Ведьма для генерала-дракона. Иллюзия свободы - Адриана Дари

что это Эйви, когда почувствовал кроме брезгливости по отношению к жене своего отца еще и сильную волну негодования и отчаяния. Практически на сто процентов был уверен, что она где-то рядом. Но мачеха слишком сильно интересовалась судьбой Эйви, и это вызвало у меня подозрения.

— Будешь отрицать? — она резко поворачивает голову и смотрит прямо мне в глаза. — Скажешь, что она все выдумала? Виола же как две капли похожа на меня!

— Именно, Эйви, именно, — смягчая тон, чтобы не волновать ее лишний раз, говорю я. — Виола тут ради того, чтобы отвести взгляд от тебя. От истинной.

Убираю прядь с ее щеки и ласково, еле касаясь, веду по скуле, дохожу до губ и не могу себе отказать в том, чтобы коснуться их. Горячие, сухие из-за жара, но все равно соблазнительные. Они растягиваются в усмешке.

— Ну, конечно, только для этого, — продолжая прожигать меня взглядом, говорит Эйви. — И живет она с тобой тоже ради этого. Под видом твоей избранницы.

— Я никак не представлял ее никому пока что, — возражаю я. — Я бы с удовольствием поселил вместе с собой тебя.

Ничего не могу с собой поделать, пробегаюсь взглядом по ее телу, понимая, что если бы мы ночевали под одной крышей, то постель у нас была бы тоже одна на двоих.

— Но ты же понимаешь, сколько тогда внимания будет приковано к тебе? Что тогда я просто ни днем, ни ночью не смогу отпустить тебя от себя? — серьезно спрашиваю я — шутки точно кончились. — Сегодняшнее покушение только подтвердило мои опасения. И если бы на месте Виолы была ты, то тебя вообще не нашли бы.

Эйви виновато отводит взгляд. Думает, что из-за нее пострадала Виола. Нет. Из-за меня.

— Это был артефакт-переместитель очень большой силы. Если мы сможем найти, куда ведут его координаты — возможно, найдем заказчика. Нет — продолжаем топтаться на месте, — объясняю я.

— Кто она?

— Наемница. Профессиональная. Единственная, кому я бы мог это доверить, — честно отвечаю я. — У тебя температура спала, тебе надо поесть.

Я даю понять, что на этом разговор закончен, встаю и выхожу из комнаты. Вызванный из кухни академии повар, невысокий и кругленький мужчина лет пятидесяти, с большими усами и белоснежной формой, как раз закончил готовить суп. Он неторопясь берет фарфоровую глубокую супницу и наполняет ее ароматным прозрачным золотистым куриным бульоном с плавающими дольками вареной картошки и моркови.

— Я сейчас все отнесу леди, — повар ставит супницу на поднос и кладёт рядом ложку и пару кусочков хлеба.

— Ты свободен, — делаю знак рукой, а повар испуганно таращится на меня. — Я сам отнесу леди еду. Придешь к утру сделать завтрак. Сверхурочные получишь вместе с зарплатой в конце недели.

Он еще больше округляет глаза и спешит покинуть домик. Беру поднос и поднимаюсь в спальню. Но Эйви уже спит. Дыхание ровное, на лице уже нет нездоровой бледности, а между бровей не залегает глубокая складка от того, что ей больно.

Оставляю поднос на прикроватной тумбочке, целую Эйви в лоб, позволяя себе полюбоваться ею. С туалетного столика забираю свой кулон и надеваю на шею, на случай, если Эйви будет что-то говорить о том, что мы друг другу никто. Завтра же подготовлю все документы о состоятельности брака.

Прикрываю за собой дверь, спускаюсь и накидываю на себя иллюзию местного лекаря, под которой и вошел. Наверняка за домиком следят, иначе не могли так быстро и точно совершить покушение. И целью явно была Эйви, а, значит, они уже знают. И про то, что именно Эйви истинная, и про то, что она тут.

Значит, скрываться уже не выйдет, этот этап плана прошел. Теперь нужно понять, как они узнали. И если о беременности могли узнать от предателя Фавиуса, то откуда узнали, что Эйви тут? Вывод напрашивался только один: в академии крыса. Возможно, даже не одна. И сдается мне, где-то во всем этом прячется сбежавший Витольд.

С этими мыслями стучу в дверь в соседний домик. На пороге появляется хмурый Эдгарн.

— Доброго дня, чем могу помочь?

— Меня послали к леди Иллидии, Его Мудрость просит непременно ее осмотреть, — отвечаю я ему.

Он колеблется пару мгновений, но впускает внутрь. Как только за мной щелкает дверной замок, я скидываю иллюзию. На лице Эдгарна появляется ухмылка.

— Полагаю, вся эта история из-за вас?

— Да, — киваю я. — Из-за особой ценности Эйви, как моей истинной, носящей наследника.

Его брови чуть приподнимаются. Он пропускает меня в гостиную и заходит следом, останавливаясь у камина, щелчком пальцев зажигая его.

— Истинные-суалийки — это, по-моему, всегда головная боль.

— Да, особенно, когда имеешь дело с проклятием, — я присаживаюсь в кресло.

Он настораживается и будто бы принимает «стойку». Вижу неподдельный интерес с его стороны. Все верно, он же специалист по проклятиям.

— Она вас прокляла? — он с азартной улыбкой подходит и садится рядом на диванчик.

— Увы, — складываю руки в замок. — Моего предка прокляла другая ведьма, но с тех пор истинные умирают. Сама ведьма умерла много лет назад, а снять без нее проклятие невозможно.

— Значит, тоже суалийка? Как интересно!

— У меня мало времени. Месяцев восемь в лучшем случае, — отрезаю я, не разделяя его энтузиазма. — Вы мне сможете помочь?

Эдгарн откидывается на спинку, о чем-то задумывается, потирая подбородок.

— Вы знаете, кажется, да. Я знаю, как вам помочь.

Глава 40. Визиты

Открываю глаза и понимаю, что за окном раннее утро. Сколько же я спала? В этот раз сны были светлые, теплые. Как в детстве, когда проснувшись, хочется подольше сохранять эту эйфорию от сказки и волшебства.

Мне явно лучше. Голова не болит, озноба нет, усталости тоже. Как будто родилась заново. Даже улыбка на губах.

Дверь открывается и в комнату входит Вергена с подносом с ароматным чаем с бергамотом и не менее ароматной сдобой на блюдечке.

— Вы уже проснулись? — спрашивает она и обеспокоенно всматривается в мое лицо, а потом кладет руку на лоб. — Ох, и заставили же вы нас поволноваться вчера. Вон даже господин Джеральд приехал, ждет вас внизу.

— Заставила волноваться вас? — хмыкаю я и чуть сажусь на кровати, поправив подушки повыше.

— Да. Всех. И меня, и Тормена, и господина Джеральда. Он, кстати, внизу вас ждет, — Вергена ставит мне на колени деревянный столик, покрытый лаком с глубокими трещинами. — Но больше — всех господина Сайтона.

Я поджимаю губы. Весь наш разговор кажется нелепым бредовым сном. Беспокойный, раздраженный взгляд, рассказы про то, что все, что он делает — только ради