Южные рубежи - Владимир Мясоедов

Вражеские выстрелы подметали верхнюю палубу «Тигрицы», уничтожая крупные скопления стрельцов и снося расположенные там противоабордажные турели несмотря на их бронирование, ведь противостоять двум-трем залпам или прямому попаданию ядра эти вращающиеся металлические будки все же не могли. Те, впрочем, тоже в долгу не оставались. Очереди автоматического оружия, в том числе ручных пулеметов, полосовали борта шебек, после столкновения с «Тигрицей» то ли лишившихся своих защитных барьеров, то ли просто не успевших их пока развернуть. И те из осман, кто не имел действительно надежных укрытий, жили в этом бою плохо и недолго. Какая-нибудь бочка или идущий вдоль края судна бортик их спасти не могли, да и находящиеся в трюме вряд ли могли чувствовать себя в безопасности, поскольку на столь ничтожной дистанции огонь бойцов Олега должен был пробивать не такие уж и толстые доски корпуса. Пусть пушечное ядро весило несоизмеримо больше пули, но когда на один крупный снаряд приходится несколько сотен быстро и даже относительно прицельно летящих кусочков свинца, еще вопрос, что именно нанесет больше ущерба живой силе противника. Вдобавок имелось у защитников «Тигрицы» и более экзотическое вооружение. Откуда-то с носа эрзац-крейсера то и дело летели ракеты, которые хоть и считались сигнальными, но взрывались достаточно ярко и громко, дабы оказавшиеся вблизи мест их детонации османы испытывали серьезные проблемы со зрением и слухом, вкупе с ожогами и ранами от осколков. На палубе одной из шебек ярко пылал расползающийся во все стороны костер, в центре которого плавились обломки автоматрона, не то кинутого кем-то на вражеское судно, не то самостоятельно туда перепрыгнувшего, чтобы уже там произвести свою самоликвидацию. Какой-то ухарь в накидке из шкур поверх металлической брони крепил большую мину к килю другого судна, и раз покуда смечалька не пристрелили, то значит, еще не заметили. А еще не стоило забывать про одаренных. На палубе «Тигрицы» мерцал густо покрытый рунами радужный купол, из которого то и дело вылетали разнообразные вспышки, всполохи и лучи, характерные для низшей боевой магии, а наколдованный не иначе как ящеролюдами кислотный дождик уверенно пропитывал собою пару вражеских судов, потихоньку превращая их в гнилое месиво. К сожалению, османские волшебники тоже не дремали. Вдоль пушечных портов эрзац-крейсера ползали существо, похожее на морского спрута, но состоящее из одного лишь песка. И запускаемые ими внутрь щупальца были покрыты кровью артиллеристов, пытающихся расстреливать вражеские суда. То ли элементалей то ли големов конечно пытались прикончить, однако их неорганические тела достаточно спокойно переносили множественные попадания из огнестрельного оружия и гранат, мгновенно затягивая появившиеся раны. Вдобавок среди сражающихся на виду вражеских абордажников виднелось несколько словно сотканных из дыма фигур, напоминающих крылатых львов размером по меньше мере с крупную корову. А мерцающий в центре верхней палубы барьер активно пробовали на прочность десятками самых разных чар, и некоторые из них пробивали пелену, воздвигнутую не иначе как младшим магистром. Во вспышке пророческого озарения Олег осознал, что тот просто не в состоянии переселить несколько десятков вражеских заклинателей, и держит её в гордом одиночестве… Поскольку не предусмотрел возможности присоединения к созданной им структуре кого-нибудь другого, а начертанные на палубе заблаговременно руны, служащие опорой волшебного щита, весьма капризны и кого попало просто не примут.

– Не спи! Нас берут на мушку! – Чувство опасности и голос Стефана практически одновременно сообщили чародею о необходимости проведения срочных зенитных маневров. С той из шебек, которая потеряла свой нос без основательно встряхнувшего весь корабль взрыва, а просто из-за неловкого столкновения с иным османским судном, парочку летящих боевых магов стали весьма активно пытаться подстрелить. Расположенные на её верхней палубе орудия напоминали Олегу тяжелые пулеметы из его родного мира, благодаря восьми вращающимся стволам…Но, к счастью, это были всего лишь ружья-переростки, которые соединили в один пучок и водрузили на длинный и толстый металлический штырь, дабы облегчить наведение. Пусть первые секунды пальбы были действительно страшными, поскольку только по броне крутящего в воздухе разнообразные финты чародея попало не меньше десятка османских пуль, но потом вражеские канониры принялись спешно заряжать свои игрушки, и процесс обещал быть довольно долгим. – Эй, может, устроим этим уродам урок хороших манер?! Я смотрю, все их хорошие бойцы успели перебежать на наш корабль, а раз так, то с остатками мы и вдвоем справимся!

– Отличная идея, – верхняя палуба шебеки отнюдь не пустовала…Но несколько десятков разномастно одетых осман, среди которых мало кто напоминал облаченных в броню и вооруженных до зубов абордажников, абсолютно не смотрелись на фоне той толпы, которую Олег успел разглядеть на атакованном им в первую очередь судне. Да и джина чародей видел только одного. И то это оказался худой как жердь тип в расшитой серебряными звездами синей мантии и островерхой шапочке, окруженный шестеркой примерно столь же стереотипных волшебников. Причем в данный момент османские одаренные не создавали сообща какое-нибудь разрушительное заклинание, дабы поразить им русских боевых магов, а совместно с парой десятков своих телохранителей отбивались от выныривающих из ниоткуда тут и там серых теней, подозрительно похожих на младшего магистра Щукина в боевой трансформации. – Только руль и прочие системы управления не порти! Мы этой шебекой какую-нибудь другую протараним!

– Похоже на план! – Усмехнулся толстяк, прежде чем резко изменить траекторию своего полета, чтобы приземлиться среди сражающихся…И оказаться вынужденным блокировать своим топором когтистую лапу, почти сумевшую вцепиться ему в лицо. Кто бы не вызвал тварей, портивших жизнь османским чародеям, но необходимостью распознавать своих и чужих, он их явно не озадачил. Впрочем, выбравший себе для атаки совсем не ту цель монстр продержался против далекого потомка Чингисхана едва ли секунды три, и следующий удар созданной магистром секиры уже рассек металлическую личину одного из вражеских воинов, что явно не перепутал новичка с кем-то из своих, а потому пытался приколоть сибирского татарина коротким искрящимся трезубцем.

– Возможно, стоило все-таки начать с уничтожения матросов, которые за турелями стоят? – Задался вопросом Олег, наступая на кончик длинной загнутой кверху туфли одного из османских колдунов, и тем мешая ему разорвать дистанцию. Кто-то из вражеских бойцов попытался хлестнул русского боевого мага боевым кнутом, что топорщился во все стороны раскаленными лезвиями, но перехваченное силой мысли оружие ушло в сторону, и обвилось вокруг шеи другого вражеского волшебника, который уже встал на палубное ограждение, явно собираясь выпрыгнуть за борт и свалить подальше от кровавой бойни. В принципе, по своему маршруту он и проследовал. Только тяжелое тело двигалось значительно быстрее относительно легкой головы, оторванной с небрежной легкостью. – Хотя нет, так они по нам не стреляют, из боязни своих офицеров задеть и оказаться за это в лучшем случае повешенным после окончания боя, а вот колдуны бы простых членов экипажа жалеть точно не стали.

Сухощавый мужчина неопределенного возраста, облаченный в дурацкую обувь, расшитый золотом розовый халат и прикрывающую лишь самый центр головы маленькую цилиндрическую шапочку с кисточкой на конце выглядел типичным кабинетным волшебником и легкой добычей, но впечатление это было обманчивым. Изогнувшись в поясе подобно цирковому акробату, он пропустил горизонтальный взмах топора-вампира над собой, и немедленно вонзил вытряхнутый из рукава кривой каменный нож в руку русского чародея. Причем без особых проблем выдерживающий обстрел мелкокалиберной артиллерии металл оказался прорезан, пусть и не слишком глубоко! Но пропустить мимо себя еще и второе лезвие враг все-таки не сумел, а потому с хрипом осел на палубу, когда ужасающей силы удар раскроил его грудную клетку, вспоров и легкие, и сердце. Хотя обычного человека, пускай даже в кольчуге, усиливший свои мышцы магией целитель разорвал бы на две разные половинки. В хозяина древнего оружия хлынула чужая жизненная сила, но одновременно с этим чутье оракула-самоучки ощутило ужасающую опасность, источником которой являлась пустячная по любым критерием ранка. А потому он усилием мысли остановил начавшуюся уже было регенерацию и заставил свою кровь буквально брызнуть фонтаном из раны, вымывая любую возможную отраву, а также затрудняя работу возможного проклятия, которое могло бы использовать в своих целях эту алую жидкость, дабы стремительно распространиться по всему организму. И прилегающие к месту пробития брони ткани на всякий случай умертвил. Правда, секундное отвлечение привело к тому, что его дважды стукнули холодным оружием, трижды попытались поджарить выпущенными с расстояния пары метров стрелами голубого огня и один раз укусили за правую ягодицу…Но урон смогла принести только выползшая непонятно из какой бездны тварь, да и то исключительно моральный. Все остальные атаки либо вообще не пробили уже порядком потрепанные доспехи, либо оставили после себя незначительные ранки, абсолютно не стоящие внимания русского боевого мага. Стоит ему оборвать еще пару-тройку чужих жизней своим оружием, и краденая прана без следа уберет эти незначительные травмы.