Люди сумрака - Кармаль Герцен

— Ну что еще? Я уже все вам сказала.

— Я здесь не как полицейский.

Мои слова удивили актрису, но тут же нахальное выражение вновь вернулось на ее лицо.

— Значит, я могу просто выставить вас за дверь?

— Или я могу вызвать вас на допрос уже как полицейский.

Добрую минуту Макинтайр буравила меня взглядом, а затем сказала обреченно:

— Проходите.

С момента нашего прошлого визита в доме актрисы не изменилось ровным счетом ничего — ни беспорядок, ни затхлый воздух, казалось, навеки здесь прижившиеся.

Я села в свободное от хаоса кресло, на самый его край, и жестом пригласила Шейлу последовать моему примеру — разговор предстоял быть долгим. Недовольно кривя губы, она села напротив меня.

— Я расскажу вам одну историю, — спокойно начала я, — которая любому другому человеку могла бы показаться безумной. Но, думаю, только не нам двоим. История о двух сестрах — прелестном ангелочке и девочке, которая жила в тени своей сестры. Возможно, ей даже казалось, что ее сестру любят больше, чем ее саму. А возможно, так оно и было. И тогда она решила пойти на отчаянный поступок — желая примерить на себя такую манящую, такую прекрасную жизнь сестры — и ее личину, она заключила сделку с баньши. Так ведь, Шейла? Или мне звать вас Эмили?

Чем дольше я говорила, тем больше серело лицо «Шейлы Макинтайр».

— Не понимаю, о чем вы.

Вранье. Все она понимала.

— Вы заняли место сестры, но срок, отпущенный вам баньши, уже истек…

— Я не знаю, о какой баньши вы говорите.

— Эмили, — сказала я со вздохом. — Она очень опасна. Хотите, я расскажу вам еще одну историю?

Но прежде я показала ей клеймо, доставшееся мне от Выжигателей. Знаю, это было рискованно и, быть может, безрассудно, но я должна была добиться от Шейлы признания. Не для следствия — оно уже все равно ничего не решит. Вселившись в тело Эрика, работника техпомощи, баньши заставила его дать ложные показания. Он наверняка задолжал ей, в свое время воспользовавшись ее магией — как и я, как и Эмили, которая сейчас называла себя Шейлой. Баньши было невыгодно, чтобы Шейла Макинтайр попала в тюрьму — ведь тогда бы ее сосуд лишился свободы передвижения. А баньши, как и все пленники Сумрачного мира, ценила свободу.

Эмили ахнула, увидев клеймо на моей груди.

— Так вы…

— В свое время я тоже заключила с ней сделку. И решила убежать от расплаты, став заклейменной, зная, что теперь баньши до меня не добраться. И это сработало. Только я не знала, что она может использовать мою дочь. Вот уже год — с тех пор, как мой долг просрочен, Лори мучают кошмары. Эмили, я говорю не как полицейский — как мать. Помогите мне понять. Расскажите мне правду.

Она долго молчала, и я уже решила, что моя мольба останется неуслышанной. Но Эмили вдруг заговорила — глухо, отстраненно.

— Я не знаю, в какой момент моя любовь к сестре превратилась в ненависть. Ей всегда доставалось все лучшее, а я — вы правы — лишь жила в ее тени. Я любила Дэна Макинтайра — самого красивого и популярного парня в нашей школе — пусть это была лишь наивная, детская влюбленность, но год от года она становилась все сильней. А потом я поняла, что он общается со мной лишь для того, чтобы подольше бывать рядом с Шейлой. Это стало для меня ударом, но еще большим стала новость о том, что моя сестра и Дэн теперь вместе. А потом я попала в аварию и лишилась возможности ходить. Это было чудовищное время. Я жалела себя и ненавидела весь окружающий мир. Я срывалась на друзьях — тех, кто в отличие от меня, был полноценен. И ничего удивительного в том, что в какой-то момент их просто не осталось. Мне недоставало силы воли, упражнения, которые прописывали мне, не помогали, и я уже почти смирилась с тем, что остаток своей жизни мне придется провести в инвалидном кресле. И словно решив меня добить, Шейла и Дэн Макинтайр сыграли свадьбу. У сестры вообще все складывалось удачно — пока моя жизнь летела под откос. Посудите сами: она — успешная актриса, любимица миллионов, замужем за первым красавцем школы, в которого я была влюблена всю сознательную жизнь. Я понимала, что начинаю ненавидеть сестру все больше, хотя она, в общем-то, не виновата. А потом, когда моя ненависть достигла точки кипения, появилась баньши. И, заключая с ней сделку, я действительно верила в то, что восстанавливаю справедливость, что расставляю все по своим местам.

— Я одного не понимаю — как баньши удалось достучаться до вас?

— Я с детства была странным ребенком, — тихо сказала Эмили, отводя взгляд. — Слышала в своей голове чужие голоса…

«И резала руки, пытаясь заглушить душевную боль», — мысленно добавила я — но вслух сказала совсем другое:

— То есть вы родились одаренной… как и я.

— Одержимой, — с кривой усмешкой поправила меня Эмили. — И знаете, больше чем у других… одаренных… это действительно походило на одержимость. Я не знала, как избавиться от сидящих внутри меня голосов, однажды даже хотела покончить с собой… но смелости не хватило. А потом, десять лет и пять месяцев назад, я услышала голос баньши. Она сказала, что может помочь мне все исправить. Убеждала, что Шейла заняла место, которое по праву должно было принадлежать мне. Что она заняла мою жизнь. Я отказалась — сначала. Но потом… я уже и не помню, что послужило причиной — какая-то пустяковая ссора с сестрой. И баньши появилась — тут как тут. Я и не верила до конца, что это возможно, когда соглашалось… а потом проснулась в ее теле… но со своей душой.

— И что же произошло после того, как вы взяли себе тело и сестры — и примерили ее жизнь?

— Ничего хорошего. Я все загубила. Все, что дала мне баньши. Да вы и сами видите. Меня не мучили угрызения совести, наоборот, я думала — эй, Шейла, каково тебе там, в теле немощной сестры-инвалида? Какое-то время я пыталась наслаждаться жизнью — я снова могла ходить, и Дэн — моя первая любовь — был моим мужем. Но карьера актрисы не задалась — у меня просто не хватило таланта. Я думала, что мне ничего не стоит сыграть какую-то там охотницу на нечисть — кожаный костюм, роскошная внешность Шейлы Макинтайр — и успех сестры мне обеспечен! Но режиссер, как и зрители, был недоволен — говорили, что я играю без души. — Эмили сопроводила свои слова горькой усмешкой. — Неудивительно. Ее я продала баньши. В конце концов меня вытурили из «Дикой Охотницы», перестали давать роли. А я только-только вошла во вкус роскошной жизни! Все деньги растратила, по уши влезла в долги. Потом я снялась в дешевом фильме, чем окончательно загубила карьеру. У меня появился новый повод жаловаться на жизнь. Наступил момент, когда Дэн не выдержал моих вечных истерик и ушел. Счастье, что не к сестре — наверное, я бы этого не пережила.

Эмили надолго замолчала, уставившись невидящим взглядом куда-то поверх моего плеча, поэтому мне пришлось ее подтолкнуть.

— И как же отреагировала Шейла? Думаю, она была в полнейшей ярости, когда поняла, что ее собственное тело больше ей не принадлежит.