Волнующее приключение - Барбара Картленд

Доктор надеялся увидеть радостную улыбку на лице племянницы старого музыканта, но Заза ответила ему весьма сдержанно:

— Я сделаю все, чтобы дядюшка не переутомлялся, месье.

— Я уверен, что в вашем лице он всегда найдет и заботливую спутницу, и сестру милосердия, — с доброжелательной улыбкой произнес доктор. — Кстати, я принес вам то, что обещал.

Он извлек из бездонного кармана своего сюртука объемистый пакет и протянул его девушке.

— Что это? Растолченные кости? — воскликнула Заза.

— Этого количества порошка хватит на два месяца. Я написал на пакете адрес моего друга. Если вы заметите улучшение в состоянии сестры и потребуется еще дополнительный костный порошок, вы можете написать ему, и он вышлет его вам посылкой.

— Я так вам благодарна, доктор! От всей души благодарю вас! — Заза чуть не прослезилась. — Я уверена, что это облегчит страдания моей сестры.

— Я тоже на это надеюсь, — расцвел в улыбке доктор Саше. — Но только вы должны меня известить о результатах лечения, мадемуазель Заза.

— Конечно, я это сделаю, — пообещала Заза, не очень уверенная в том, что ей это удастся.

— Теперь я должен идти, чтобы успеть посетить всех своих пациентов. Прощайте, профессор Если я не смогу повидать вас завтра, то сделаю это на следующий день. Но не забудьте, что вы пообещали сыграть для меня что-либо на скрипке, прежде чем уедете из Парижа.

— Я всегда выполняю свои обещания, — сказал старый музыкант. — И еще раз огромное вам спасибо, доктор! Каждый ваш визит буквально подымает меня на ноги. Я с удовольствием причислю вас к кругу своих друзей.

Мужчины на прощание обменялись улыбками, после чего доктор наконец-то покинул номер своего пациента.

Профессор бодро уселся на кровати.

— Я собираюсь встать, моя принцесса, — громко заявил он. — И мы вместе наконец-то прогуляемся по Парижу, о котором я вам столько говорил. Я собираюсь показать вам столько прекрасных мест моего любимого города и сам хочу увидеть их, и, конечно, в вашем обществе.

— Да… вероятно, это будет… замечательной прогулкой, — отозвалась Заза.

Она очень надеялась, что ее голос не выдаст того огорчения, которое она ощущала.

Если она проведет этот день с профессором, то как же ей увидеться с Пьером? Каждый нерв в ней, каждая клеточка ее тела жаждали общения с молодым человеком, к которому она привязалась всей душой.

— Спускайтесь вниз и закажите себе завтрак, — сказал профессор. — А я присоединюсь к вам, как только оденусь.

Заза была безумно рада этому предложению своего учителя, потому что рассчитывала, что Пьер ждет ее внизу в ресторанчике отеля.

Она на минутку заглянула в свой номер, бросила пакет, который вручил ей доктор, на столик возле своей не убранной кровати и устремилась с невероятной скоростью вниз по лестнице.

Девушка ворвалась неожиданно, словно бомба, брошенная анархистом, в ресторанчик, расположенный на первом этаже, но надежды ее не оправдались, потому что там не было никого, кроме скучающего пожилого официанта, который с поклоном отвел ее к уже накрытому столику в углу зала, где в прошлый раз они завтракали с Пьером.

— Доброе утро, мадемуазель, — приветствовал ее официант. — Сегодня вы запоздали.

— Да, немного… — рассеянно кивнула Заза. — А где месье Бувье?

— Месье уже позавтракал и отбыл, мадемуазель. Он появился у нас очень рано.

Слова пожилого официанта повергли девушку в изумление.

— Как отбыл? — спросила она, при этом собственный голос показался ей совсем чужим.

— У месье была деловая встреча, и он очень торопился, мадемуазель.

Официант услужливо пододвинул ей стул, и Заза стоило больших усилий не обнаружить перед ним свою растерянность. На какой-то момент ей показалось, что Пьер вообще отбыл в неизвестном направлении. Что он покинул гостиницу и она больше никогда не увидит его.

Но, вспомнив слова официанта о деловом свидании, она немного успокоилась.

Заза погрузилась в тягостные размышления, все ее мысли были заняты Пьером, когда официант подал ей кофе и горячие бриоши и она отхлебнула глоток ароматного напитка, чуть не обжегшись. Но это помогло ей прийти в себя.

Группа постояльцев отеля спустилась в ресторан, и официант занялся их обслуживанием. Заза обрадовалась, что ей не придется дальше поддерживать с ним беседу. Ей казалось, что всем своим видом она выдает любому постороннему свои чувства к Пьеру.

Но как ей поступить — согласиться на прогулку по Парижу с профессором или ждать в гостинице Пьера? Придумать какой-то предлог и обмануть профессора она, конечно же, не могла.

Заза представила себе, что он скажет, услышав от нее заявление, что ей не хочется увидеть красоты великой столицы мира, и что у нее нет желания возобновлять дискуссии о литературе и музыке, что ей нужен только один Пьер Бувье, а больше никто и ничто на свете.

— Нет, я должна вести себя прилично! — Заза произнесла это достаточно громко, так что официант и кое-кто из посетителей кафе бросили взгляды в ее сторону.

Но как она выдержит этот длинный день в разлуке с Пьером?

Следуя в открытом фиакре по широкой набережной Сены, Заза не замечала солнечных бликов, скользящих по ее лицу, не ощущала ароматного ветерка, который колыхал листву высаженных вдоль реки деревьев.

Перед ее мысленным взором все время появлялось лицо Пьера, и она слышала его голос.

«Как же я безнадежно влюблена…»— подумала она. И потом, словно удар молнии, ее поразил вопрос. «А как я могу справиться с этой любовью? Как я должна поступить?»— спрашивала она себя.

Рано или поздно ей придется вернуться в Мелхаузен.

Заза не могла остаться в Париже, как бы ей этого ни хотелось. Предугадывая, что ее отец вскоре начнет серьезно беспокоиться о том, куда исчезла его любимая дочь и наследница, он, конечно, догадается, что ее бегство каким-то образом связано с отсутствием в городе профессора.

Даже если ей удастся скрыться в Париже под вымышленным именем, то фамилия профессора была известна. множеству людей, и полиции Мелхаузена не составит никакого труда обнаружить, где он остановился и с кем общается.

Когда ее мать была жива, они часто за обеденным столом беседовали о достоинствах учителя музыки принцессы Марии-Селесты, восхищались тем, что, кроме выдающихся музыкальных способностей, он еще и талантливый поэт. Заза вспомнила эти беседы и то, как ее отец раздраженно говорил:

— Символизм! Что все это значит, хотел бы я знать. По-моему, это лишь красивое название для полной пустоты. Так себя называют длинноволосые лохматые романтики, которые думают, что если они умеют нанизывать на ниточку ничем не связанные слова и фразы, то это их большое достижение.