Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

сосредоточиться и все косился на дверь. Я невольно проследила за его взглядом.

— Вы… никого не видели? — спросил он вдруг.

— Нет, сэр, — ответила я, в очередной раз подавляя зевок.

— А…

С разочарованным видом губернатор взялся за перо, но писать не стал, а просто держал его в руках, словно забыл, зачем оно ему.

— Вы кого-то ждете, ваше превосходительство? — вежливо поинтересовалась я.

Мистер Мартин резко вздернул голову, удивленный прямым обращением.

— Нет… То есть… — Он умолк и снова глянул на дверь, ведущую в глубину дома. — Сын… Наш милый Сэм… Он умер в прошлом году — всего восемь было. Иногда… иногда мне кажется, что я его вижу… — закончил мистер Мартин тихо и вновь склонился над бумагами, поджав губы.

— Мне очень жаль, — тихо сказала я.

Губернатор не ответил, лишь кратко кивнул, не поднимая головы, и мы вернулись каждый к своим занятиям.

Немного погодя пробил час, затем два. Губернатор прервался, слушая мелодичное звяканье с отсутствующим выражением лица.

— Как поздно! — заметил он с последним ударом. — Я слишком задержал вас, миссис Фрэзер, прошу простить.

Он знаком велел мне оставить бумаги. Я поднялась, с трудом разгибая оцепеневшее от долгого сидения тело, оправила юбки и только сейчас поняла, что губернатор и не подумал отложить перо.

— Вам тоже пора укладываться, — напомнила я, задерживаясь в дверях.

Во дворце было тихо, даже сверчки умолкли. Тишину нарушал лишь храп спящего солдата в холле.

— Да, — откликнулся он, устало улыбнувшись. — Я скоро.

Он переместил вес на другую ягодицу и склонил голову над бумагами.

* * *

Утром никто меня не разбудил, и когда я проснулась, солнце уже стояло высоко. Прислушиваясь к тишине, я на секунду испугалась, что ночью все сбежали, оставив меня взаперти умирать с голоду. Я поспешно поднялась и выглянула в окно: солдаты в красных мундирах по-прежнему патрулировали территорию. Поодаль небольшими группками и парами прогуливались горожане, временами останавливаясь и глядя на дворец.

Снизу послышались привычные домашние звуки, и у меня отлегло от сердца — пока еще не бросили. Наконец за мной явился дворецкий и привел меня в спальню миссис Мартин. Там было пусто. Через несколько минут вошла Мерили, одна из кухонных рабынь, неуверенно озираясь в незнакомой части дома.

— Что происходит? — спросила я ее. — Ты не знаешь, где миссис Мартин?

— Это я знаю, — ответила она тоном, подразумевающим, что остальное ей неизвестно. — Уехала еще до рассвета. Мистер Уэбб увез ее тайком, в фургоне с вещами.

Я кивнула, озадаченная. Вполне логично: губернатор не хочет подавать виду, что ему страшно, дабы не провоцировать то самое насилие, которого он так боится.

— Но если миссис Мартин уехала, то зачем здесь я? Зачем здесь ты?

— Ну… Это я тоже знаю, — осмелела рабыня. — Мне велено помочь вам одеться.

— Мне вовсе не нужно… — начала я и осеклась, заметив одежду, лежащую на постели: хлопковое платье миленькой расцветки, пошитое в модном стиле полонез, к нему пышные нижние юбки, шелковые чулки и большая соломенная шляпа, чтобы скрыть лицо.

Судя по всему, я должна изображать отсутствующую губернаторшу. Протестовать смысла не было — из холла доносился разговор мистера Мартина с дворецким; да и потом, если благодаря маскараду удастся выбраться из дворца, это мне только на руку.

Хотя миссис Мартин уступала мне в росте дюйма на два — на три, зато у меня не было живота, так что платье пришлось почти впору. В ее туфли я, конечно, не влезла, но и мои собственные не совсем уж позорные, несмотря на все приключения, выпавшие на их долю. Мерили почистила их и натерла жиром, чтобы кожа блестела. Волосы скрутили в пучок и спрятали под чепцом, шляпу с широкими полями надвинули на лицо. Возможно, для тех, кто не знаком хорошо с миссис Мартин, издалека я и могла сойти за нее. Увидев меня, губернатор нахмурился и медленно обошел вокруг, затем кивнул, слегка поклонился и предложил мне руку.

— К вашим услугам, мэм, — вежливо произнес он.

Я ссутулилась, чтобы скрыть рост, и мы вышли из парадной двери к ожидающему экипажу.

Глава 94

Побег

Джейми Фрэзер оглядел стопки книг в витрине типографии — «Владелец Ф. Фрэзер», — и на мгновение его охватило чувство гордости за Фергуса: хоть и небольшое, заведение явно приносило доход. Впрочем, время поджимало, и он толкнул дверь.

Звякнул колокольчик, и из-за прилавка выскочил Жермен, словно перемазанный чернилами чертик из коробочки. Завидев деда и дядю Йена, мальчик испустил радостный вопль.

— Grandpère, Grandpère![169] — закричал он, вынырнул из-за прилавка и восторженно обнял Джейми. Мальчик подрос: макушка уже доходит до ребер деда. Джейми легонько взъерошил светлые волосы и велел Жермену позвать отца.

Впрочем, в этом не было необходимости: на крик выбежала вся семья. Воцарилась общая суматоха: радостные восклицания, ахи, визги; словом, родственники вели себя «как стая голодных волков», по выражению Йена; у него на плечах уже сидел Анри-Кристиан, вцепившись в волосы.

— Что случилось, милорд? Почему вы здесь? — Фергус вытащил Джейми из общей свалки и отвел в сторонку, в альков, где хранили самые дорогие книги — и те, что не годились для широкой публики.

По выражению лица Фергуса Джейми понял, что кое-какие новости с гор до них дошли, и хотя тот удивлен визиту, но не слишком, и удовольствие от встречи перекрывает некоторую обеспокоенность. Джейми вкратце объяснил суть дела, запинаясь от спешки и усталости, — одна из лошадей сдала за сорок миль от города, другую найти не смогли, поэтому пришлось идти две ночи и целый день, сменяя друг друга по очереди — один верхом, второй трусит рядом, цепляясь за подпругу.

Фергус внимательно слушал, вытирая рот салфеткой, — гости прибыли посреди семейного обеда.

— Шерифа я знаю, Толливер. Давай…

Джейми оборвал его нетерпеливым жестом:

— Туда мы помчались первым делом.

Выяснилось, что шериф уехал, а в доме никого нет, кроме вусмерть пьяной женщины с лицом недовольной птицы, храпящей на диване; в руках она сжимала крошечного негритянского младенца.

Джейми забрал ребенка и вручил его Йену, наказав следить за ним, а сам выволок женщину во двор и принялся поливать водой из колодца до тех пор, пока она не пришла в себя, затем втащил обратно в дом и заставил пить цикорий, разведенный с водой. Ее долго и мерзко тошнило, но вскоре бедолага все-таки обрела некоторую ясность сознания.

— Сперва сказала только, что женщин-заключенных здесь нет — кто сбежал, кого повесили…

Джейми умолчал об ужасе, охватившем его на последних словах. Он принялся трясти