Рукопашный бой - Виктор Милан

Глава якудзы был маленьким человечком, его голова, с незаметными ушами казалась воткнутой на костлявую шею поверх черного костюма, сшитого в западном стиле. Лейни он всегда очень напоминал черепаху.

Сквозь встроенный позади него транспекс — стену из пуленепробиваемого прозрачного пластика, обычно используемого для обзорных экранов роботов, — виднелась потрясающая панорама столицы Хашимана во всей хаотической красе. Оранжевый утренний солнечный свет почти осязаемо заполнил комнату, словно дымка, смягчая спартанскую обстановку и создавая иллюзию не опрятности, которую ежедневно наводил целый штат уборщиков, а идеальной чистоты.

Кабинет Кацуо Сумиямы занимал пентхауз на сотом этаже офиса Сумиямы, где располагался штаб Су-миямы-кай. Общество Сумиямы являлось крупнейшей организацией якудзы на Хашимане. Все выглядело вполне открыто: логотип и название общества красовались на главном входе в офис, трехметровыми буквами были написаны на каждой стороне здания и вытканы на правом кармане темно-синих рубашек двоих головорезов, которые стояли по обеим сторонам и немного сзади от оябуна.

Чужаков гайчин всегда удивляла власть, которую имела якудза в Империи Драконис. Легальные операции якудза проводила у всех на глазах и в полном согласии с полицией, а если копать глубже, то и с силами национальной безопасности. Главной причиной сохранения подобного положения вещей служила простая традиция: так уж повелось в Империи Драконис еще со времен древней Японии. А в Империи Драконис традиции имели силу закона.

Разумеется, существовали и другие причины терпимости полицейских. Лейни хорошо знала об этом. И одной из них был долгосрочный союз, заключенный новым Координатором с кланами якудзы.

— Пожалуйста, садитесь. — Сумияма жестом показал на кресло для посетителей, стоявшее перед его столом. Сам стол, вытесанный из одного куска хашиманского эбонита, сверкал, словно обсидиан. Из-за высокой насыщенности металлами местная древесина становилась твердой и плоха поддавалась обработке. Этот стол также мог послужить препятствием для пули небольшого калибра или на какое-то время задержать луч портативного лазера.

Кресло, сплетенное из стальных труб с хромированной поверхностью, с небольшим сиденьем из черной искусственной кожи, оказалось неудобным, но так и было задумано. Лейни устроилась на нем в самой вольной позе, которую только допускало уважение к присутствию оябуна — отца.

В кресле Лейни окружила себя невидимой защитной оболочкой, что вошло у нее в привычку. Один из телохранителей Сумиямы, что казался помассивнее, прочистил глотку. Это был громадный мужчина, большую часть тела которого составлял жир. Лицо телохранителя цветом напоминало желто-коричневую кожу на ботинках с едва заметным пурпурным оттенком. Вокруг сломанного носа, как надувные, выпирали щеки над челюстью, будто распухшей от какого-то заболевания. Картину завершали сверкающие щелочки глаз.

Этого сумитори заставили расстаться с борцовскими соревнованиями некоторые несогласия с установленными правилами, теперь его знали как Эмму. Подобное имя вовсе не было женским, так звали буддистского короля Ада, который судит людей после смерти. На инго — уличном жаргоне якудзы — Эммой еще называли клещи, которыми король Эмма часто пользовался, вытаскивая зубы у инакомыслящих, дабы наставить их на путь истинный. Самого Эмму тоже частенько использовали в подобных целях; все это, да еще забавное сходство с круглоголовым божком, дало возможность наградить бывшего борца нынешним именем.

Лейни не обращала на него внимания. Другой телохранитель, круглоглазый, по имени Саттон, выглядевший почти столь же высоким, как и Эмма, но имевший более атлетическое телосложение, поймал ее взгляд и подмигнул Лейни, но она проигнорировала столь лестный знак внимания.

«Слишком долго я отдавалась таким, как вы, ничтожествам», — подумала Лейни. И тому, что это прекратилось, она тоже была обязана Координатору.

Вскоре после того, как Шимацу села, оябун поднялся и подошел к стене-окну.

— Ах, Масамори, — вздохнул он. — Лучшая из жемчужин Империи Драконис.

Но многое изменилось с тех пор, как эта юная женщина впервые вступила в твои пределы в качестве кьякубуна. — Это слово значило «гостевой член» в обществе якудзы.

Он снова повернулся лицом к Лейни:

— Не все из этих перемен оказались к лучшему. Ты не согласна, Лейни-чен?

Кожа так натянулась на высоких скулах женщины, что казалось, вот-вот лопнет. В ушах зашумело. «Я не выдам своих чувств перед ним». Частица «чен» означала «сокровище», проще говоря, обращение, употребляемое им, значило «моя дорогая». В этом контексте подобное обращение подразумевало обладание.

— Реформы, проведенные Координатором, прежде всего его отцом, благословенны для всех нас, — произнесла она без выражения. — Но я уверена, что изменения, вызванные набегом кланов, не всегда благоприятны.

Теперь наступила очередь Сумиямы скрывать испытываемые им чувства. Хотя Теодор Курита предоставил якудзе невиданную свободу действий вплоть до того, что сделал их своими соратниками в сражении с кланами, реформы, начатые Такаси и продолженные его сыном, шли не на пользу скрытой от чужих глаз деятельности общества.

Политические взгляды Лейни всецело определялись верностью Теодору Курите, хотя ее понимание политики было несколько шире. Она хорошо знала, что криминальный мир по глубинной природе весьма консервативен. А якудза намного консервативнее прочих. Неизменное положение вещей вполне их устраивало, и они сохраняли его целое тысячелетие с тех пор, как некоторые члены якудзы покинули Землю.

Теодор Курита пытался добиться от отца, чтобы тот ослабил жесткое строение общества Империи Драконис, а когда пришел к власти, то продолжил реформы. Из всех существовавших социальных сил только якудза могла действительно противостоять наставшим переменам. Армия боготворила Теодора. Орден Пяти Колонн обладал спокойной уверенностью в способности сдерживать волнения среди населения Империи Драконис, по крайней мере на время проведения реформ. Смертоносная СНБ под руководством человека, умеющего не упустить свою выгоду, знала, как чертовски сложно поддерживать жесткий порядок в жизни страны. И во главе обеих организаций стояли союзники Теодора.

Влиятельность якудзы, напоминающего айсберг по пропорции видимой и скрытой его частей, была огромной. Чтобы ввести это подполье в законные рамки, Теодор основал в Империи Драконис полки отборных солдат, куда вливались в огромных количествах наиболее нуждающиеся мужчины из низших слоев общества, к которым формально принадлежала и якудза, причем наиболее сообразительные из них, способные к активным действиям. Но, как понимала Лейни, мечта Теодора заключалась в том, чтобы помешать главарям якудзы влиять на политику правительства.

Это вовсе не значило, что всем нравились его действия. Кацуо-сама они определенно не нравились. Именно поэтому Лейни не упускала возможности аккуратно ткнуть самияму в это носом.

Таким образом, она ненавязчиво напоминала шефу, что уже давно не является его собственностью. Потому что она уже не кьякубун, не тот перепуганный до смерти подросток-беглец, который пересек четверть Империи Драконис, спасаясь от убийц своего отца. Именно это заставило девушку заручиться покровительством Сумиямы, и он не замедлил воспользоваться предоставившейся возможностью.