Дахака - Павел Сергеевич Марков

нее сломаются все кости. Вращение внезапно прекратилось, и Арчита увидела нависшую над ней морду чудовища. Длинные острые рога, смотрящие в разные стороны. Желтые немигающие глаза, лишенные зрачков. В них горит всепоглощающее пламя злобы и торжества. Открытая пасть с мощной челюстью и рядом огромных зубов, которым позавидует сам синха. И где-то в недрах этого демона тлеет горячий огонь. Разум жрицы, несмотря на затуманивающие удушье и боль, понимал, что он может испепелить ее в любой момент. Она посмотрела твари в глаза. Готовая принять свою судьбу, какой бы жуткой та ни была. И в этот миг девушка уловила перемену во взгляде чудовища. Словно сквозь этот огонь слепой злобы и упоения пробилось нечто еще. Нечто осмысленное. Вместе с громким стрекотанием до ушей жрицы вновь долетел тот самый шепот, который она слышала не раз. Но теперь Арчита отчетливо понимала, что он исходит от демона.

— Заххак…

— Что… тебе нужно… от меня? — просипела жрица.

Кольца вокруг ее тела сжались сильнее. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы вызвать приступ нестерпимой боли. Девушка закричала, хотя казалось, воздуха в легких не хватило бы и на тихий стон. И даже сквозь крик и стрекотание чудовища, до нее дошли слова, нашептывающие тем же зловещим голосом.

— Сделай… так… как велит… Унташ.

— Нет!

Кольца сжались еще сильнее. В глазах у жрицы потемнело. Теперь легкие не просто горели, они буквально полыхали. Сердце готово было разорваться прямо в груди. Девушка вот-вот могла услышать хруст собственных костей, ломающихся под давлением змеиного тела. А желтые глаза без зрачков продолжали немигающе смотреть на нее. Из пасти чудовища вырывалось обжигающее дыхание.

— Сделай… так… как велит… Унташ.

Она нашла силы посмотреть этому исчадию Нараки прямо в глаза. Разум мутило от боли и удушья.

«Помни себя».

— Нет! — выплюнула Арчита в разверзшуюся пасть.

Жрица приготовилась. Приготовилась принять смерть, какой бы страшной та ни оказалась. Но она не собиралась идти у этой твари на поводу. В ней не было ничего светлого, кроме огня, пожирающего все на своем пути.

В желтых глазах чудовища промелькнула насмешка. Змеиные кольца усилили нажим. Девушка не хотела больше кричать. Не хотела и дальше показывать твари свою слабость. Но она не смогла сдержаться. Вопль от нестерпимой боли сорвался с пересохших уст и потонул в громком стрекотании чудовища. В глазах все потемнело. Сознание готово было покинуть тело вместе с духом…

А затем она увидела…

Лазурит…

Множество драгоценных камней караванами отправляются на юг и дальше на запад — в сторону Элама и Междуречья. Тюки ломятся от богатств. Вьючные животные медленно ступают, груженые всевозможным добром. Неспешной и вальяжной походкой их вереница проходит по главной улице селения у подножия Хинду-Кауш. Она сама, Арчита, стоит возле дома старейшины. Ее голову венчает золотой обруч. В темные волосы вплетены голубые ленты. Они вяло покачиваются на тихом ветру. Воздух дует с юга — такой легкий и приятный. Он не обжигает кожу, не пронзает до костей. Богатое платье пурпурного цвета, расшитое серебряными узорами, подчеркивает фигуру жрицы. На оголенной шее сверкает ожерелье с изумрудом.

Девушка медленно отводит взор от вереницы животных и поворачивает голову вправо…

Унташ стоял рядом. Он смотрел на нее взглядом своих синих глаз. И в них не было того пожирающего выражения. Они не засасывали в себя, подобно глубокой бездне. Старейшина смотрел доброжелательно и искренне, а кожа его имела приятный оттенок загара. Никакой болезненной бледности. И улыбка на пухлых устах не уродовала лицо.

Арчита невольно засмотрелась на этого красивого и статного мужчину. Неужели он способен внушать страх и отвращение? Это невозможно!

Унташ протянул руку. Девушка увидела, как на раскрытой ладони в лучах солнца переливается лазурит.

— Это тебе, прекрасная Арчита, — нежно сказал он.

Не веря своим глазам и ушам, жрица осторожно взяла драгоценный камень. В ее руках он будто бы стал переливаться еще ярче. Еще сильнее.

— Ты согласна быть моей?

Девушка вскинула на него взгляд. И этому она противилась? Это отвергала? Ради чего? Ради собственных глупых убеждений? Неужели она была настолько слепа?

— Да, — прошептала Арчита, делая шаг навстречу.

Они взялись за руки. Теперь прикосновение Унташа не вызывало отвращения. Он не походил на голодного паука, плетущего коварные сети в темном углу. Но от него по-прежнему исходил приятный аромат полевых цветов. Старейшина чуть склонился над ней. В его глазах, светившихся счастьем, Арчита увидела намерение поцеловать ее. И… она совсем не желала противиться сему. Девушка потянулась навстречу, подобно маленькому ростку, встречающему теплые лучи солнца.

«Почему я раньше этого не замечала?».

Жрица прикрыла веки в ожидании поцелуя. Приятного, будоражащего момента…

Однако вместо него услышала шепот:

— Моя прекрасная Арчита… сделай так, как я велю.

— Что?

Девушка вздрогнула и открыла глаза.

Унташ продолжал склоняться над ней и лучезарно улыбался. Но было в его облике нечто, заставившее жрицу резко отпрянуть. Теперь с лица старейшины на нее смотрели желтые глаза. Глаза, лишенные зрачков. Глаза, в которых бушевало обжигающее пламя.

— Сделай так, как я велю.

Осознание происходящего пришло в мгновение ока. Арчита отступила назад. Руки непроизвольно сжались в кулаки. В груди закипал котел праведного гнева.

«Он искушает меня… проклятая тварь искушает меня!».

— Сделай так, как я велю, — ласково произнес Унташ.

Крылья носа жрицы дернулись. Она решительно покачала головой.

— Сделай так, как я велю, — повторил старейшина, впиваясь в нее взором желтых глаз.

— Никогда! — выкрикнула девушка.

Словно под воздействием ее голоса, образ Унташа треснул, а затем рассыпался на множество мелких осколков. Исчезло селение, дорогие одежды и украшения. Померкло солнце. Арчита вновь очутилась в лесу, посреди холода и сырости, в объятиях страшного змея. Кольца сжимались вокруг ее израненного тела, готовые в любую секунду переломать каждую кость. Но это не обескуражило жрицу. Она будто почувствовала прилив душевных сил.

«Помни себя».

Арчита решительно посмотрела прямо в глаза чудовищу. Несмотря на горящие легкие и затуманенный разум, она смогла отчетливо произнести:

— Никогда.

Тварь слегка отстранилась. Девушка продолжала неотрывно смотреть на нее, полная непреклонной решимости. Ей показалось, что в глазах чудовища вспыхнули красные огни ярости. Огромная пасть открылась еще шире. Стрекотание стихло, и Арчиту овеяло жаром. Она увидела, как в недрах существа зарождается огонь. Тот самый, что жрица заметила, когда пряталась в расщелине меж валунами. Сомнений не осталось. Чудовище хочет испепелить ее. Покарать за непокорность. Но она к этому готова. Ведь она помнит. Она — Поклоняющаяся. И не какому-то исчадию Преисподней. Она — служитель Богини-матери. Богини-матери и его. И больше никого. Поэтому жрица смело смотрела прямо в