Дальний поход - Андрей Посняков

– Так оберег нас здесь не достанет? – Маюни потрогал рукой бубен – слава богам, не потерял!

– Не достанет, – усмехнулся колдун. – Он же только лишь для того, чтоб не пустить. Ну и убить – тех, кто слишком уж настойчиво прорывается.

– А ты куда теперь? – Юный остяк вовсе не считал кодуна сир-тя достойным уважения человеком и обращался на «ты».

Впрочем, колдун, похоже, не обижался.

– Я куда? С вами поплыву, дальше. Ноляко по бережку пойдет… подождет. Знаю, с юга пройти куда легче. Мы же к острогу прошли. Правда, пару оберегов встретили… не слабых, но и не особенно сильных.

– О пути с ватагой атамана надо просить…

– Спрошу, – упрямо набычился Енко. – Думаю, не откажет.

Даже сам Кольша Огнев, опытный кормщик, бухту с затопленными стругами обнаружил не сразу, настолько та была малой и неприметной – и как только в прошлый-то раз ее заметили? Верно, стараниями колдунов, устроивших там засаду.

– Осторожнее, мачта! – закричал с носа смотровой – Кудеяр Ручеек. – Ой… а на берегу-то! Гляньте только!

На плоском берегу, поросшем густым кустарником и – чуть подальше – лесом, виднелся перевернутый остов второго струга, видать, выкинуло волнами. Что ж – меньше казакам работы!

– Атамане, а вон – крест! – Ручеек показал рукой за кусты смородины и малины. – Верно, наши поставили, Силантий с Короедовым Семкой.

– Кто ж еще-то? – осанисто перекрестился отец Амвросий. – Только вот где они сами-то? Что-то не видать.

– А вон, бегут! – закрывая от солнца глаза, молодой казак приставил ко лбу ладонь. – Ну да – они! Семка бежит… а Силантий – ковыляет. Палка у него, посох.

Стоявший рядом Афоня хмыкнул:

– Так попробуй-ко со сломанной ногой-то без палки! Как бы ты ковылял?

– А чего я-то? – испуганно перекрестился Ручеек. – Я ноги ломать не собираюсь. Иль ты, Афоня, мне такой судьбины желаешь?

– Я желаю? – пономарь возмущенно махнул рукой. – Вот ведь язык у тебя поганый, мелет, что мельница!

– У кого язык поганый? У меня?!

– А ну цыц оба! – сердито прикрикнул отец Амвросий. – А то как посейчас выкину обоих за борт – ужо, поплаваете, охолонитесь!

Косясь на священника, спорщики опасливо примолкли, знали – отец Амвросий на расправу крут, запросто со струга скинет.

– Причаливаем! – распорядился с кормы атаман. – Ганс! Твои люди – на разведку, гляньте там по лесам малость. А твоим, Василий, разбивать лагерь.

– Цу бефель, герр капитан! – мекленбуржец молодецки выпятил грудь и приосанился. – Сделаем!

Василий Яросев, опытный немолодой казак, исполнявший обязанности десятника, молча кивнул и, едва казаки высадились на берег, принялся деятельно распоряжаться.

– Дядюшко! – к Силантию Андрееву первым бросился племянник – Кудеяр Ручеек. Дядюшко! Уж не чаял и свидеть!

– Ну, ладно, ладно, – Силантий смущенно похлопал племянника по плечу и улыбнулся подошедшему атаману. – А мы, почитай, кажный день вас ждали. Вот, примерно прикинули, когда бы должны. Кой-что с того струга, что волнами выкинуло на берег, к шалашу перетащили… не много – с меня-то работник никакой, один Семка таскал. Ничего, не отлынивал, работал справно! Верно, Семка?

Сема Короед, подойдя, поклонился. Загорелое, измазанное грязью, лицо его озарялось самой радостною улыбой – ну наконец-то явились свои! Не забыли, не промахнулись, не потеряли.

– Ну, как вы тут? – обнявшись с Силантием, поинтересовался Иван. – Людоеды да тварюшки гнусные не объявлялися?

– Тварюшек токмо дохлыми видели, песцы их обглодали живо. А людоеды вокруг похаживали, да к нам подойти не могли, выли. Это кто с вами? – Андреев пристально всмотрелся в деловитую суету. – Не господине Енко Малныче часом?

– Он, – кивнул атаман. – А что ты спрашиваешь?

– Много добра он для нас с Семкой сделал. И ногу мне спас, и людоедов заговорил умело. Видать, силен кудесник! – покачав головой, Силантий пошатнулся и уселся на плоский камень. – Не совсем еще срослась нога-то, ну да не ноет уже – обузой на струге не буду. Так мыслю, к Печоре-реке нынче на двух стругах пойдем? Третий-то – тот, что в воде, навряд ли починить сможем.

– Завтра делами займемся, – Иван озабоченно потер виски. – Сегодня глянем только – что там да как. А казаки отдохнут покуда – баньку устроим, попаримся!

– Банька – это хорошо, – довольно покивал старый казак. – Мы-то с Семкой, к слову сказать, только в ручье и мылись – в заливе-то студено, а до бани не дошли руки.

– Ничего, козаче, зато у нас дойдут.

Пока ватажники разбивали бивуак и занимались разведкой, атаман распорядился спустить со струга прихваченную с собой лодку, обтянутую прочной и красивой шкурой водяного змея, и, прихватив с собой Костьку Сиверова с Чугреевым Кондратом, отправился на рекогносцировку.

Сначала тщательно осмотрели выброшенный на отмель струг, не особенно сильно и пострадавший.

– Дюжину досочек заменить, – прикидывал Сиверов. – Ну, и пару шпангоутов.

– Чего-чего? – удивился Кондрат. – Каких еще шпан…

– Распорки такие, на корабле, ну, ребра, что ли… Заплатку бы поставить еще! Шкура нужна добрая.

– А ни змеев, ни ящеров тут не водится, – задумчиво протянул Чугреев. – Оленья же шкура не подойдет. Может, с того струга обшивку сымем?

– Поглядим, – атаман покусал губу. – Давайте, гребите, козаче.

Затопленный струг хоть и лежал неглубоко, но вытащить его на берег казалось весьма проблематичным. Да и вряд ли игра стоила свеч – вся корма судна была разрушена, в бортах зияли пробоины, сквозь которые тускло белели бивни.

– Достать не достанем, – деловито прикидывал Костька. – Одначе, бивни вытащить сможем. Да и обшивку снимем… Надо только казаков, что нырять будут, потом сразу в парную.

– Это – само собой, а как же!

Иван уже мысленно расписывал для себя завтрашний день, кого куда послать, кого поставить в начальники, а кого – в караулы.

Уже к вечеру была готова баня: казаки обтянули оленьими шкурами вбитые в землю колья, притащили со струга бочку, натаскали воды, камней для жара, да живенько разложили костер, такой, что камни затрещали.

Тем временем вернулся с докладом немец: ничего подозрительного его люди в ближайшей округе не видели, разве что заброшенную стоянку зверолюдей с разбросанными тут и там расколотыми черепами, судя по отсутствию массивных надбровных дуг, принадлежавшими несчастным казакам. Черепа разведчики с молитвами предали земле, да, насыпав холм, водрузили крест, сбитый из двух березок. Постояли, сняв шапки, да, поклявшись отомстить, пустились в обратный путь, в лагерь.