувствовала, что краснеет.

— Смотрит на меня? Я думала, что он и ты... — Она опустила глаза, избегая взгляда Макдугал.

— Одним мужикам нравятся высокие блондинки с большой грудью. Другие теряют голову от маленьких, гибких экзотических брюнеток — от тебя, например. Мир огромен. И, говоря откровенно, за твой вздернутый носик и миндалевидные серые глаза невольно хочется кого-нибудь убить. Не будем вспоминать о твоем железном желудке, который позволяет его обладательнице есть, словно быку на весеннем пастбище, и при этом не прибавить ни килограмма.

В мире трех планет в основном выращивали быков, сложное генетическое порождение скрещивания американского бизона, испанских боевых быков, лонгхорна и зебу, иначе говоря, быка Брахмы. Если верить отцу Бобу, то им удалось почти полностью воспроизвести древнего зубра, столь дикого и опасного животного, что люди начали на него охоту. Правда это или нет, но быки вырастали гигантскими, ужасающе сильными и недоверчиво сердитыми. Именно по этой причине дети ранчеро на юго-западе учились водить агророботов с самого раннего детства. Ничему больше быки не подчинялись, и взрослый бык мог хорошо покорежить агроробота, если водитель не поостережется.

Кэсси вдруг почувствовала внутреннее смущение, которое, как муть, мешало разглядеть дно чистого горного потока. Девушка боялась своей привлекательности для мужчин — даже больше, чем следовало, с самого раннего детства. Она достаточно часто пускала ее в ход, когда оказалась беспризорницей и слонялась по улицам, а затем — в разведке. Всегда завлекать, обещая, и никогда не выполнять обещанного; она никогда и ни за что не стала бы шлюхой. Ее хранили от этого воспоминания о матери. Но иллюзий у Кэсси не осталось.

Казалось, что единственным мужчиной, который не испытывал к ней сексуального интереса, был гуру Джоханн. Но Кэсси знала, что его притягивало к юной ученице: неутоленная жажда знаний, на грани сумасшествия, которая вела ее, пока она не забывалась беспокойным сном. Она стала идеальным сосудом для его боевого искусства, которое он вливал в нее, как семя. Это стало залогом его бессмертия.

Но Кэсси никогда еще не думала о своей физической привлекательности так доброжелательно. Словно это могло доставлять удовольствие ей самой.

Затем она почувствовала прилив ненависти к высокой блондинке, капитану Макдугал, неистовой и бешеной злобы, которая захватила Кэсси врасплох. «Черт побери, я знаю себя! — подумала она. — Знаю, кто я и где я. И вот тебе на...»

Девушка оборвала собственную мысль, потому что конец звучал бы примерно так: она испугала меня. Случилось то, во что Кэсси никогда не верила: она испугалась — и кого? — этой наглой бледной сучки с лицом непропеченной болильи[9].

Макдугал немного отклонилась назад.

— У меня и в мыслях не было смущать тебя, Кэсси Садорн, — мягко произнесла она, словно успокаивая норовистую и взволнованную лошадь. — Мне ты нравишься, я восхищаюсь тобой, я уважаю тебя. Я хорошо понимаю, что ты значишь для полка. И горжусь тем, что могу назвать тебя своим товарищем по оружию.

Она наклонилась и коснулась руки Кэсси:

— Если ты не против, то я хотела бы иметь честь назвать Кэсси своим другом.

Кэсси высоко подняла голову. Кали Макдугал смотрела на нее голубыми глазами и улыбалась. Эта улыбка выглядела по-настоящему теплой. Кэсси Садорн, читавшая чувства людей по лицам, словно в раскрытой книге, никогда не анализировавшая собственные чувства, изучала черты лица Макдугал с таким напряжением, словно от результата зависела вся ее жизнь. Но в каждой черточке собеседницы она видела лишь дружелюбие.

— Мне это по душе, капитан, — произнесла Кэсси. Внутренний голос вопил: «Я не могу иметь друзей! Друзья рано или поздно покидают меня! Пэтси была моим другом, и она...»

— Зови меня просто Кали, — попросила Макдугал. Она смотрела мимо собеседницы, не желая сейчас смущать ее прямым взглядом.

Кэсси сделала глубокий вдох диафрагмой, как ее научил гуру. «Следя за дыханием, ты побеждаешь страх», — часто повторял он. Девушке не удалось полностью прогнать страх, но она смогла помешать ему овладеть сознанием.

Кэсси попыталась разрядить напряженность шуткой.

— Полагаю, что могу сделать несколько замечаний относительно вас, Кали, — сказала она. — Я думаю, что вы более близки, ну, скажем, лейтенанту Хард.

Кали рассмеялась:

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Энни Сью иногда кажется наивной, но она хорошая девочка. — Капитан отхлебнула немного сока. — Странно, я называю ее ребенком, а ведь она старше меня. Полагаю, она сама выбрала себе такой образ жизни. Но она добросовестный водитель «Стрельца», а Господь свидетель, это совсем не просто.

Шестидесятитонный «Стрелец» считался тяжелым роботом. Большинство современных водителей роботов называли его чертовой ловушкой. Он хорошо выдерживал попадания, особенно на средней дальности, а две его большие автоматические пушки «Император» обеспечивали высокую поражающую способность на дальней дистанции, мало при этом нагреваясь. Но он объединил в себе худшие стороны тяжелых и средних роботов: броню средних и скорость тяжелых. Однако «Стрелец» «Кабальерос» мстительной Энни гораздо чаще поражал врагов меткими выстрелами, нежели сам имел отметин на броне.

— Да, — призналась Кэсси. — Она стойко держится во время боя. Но я имела в виду, что она возит с собой в кабине плюшевого медвежонка.

— Медвежонка? — пожала плечами Кали и добавила: — У меня тоже есть такой. Его зовут Альбертом. Конечно, я не таскаю его с собой на «Черной Леди», но, знаешь, ночью с тобой может произойти все что угодно.

Кэсси скорчила физиономию, но кивнула, соглашаясь. «Ночью может произойти все, что угодно» — было неофициальным кредо безалаберного Семнадцатого полка. Сохранение жизней «Кабальерос» — чертовски сложное дело, доверенное Кэсси. И уж поскольку она здесь, — дьявольски умная капитан Макдугал только что напомнила ей об этом. Что-то сквозило во взгляде Кали, не то чтобы угрожающее, а просто отбивающее охоту с ней спорить.

Кэсси, может быть, и решилась бы попробовать, но в эту минуту входная дверь распахнулась, впустив внутрь запахи мокрого асфальта и городского смога. Бар «Законный отдых» располагался на боковой улочке, рядом с воздушной дорогой, и хотя занимал первый этаж, вниз с улицы вели короткие ступени без перил, где посетителю грозила опасность свалиться на музыкальный ящик, если порыв ветра от проходящего по воздушке поезда внезапно толкнет его в спину. На улице шел дождь.

Человек скользнул внутрь и быстро шагнул влево, освободив дверной проем. Он казался пугающим привидением, молодой человек с волчьими чертами лица и черной повязкой, закрывающей один глаз, массой беспорядочно спутанных черных волос, в расстегнутой кожаной куртке и в фуфайке с открытым горлом. На правом плече виднелась искусная татуировка. Новоприбывший оглядел бар, перекинул зубочистку, которую он жевал, на верхнюю губу и улыбнулся.