Плохие девочки не плачут. Книга 3 - Валерия Ангелос

Хочу.

Хочу. Хочу. Хочу.

Но ничего из этого я не озвучу.

Просто молчу.

— Упрямая, — мрачно бросает фон Вейганд.

Отстраняется, поднимается, резко разворачивает кресло.

Вскрикиваю от неожиданности. Отнимаю руки от подлокотников, невольно прижимаю к груди. Зверь за моей спиной. Тяжелое дыхание обдает затылок ударной волной. Рычание над ухом вынуждает содрогнуться.

— Я могу трахать кого угодно, — заявляет отрывисто. — Вопрос в другом.

— В чем? — почти не дышу.

— Кого я сожру.

Его губы так близко.

Как затвор.

У самого виска.

— Беги, — произносит вкрадчиво. — Пока ты бежишь, ты живешь.

Его руки опускаются на подлокотники. По обе стороны от меня. Пальцы смыкаются там, где недавно покоились мои ладони.

— Но от себя не убежишь, — отвечаю практически беззвучно.

Дотронуться бы до него. Нарушить границы. Познать бы запретное. И будь что будет. Я готова к любым наказаниям.

— Нет, — чеканит фон Вейганд.

Будто предугадав мое движение.

Его пальцы сжимают деревянную поверхность столь крепко, что костяшки белеют. И слышится треск. Чудится.

Боже. Он ведь не мог разломать кресло?

Мне кажется.

Просто кажется.

— Ты меня ненавидишь? — спрашиваю прямо. — Презираешь? Считаешь ниже себя? Глупой? Недостойной? Грязной?

— Я тебя отпускаю, — сухо и скупо, без чувств.

Эта фраза режет больнее кинжала.

А чего я ждала?

Каждый мой шаг известен наперед. Каждый выдох и каждый вдох. Каждый ход. Все мысли и чувства. Все, все абсолютно.

Удивить нечем. Нечем и крыть.

Я ничего не умею.

Не могу.

Хотя…

Поднимаюсь, стараюсь держать спину прямо, подавляю желание обернуться. Закусив губу до крови, движусь вперед, плюю на жгучую боль в ногах.

Впрочем, спасибо чертовым туфлям. Отрезвляют.

Я замираю у выхода, намеренно долго поворачиваю ручку. Я все еще на что-то надеюсь. Только тщетно.

Фон Вейганд не бросается следом. Не останавливает. Не задерживает. Даже не дарит на прощание издевательскую реплику. Не смеется, не хмыкает.

Тут убийственно тихо.

Я ухожу.

Не оглядываюсь.

Что еще остается?

Послали — иди. Другие варианты давно закончились. Нет смысла унижаться, растекаться ковром у его ног. Не оценит, не одобрит, не поймет. Окатит презрением.

Хватит с меня на сегодня.

Он и так все понял. Что я на грани, что меня трясет и шатает, что я нарядилась как последняя шлюха на важное выступление. Ради него.

Интересно, а ради себя я способна на подвиги?

Подобрать бы уже сопли. Подвязать с рыданиями. Действовать бы с умом. Хотя бы играть, притворяться. Хотя бы имитировать.

Проклятье.

Папка.

Я забыла документы.

Возвращаюсь назад, пытаюсь не анализировать насколько тупо и по-идиотски это выглядит, отметаю доводы разума.

Взгляну на него еще раз.

Просто взгляну.

Раз.

И все.

Даже говорить ничего не стану. Молча заберу документы. Скроюсь без промедления. Пусть думает что угодно. Пусть насмехается.

Я изобрету оправдание. Найду аргументы. Обосную любое решение.

Ради дозы.

Но это моя последняя сигарета.

Честное слово.

Серьезно.

Я толкаю дверь и замираю на пороге.

Bloody hell (Кровавый ад).

Или только милая прелюдия?

Фон Вейганд неподвижен. Никак не реагирует. Держит папку в руке, не глядя, протягивает мне. Он знает, что я вернусь. Он даже не сомневается. Восседает на границе света и тьмы, застывает точно высечен из камня. Ничего не говорит, но обдает льдом с ног до головы.

Я вздрагиваю, перевожу взгляд.

Обломки дерева у подножия кресла. Подлокотники уничтожены навечно. Человеческую жизнь разрушить еще легче.

Однажды он проломит мне череп. Или переломает ноги.

А я и тогда не очнусь.

Подхожу ближе, вплотную, забираю документы. Отчаянно надеюсь убраться отсюда как можно быстрее. Ни рискую дотронуться до его пальцев.

Но вдруг сердце дает перебой.

— Это моя сигарета? — роняю глухо.

Между твоих губ.

Чуть обуглена.

Не горит.

— Моя? — повторяю пораженно.

Фон Вейганд молча щелкает зажигалкой и затягивается той самой сигаретой, которую недавно отнял.

Его губы касаются моих.

В каком-то смысле.

И он явно намерен выкурить меня.

Жадно.

Желанно.

Дотла.

Безумно интимно.

Нет.

Просто — безумно.

Я отступаю назад, спешу скрыться за плотно закрытой дверью, сжимаю папку крепче, прижимаю к груди. Я больше не чувствую боли. Жуткие туфли кажутся невесомыми.

Боже.

Что дальше?

Наша игра продолжается.

До последней капли крови.

Знание — сила. Однако не в моем случае. Чем больше информации получаю о противнике, тем яснее осознаю свою собственную ущербность.

Что должен сделать человек, потеряв наследные миллиарды? Разрыдаться, погрузиться в рефлексию, обрушить гнев на мир вокруг. Так обязан поступить каждый уважающий себя наследник неприлично огромного состояния.

Но не Александр фон Вейганд.

Впрочем, он не человек.

Это мы выяснили.

Бог.

Дьявол.

Шеф-монтажник.

Можно выбрать любое определение. По вкусу. По настроению. В произвольном порядке. Да как понравится.

Итак, наш мальчик развелся.

Ладно, без шуток.

Мой мальчик развелся.

Что вы так на меня смотрите? Не нравится юмор? Рост? Вес? Не устраивает уровень интеллектуального развития?

Жаль.

Жаль, но вам придется дочитать эту историю до конца. До последней строчки. Точки. И я от вас не отстану. Не на ту напали.