Мятеж воина - Александр Ранецкий

Мне не следовало возвращаться. Осуществленная мечта есть мечта умершая, воспоминание греет душу, только пока лежит в самом сокровенном ее уголке.

Перед тем еще первым отлетом с Теллары меня, уже вписанного в имперские новобранцы, привезли зачем-то в интернат, где я был последний раз восьмилетним малышом. Я помнил, какими огромными мне казались некогда залы и классы, какими высокими – потолки. Войдя туда юношей, я увидел какие-то маленькие помещения. Именно тогда я впервые понял, что значит выражение: "Нельзя дважды войти в одну и ту же реку".

Именно такой попыткой было мое возвращение на Теллару. Попыткой прильнуть к истокам… Я не мог – или не хотел – понять, что, возможно, я – то и остался пока еще прежним… Изменилась Теллара. Или осталась прежней и она – изменились только отношения между нами? Это ведь было по-телларийски… Восторг по отношению к тому, кто напомнил заносчивой Империи, зачем ей были нужны воины из захолустного отверженного мирка. К тому, кто заставил Империю вспомнить – и заставлял снова и снова. Пропаганда Великого Дома не нужна была Телларе Теллара превозносила своего героя гораздо выше, чем могли бы придумать имперцы.

Я – теллариец.

Я не утонул в океане славы, когда вспомнил, что движет этими людьми. Я вернулся в Империю, готовый драться еще яростней, чем раньше, готовый драться за свою родину – не за Империю. (Против Империи, если понадобится. Может, и понадобилось бы.) Но я знал, что никогда больше не отправлюсь домой.

Проклятие… Я осознал, что мною двигало в последующие годы, только теперь, когда Шад Ронис бросил мне в лицо свои смешные обвинения.

Я давил в зародыше все размышления о доме, от которых горечь подкатывала к горлу, – телларииская гордыня, создавшая изоляционистскую политику моих предков.

В тридцать два мне уже было тесно в одежке, которую я снял семнадцатилетним. Но если я вырос из общения с родиной, значит, я больше не буду вспоминать о ней.

Дурак! Я забыл, что телларийцем не перестану быть и на смертном одре. Что, как бы ни был глуп и мал питавший меня шар, корни мои по-прежнему и навеки в нем. Я пытался вырвать из себя любовь к родному миру. Я не сознавал, что лишь она делает меня – мной.

Становясь флагманом, вступая в брак с Тиетар, отказываясь от возвращения, от воспоминаний – я старался врасти в тело Империи. Я жаждал стать плоть от плоти той, в которой я осязал гниль, которую видел насквозь, служение которой было для меня бременем. Как я мог не понять, что присяга Империи связывает меня только потому, что повиноваться ей меня обязала моя "малая родина"?!

Я предал свой дом – пусть и не намеренно, не нарочно. Вот почему мой долг перед ним никогда не будет оплачен. "Бремя деяний", – сказал как-то Дон Аньо. Тогда я не почувствовал, что это значит. Теперь я понимаю. Сознание невозможности повернуть время вспять. Бремя невозможности вернуться, упасть в изумрудную траву, прикоснуться к ней щекой, обнять землю руками, вдохнуть терпкий запах и прошептать: "Прости".

Невозможность… Покинув Теллару, я увидел Империю, увидел Галактику. Останься я в маленьком захолустном мирке, где родился, я задохнулся бы от тоски по звездам. Я сам выбрал свой путь – это космос и его бесконечность. Я был уверен, что до конца своей жизни останусь на этом пути. И это было главным моим предательством. Встреча с Шадом Ронисом показала мне, как я ошибался. Может быть, все-таки еще не поздно сказать "Прости"?.."

Стерео издало тихую музыкальную трель.

– Флагман Эвинд, вам личное сообщение.

– Давай!

Тия была не из тех, кто меняет раз принятое решение. И все же…

Узкая белая полоска надписи возникла перед Эвиндом в воздухе. "Личное. Частное. Открыть запись при стопроцентно гарантированном отсутствии постороннего контроля Автор послания: координатор первого класса Шад Ронис".

Лопнула натянутая до предела струна внутри. Шад Ронис? Вчерашний самоубийца-теллариец?.. Невозможно. Он не мог уцелеть!

У Эвинда было в доме "чистое" место, которое он каждый день проверял сам.

Надпись появилась вновь. Потом вдоль узкого луча настольного стерео пробежала полоска помех, как на обычной любительской записи. Голубоватые точки медленно соткали изображение, раздался чуть севший от напряжения мальчишеский голос:

– Меня больше не будет, когда вы увидите это сообщение, флагман Эвинд. Ради вас, ради себя, ради всего нашего мира я надеюсь, что вы его получите… что я недаром иду на то, что мне предстоит.

Ронис явно старался, чтобы его речь звучала ровно и отчетливо. Чувствовалось, что он с трудом обуз дывает волнение, но в нем не было ни вчерашней неуравновешенности, ни кажущейся близости нер вного срыва.

– Ваша родина всегда гордилась вами, мой флагман. Мы гордились тем, что вы добились признания в Империи – ведь даже под ее флагом, на ее кораблях вы прежде всего боролись с нашим общим врагом. Многие хотели бы стать такими, как вы. Многие хотели, как вы, служить своей родине – пусть и под цветами Империи. Но восемь галалет – долгий срок, мой флагман, вы давно не были дома… слишком давно, и не знаете, что здесь теперь творится. – Изображение сменилось, теперь Эвинд мог видеть страницы отчетов, военных сводок и цифр – одни боги знают, каких трудов и ценой сумел заполучить эти данные Шад Ронис. Или, кроме него, над этим трудились и другие? – С каждым годом Империя хотела от нас все большего и большего. Вы помните, при каких обстоятельствах она заключила с нами союз? Дождалась, пока по нам ударят рааны, с которыми мы не могли справиться в одиночку, а потом предложили нам помощь при условии, что мы признаем себя подданными Ал'Трооны. У нас не оставалось выбора – вы должны помнить, рааны выглядели более страшным врагом. И так мы сделали первый шаг на пути в рабство.

Сейчас наш статус с каждым днем обходится нам все дороже. Ярость войны миновала, – отчего же они не только пользуются нашими ресурсами и технологиями по-прежнему, но даже повышают требования снова и снова? Кто дал им право забирать в "рабочую квоту" самых лучших и способных? Мы выражали протесты – к нам не прислушались. Мы высказывали свое возмущение – нас начали арестовывать за "подрывную деятельность", ведь подданным Империи полагается во всем признавать правоту ее действий! Мы хотели обратиться в Союз миров… Нас начали убивать. Взгляните на эти кадры, мой флагман, на эти записи, которые нам удалось достать!

Человек на стерео смолк, перевел дыхание. Эвинд не отрывал глаз от экрана. Боги, мальчик, что ты наделал?!

– Люди вашей родины обращаются к вам, мой флагман. Статус подданных Ал'Трооны связывает нам руки: даже Союз миров, дойди до него наше послание, не станет ввязываться во внутренние дела суверенного государства, особенно такого, как Империя. Но если вмешаетесь вы, все будет по-другому. Вы – не Теллара и даже не Империя; вы – все миры, все расы, боровшиеся с раанами. Вас услышат. Ваша помощь может спасти нас. Мы ждем вас, вашего участия. Империя истощила наше терпение…

Возможно, мне не следовало сообщать вам об этом, но мы готовимся изгнать захватчиков с нашей земли. У нас пока еще есть силы и есть средства. Через двое суток, – Ронис назвал число и день, – на Телларе вспыхнет мятеж. Империя сильнее нас, мы знаем. Но если Тот Самый Эвинд на своем "Шквале" займет ключевую позицию в нашей обороне… Ваше имя станет оружием куда мощнее любой планетарной батареи. Флагман Эвинд, Теллара ждет вас! Быть ли вашему дому прежним и свободным?.. Все зависит от вашего решения.